Травля

В редакцию «Российской охотничьей газеты» пришло письмо, в котором сообщалось о событиях, произошедших с одним из тех, кто охраняет природу, — и по долгу службы, и просто по велению сердца.

То, что случилось с охотоведом Мюньского охотничье-рыболовного хозяйства Тоджинского района Республики Тува (Тувинское республиканское общество охотников и рыболовов) Юрием Никитиным 14 февраля 2014 года в охотничьих угодьях Тоджинского района Тувинского республиканского общество охотников и рыболовов, как нельзя лучше подтверждает, что наше охотничье хозяйство неизлечимо больно.

В тот день Никитин выехал в тайгу для проведения очередных учетных работ, но проведению мероприятий помешала встреча с односельчанами — А. Л. и В. С.

Встреча была незапланированной, поэтому все события развивались в жанре детектива.
Охотовед выбрал место для стоянки после того, как выполнил намеченную работу.
А. Л. и В. С. приехали на то же место, чтобы замести следы браконьерской охоты.

Я не слабонервный, за плечами служба в армии и три командировки в Афганистан, где пришлось повидать немало, но от событий, описанных Никитиным Ю.Г., пересохло в горле и невольно сжались кулаки, как когда-то в Афгане. Привожу слова самого Юрия Григорьевича: «В охотугодьях я увидел следы чужого снегохода, на котором гоняли марала, а недалеко наткнулся на его останки. По следам снегохода я выехал к берегу Енисея на брошенный стан браконьеров. Там я развел костер, чтобы согреться и выпить чаю.

Спустя некоторое время (я не успел допить чай), приехал бортовой УАЗ. Машина на большой скорости ехала прямо на меня. Я успел отскочить в сторону. Машина проехала прямо по моим вещам, по рюкзаку и термосу. Проехала дальше метров пять и остановилась. Кузов машины был нагружен снегоходом, палаткой, железной печкой. С пассажирского сиденья вылез В. С. и бросил мои вещи в костер, рюкзак и термос. Из-за руля вылез А. Л. Выйдя из машины, оба стали нецензурно выражаться и угрожать мне расправой. Они заявили мне, что я занял их стан, что бросил в костер их бересту, их мусор».

Повод для бандитской разборки найден: «…занял их стан, бросил в костер их бересту, мусор». Опускаю ненормативную лексику приехавших браконьеров, адресованную охотоведу, который, обращаю особое внимание, выполнял служебные обязанности, определенные его должностной инструкцией.

Дальнейшие события приобрели совсем не лирический оборот: «Я ничего не стал отвечать, так как понимал, что с двумя мне одному не справиться. В этот момент А. Л. ударил меня палкой или ногой, точно сказать не могу, но удар был такой силы, что я практически потерял сознание. Я упал на землю, и они оба начали меня избивать ногами.

В. С. взял около костра лежащую палку и этой палкой ударил меня по голове, но я успел подставить руку, и удар пришелся по левой руке. От удара рука сразу потеряла чувствительность и подвижность.

А. Л. ногой пинал меня в лицо. Я сколько мог, закрывал лицо руками, подставляя их под удары ног. Несколько раз оба с разбега прыгали мне на живот, на спину... Сколько времени они меня избивали, я точно сказать не могу, несколько раз я терял сознание и вновь приходил в себя. Потом они оба устали и отошли немного в сторону от меня и стали разговаривать между собой, обсуждая, каким образом можно избавиться от меня.

А. Л. предложил пристрелить меня и сказать всем, что это я сам застрелился, но В. С. предлагал утопить меня в полынье. Предвидя расправу, я попытался уйти с этого места. Встал и потихоньку, потому что все тело болело, стал двигаться к снегоходу. Я сел на снегоход, в этот момент А. Л. увидел меня, подбежал ко мне, вырвал у снегохода замок зажигания, забрал ключи от снегохода и стал опять угрожать расправой.

Сказал, что пока не прибьют меня, никуда я отсюда не уеду. Тогда я попробовал пойти в сторону дороги в с. Тоора-Хем. Я успел пройти от снегохода метров шесть. Меня догнали, толкнули в снег и опять начали пинать. Я опять несколько раз терял сознание. Устав избивать меня, они отошли к костру. Придя в себя, я нащупал возле себя палку, и, опираясь на нее, опять попытался уйти к дороге. От побоев я не всегда мог идти, иногда падал и полз к дороге.

Добравшись до дороги, я на коленях пополз в сторону с. Тоора-Хем; всего проползти удалось метров 30–35.

А. Л. увидел, что я на коленях ползу по дороге, догнал меня и ударил ногой сверху по спине. От удара я опять упал. А. Л. предупредил меня, что если я еще раз встану, то они опять будут меня бить. Оказать сопротивление я не мог, был очень сильно избит, лицо было залито кровью, болели и руки, и ноги, болела грудь и почки.

Потом мои односельчане стали обсуждать, что же со мной делать дальше? А. Л. предложил взять мое ружье и выстрелить из него в воздух, а потом сказать полиции, что Никитин стрелял в нас. В. С. так и сделал. Только где он взял патрон, я не знаю. Мое ружье было не заряжено, патроны лежали на дне сумки, на снегоходе.

После выстрела А. Л. стал звонить какой-то Оле. Сказал ей, что Никитин напал на них и чтобы она сообщила об этом в полицию. Он еще не раз звонил по телефону и рассказывал кому-то, как проехать к данному месту.

Я лежал на снегу около двух часов. Они периодически подходили ко мне и вновь избивали ногами. Когда я полз по дороге, за мной тянулся кровавый след от разбитого лица и носа. Перед приездом полиции В. С. прошел по этому кровавому следу и засыпал его снегом, заваливая ногами. Потом он опять подошел ко мне и снегом вытер мне лицо от крови, а А. Л. притащил кусок шкуры лося, и они закатили меня на эту шкуру со словами: «А то сдохнешь до приезда ментов!» Лежа на шкуре, я тоже несколько раз терял сознание. А они периодически подходили ко мне, наклонялись, проверяя, живой я или нет.

Вскоре подъехали сотрудники полиции. Я лежал на дороге, машина полиции остановилась рядом со мной. Из нее все вышли, только водитель остался за рулем. А. Л. и В. С. встречали полицию. Все вместе они пошли к костру. Мучители стали рассказывать сотрудникам полиции, как я «стрелял» в них.

Потом ко мне подошел один из сотрудников полиции, спросил меня, пьяный ли я? Я человек непьющий, поэтому и ответил, что я трезв. Он ушел от меня. Потом подошел другой сотрудник полиции и сказал мне идти в машину фотографироваться. С большим трудом я смог встать, кое-как дополз до машины, но забраться в нее я не смог. И один полицейский другому сказал: «Зачем ты его фотографируешь, видишь, у него вся морда избита и в крови!» Но один снимок они все же сделали.

Я потихоньку стал перемещаться в сторону костра. Сотрудник полиции потребовал у меня документы на снегоход. Я их подал. Затем он забрал у меня все имеющиеся документы: разрешение на добычу охотничьих животных, разрешение на оружие, мое служебное удостоверение.

Потом я сказал сотрудникам полиции, что мои вещи сожгли в костре. Сожгли рюкзак с продуктами, посудой, документами, сожгли термос. Костер в это время практически не горел. В нем не видно было моих вещей. Стальной термос на 2 литра, железные кружки, ложки не могли сгореть в костре без следа, но их в кострище видно не было. Я сказал сотрудникам полиции, что останки моих сгоревших вещей раскиданы где-то здесь же, в снегу, нужно их поискать. Но они мне ответили: «Тебе надо, ты и ищи!»

Я попытался найти останки своих сгоревших вещей, но было уже темно, было очень тяжело и больно ходить, были сильные головные боли, и я обратно вернулся к костру, ничего не найдя.

Потом я предложил сотрудникам полиции сходить на место, где лежат останки марала, застреленного браконьерами, недалеко от стана, но они отказались. Потом я рассказал сотрудникам полиции о том, что у обоих браконьеров я видел два зачехленных карабина, на что они мне ответили, что уже все проверили, и оружия никакого нет.

Еще я предложил сотрудникам полиции снять на фотоаппарат те места, на которых меня избивали, где я пытался уползти от своих мучителей. Там были четкие следы насилия, совершенного надо мной. Но мне ответили, что у них нет возможности сделать снимки, так как села батарея питания.

Потом я предложил забрать у нас троих одежду для экспертизы на наличие пороха на ней, чтобы точно определить, кто из нас стрелял, я или они. Но сотрудники полиции промолчали и одежду у нас не взяли. Затем сотрудник полиции, В. П., стал искать у меня патроны в одежде. Искал везде: в брюках, в карманах, в куртке, в шапке, в перчатках и т.д. Но патронов у меня не было. Я сам показал ему, где они лежали. Забирая у меня вещи, оружие, документы, патроны, сотрудники полиции не оформляли никаких документов. Не составляли протоколы досмотра, изъятия и т.д.

На улице уже наступила ночь. Сотрудники полиции помогли мне завести снегоход, забрав у А. Л. ключи зажигания. В машину А. Л. сел сотрудник полиции В. П.; второй из тех, кто избивал меня, сел в машину полицейских, а я на «Буране» поехал сам.

Приехав в село, я сразу написал заявление в полицию по факту нападения на меня и нанесения вреда моему здоровью. Там мне дали направление в ЦКБ, куда я сразу же и обратился».

В событиях, описанных Никитиным Ю.Г., возмущает не столько факт издевательства над ним — повадки браконьеров давно известны, — и даже не факт их обращения в правоохранительные органы. Лучшая защита — это нападение, это известно каждому.

Изумляет сам факт, что представители правоохранительных органов, вызванные браконьерами на место преступления, прибыли туда без технических средств фиксации последствий преступления, даже не позаботились о понятых, присутствие которых на месте преступления обязывает УПК РФ.

Не думаю, что сотрудники правоохранительных органов рассчитывали найти понятых в тувинской тайге, где плотность населения не превышает одного человека на десятки тысяч гектаров охотничьих угодий. Действия сотрудников полиции на месте совершения преступления комментировать нет необходимости. Если это правовая безграмотность сотрудников, то возникает закономерный вопрос, нужны ли такие сотрудники правоохранительным органам? В памяти еще свежи заявления министра МВД о проведенной реформе и подборе квалифицированных кадров для работы в правоохранительных органах.

Уверен, что для министра есть повод задуматься о качестве проделанной работы по подбору кадров в Тувинском регионе.
Поразителен итог описанных событий, который не может оставить равнодушным любого честного человека.

По факту угрозы убийством или причинения тяжкого вреда здоровью дознавателем ПП № 8 МО МВД РФ «Кызымский» капитаном полиции Карыма А.А. по заявлению Никитина Ю.Г. в отношении одного из избивавших его людей, А. Л., возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного частью 1 статьи 119 УК РФ.

И в то же время по этой же статье по заявлению А.Л. возбуждено уголовное дело в отношении самого Ю.Г. Никитина.
Об участии в деле второго «молодца» следствие постыдно умалчивает, а может быть, если они признают групповое избиение, это уже другая статья УК? А может, станет совершенно очевидным, что Никитин Ю.Г. не отважился бы вступить в схватку с превосходящими его по силе и численности противниками. Да и улики совершенного преступления будут явно на стороне Никитина Ю.Г.

Закон не позволяет вмешиваться непосредственно в ход следствия. С чьей стороны больше правды, а с чьей лжи и лукавства, покажут следствие и суд. Остается уповать на справедливость!

А теперь несколько фактов в отношении участников, произошедших событий.

Почти сорок лет Никитин работает охотинспектором в Тоджинском районе города Тувы. Биолог-охотовед, заслуженный работник охотничьего хозйства РТ, заслуженный работник РФ, ветеран труда. Эксперт Всероссийской категории охотничьих трофеев, член Совета по охотничьим трофеям РОРС, эксперт-кинолог.

С 2012 года — член Совета при Председателе Правительства РТ по поддержке гражданских инициатив.
Награжден именными часами и Почетной грамотой Охотдепартамента МСХ России.

За победу на трех международных выставках охотничьих трофеев, проводимых в Москве, Никитин Ю.Г. имеет диплом заместителя Председателя Правительства РФ, министра сельского хозяйства РФ Гордеева А.В.

Председатель правительства РТ Ооржак Ш.Д. наградил Никитина Ю.Г. автомобилем УАЗ.

Он неоднократно награждался грамотами Охотуправления РТ администрацией Тоджинского района.

Как одному из лучших охотинспекторов РТ, Никитину Ю.Г. выделили для работы машину — бортовой УАЗ и лодку с мотором. Защищая тайгу, ежегодно задерживал сотни браконьеров, не обращая внимания на должности и фамилии. Так в числе прочих — родственники кызыльских чиновников от охоты, до недавнего времени непосредственных начальников Юрия Никитина. В июле 2011 года он был вынужден оставить госслужбу.

Работая охотоведом Тоджинского кожууна (района), Никитин вел в школе кружок юных охотоведов и преподавал легкое водолазное дело. У ребят, большинство из которых — тувинцы, с 1991 года было свое учебное охотничье-рыболовное хозяйство. Не одно поколение девчонок и мальчишек занималось в этом кружке, получая там столь необходимые для таежного народа навыки жизни.

Под руководством опытного наставника ребята выполняли весь комплекс биотехнических и воспроизводственных мероприятий: готовили солонцы, строили кормушки, заготавливали веники, косили сено для косуль, сеяли овес и сажали картофель для кабанов.

Школьники занимались также собаководством. Вели полноценную кинологическую работу, оформляли родословные на собак, проводили натаску собак на медведя. Параллельно ребята изучали легкое водолазное дело. Для водолазных тренировок был построен трап на озере Доруг-Холь.

Юные охотоведы ловили рыбу, охотились на ондатру... На берегу озера построили большую просторную охотничью избушку. Рядом обустроили спортивную площадку.

Но вскоре избушку «добрые дяди» сожгли, уж больно ребятня мешала «хищникам душить» сетями рыбу. А теперь председатель Госкомитета по охоте и рыболовству РТ Новиков А.С. запретил детям ловить рыбу. Он просто не выделил квоту на вылов рыбы в озере Доруг-Холь. Нет рыбы — нет денег на бензин, нет возможности ездить на озеро. Однако ребята не собираются сдаваться... Интересно, этот маленький факт — просто случай в цепи событий, случившихся с лучшим охотоведом Тывы Юрием Никитиным в последнее время, или следствие ведущейся планомерной войны на уничтожение, развернутой против него?

А ведь многие мальчишки были из малообеспеченных, неполных или неблагополучных семей, и пойманной рыбой они кормили своих близких. А кроме того, сдавали ее и на вырученные средства приобретали горючее для своих походов в тайгу.

Антигерои истории: работник пожарной части села Тооро-Хем и сторож местной электростанции. «Заслуженные браконьеры республики» задерживались за незаконную охоту Никитиным, не стесняются признаваться в том, что Никитин мешает им хозяйничать в тайге, и неоднократно угрожали ему. Вот такие персонажи этой дикой истории.

Посмотрим, кого поддержит суд. Просим считать этот материал официальным запросом в МВД РТ и прокуратуру РТ с просьбой разобраться в сути вопроса. Для информации читателей — все документы и материалы, имеющиеся в распоряжении редакции, будут выложены на сайте Охотники. ру в ближайшее время.

Обещаем, что редакция «Российской охотничьей газеты» будет наблюдать за дальнейшим развитием событий в Тодже и знакомить читателей газеты с ними.

Также очень бы хотелось, чтобы к расследованию данного дела присоединилась Ассоциация Росохотрыболовсоюз.

Ю. Никитин — один из лучших и заслуженных охотоведов в стране, задержавший за свою жизнь сотни браконьеров. Защищать своих сотрудников от произвола — святой долг любого руководителя.