Нужно вернуть доверие охотничьего сообщества

В «РОГ» № 1−2 мы представили нашим читателям мнения ученых, известных биологов-охотоведов, о современном состоянии охотничьего хозяйства России и путях выхода из глубокого кризиса. Продолжим обсуждение данной темы.

А.И. Лисицин. Николай Константинович, Вы сейчас непосредственно занимаетесь Красной книгой и краснокнижными списками. Красная книга — это миф, и нужно ли согласовывать краснокнижные списки с общественностью?

Н.К. Железнов-Чукотский, д-р биол. наук, заслуженный деятель науки. Ваш вопрос предполагает еще один: а чья это «общественность»? Нужно ли устраивать заповедники для слонов в Бразилии, о чем поведал недавно сюжет, показанный по телеканалу НТВ? А может быть, для кашалотов в Сахаре? Нужно ли голосить на всю страну о «всероссийском заговоре» мучителей братьев меньших? Идиотизма в этой жизни хватает… Но когда этот идиотизм начинает заполнять все жизненное пространство, испепеляя все привычное и традиционное, то это — беда.

Чем отличается Общественный совет по охоте в МПР от Ученого совета, некогда существовавшего при Главохоте? Первое, как сейчас принято говорить, уровнем компетенций и, второе, степенью независимости. Та, главохотовская профессура из Ученого совета, безусловно, была преисполнена самоуважения. И не стеснялась дурака назвать дураком.

Именно она выстроила, борясь с дураками и валюнтаризмом, работающую систему охотничьего мониторинга, создала Красную книгу и многое другое. Пример? Пожалуйста! Если напрямую обращаются к директору департамента и через прессу к министру, втолковывая после очередного «удара граблями по лбу», что нужно пригласить, например, профессора В. Кузякина для консультирования вопросов мониторинга, а реакция нулевая, — это что?

И все это отражено в протоколах заседаний Общественного совета. Однако последствия, к сожалению, разные. На грабли, «рожая» очередную «новую технологическую сущность», наступает малообразованный чиновник, для которого важнее не благодарность народа, а угодничество перед европейскими общественными институтами. А по лбу получает многомиллионная армия хороших людей-охотников. Это неправильно.

А.И. Лисицин. Михаил Дмитриевич, как долго может продолжаться «это неправильно»? Особенно, когда бюджетный пирог приготовлен с использованием пальмового масла.

М.Д. Перовский, д-р биол. наук, профессор. Русский человек терпелив, вынослив, и пока нас еще много. А что будет с немногочисленными народами Севера и Востока страны, для которых охота — это «их все»? С эвенком или ненцем?

В «грамматике жизни» этих народов охота и традиции, с ней связанные, — главные правила этой грамматики. Они от этого «гринписовского ветерка» могут «простыть» всерьез или даже навсегда. Наше общество многоукладно. И социально, и экономически, и этнически. Как отозвался о нем в одном из интервью умный «баламут» и певец Шнуров: это архаика, традиции, модерн и даже, в небольшом объеме, постмодерн.

Действительно, все это «здесь и сейчас». МПР застряло, как здесь справедливо заметили, в трех соснах ЗМУ. Куда же ему разобраться со сложнейшим видом природопользования и со всей этой многоукладностью? Надо забирать у «геологов» охоту. Нужно создавать Росохоту. Ведь даже в богатой Америке, как показали последние президентские выборы, деиндустриализация привела к известным почти тектоническим социальным последствия.

Конечно, нужно заканчивать перекидывание отрасли из одного ведомств в другое. Нужно создавать Росохоту и возвращаться к той структуре охотничьего хозяйства, где было бы место для промысла и структур, выполняющих функции госпромхозов, и повсеместно распространенной любительской охоте, и охотничьим обществам, которые только и могут вырастить новые поколения правильных охотников.

Наверное, нужно подумать и о пересмотре монопольного правового статуса госохотбилета и вернуть его также, например, и Росохотрыболовсоюзу.

А.И. Лисицин. Мифы нам, безусловно, нужны. Но наши, собственные, а не те, на которых видно маркировку «гринписовской» пропагандистской машины. Недавно, на Валдайском форуме президент В. Путин заметил, что хотел бы иметь такую же мощную пропагандистскую машину, как и Запад. Пока же мы видим, как ветер, создаваемой чужой пропагандистской машиной, уносит целую отрасль, вырывая с корнем многовековые и многонациональные отечественные традиции природопользования.

Мы видим, как целое ресурсное министерство и его департамент, вопреки чаяниям многомиллионной армии российских охотников и пожеланиям президента, смотрит на это со стороны, как будто оно не российское министерство, которому нет дела до российских ресурсов охотничьих животных. Каков же должен быть вектор развития охотничьего хозяйства?

А.Б. Линьков, канд. биол. наук. Дискутируя по поводу концепции охотничьего хозяйства с профессором Данилкиным, мы пришли к общему выводу: сейчас обсуждать ее экономическую составляющую преждевременно. Причем по целому ряду причин, непосредственно связанных с характером развития капитализма в сегодняшней России, да и на всем постсоветском пространстве. Важнейшая из них — отсутствие полноценного сложившегося института частной собственности.

Вспомним хотя бы продолжающийся нехороший ажиотаж с кадастровой оценкой собственности и налогами. Или о весомой доле частных охотничьих хозяйств, существующих в виде этаких современных латифундий, появившихся, похоже, исключительно за счет административного и финансового ресурса. Эта реально существующая проблема консервируется по принципу — «ни мира, ни войны». Хорошо это или плохо?

В отношении различных, порой весьма экзотических «видов» и «форм» собственности на землю, лес, воду и другие «общенародные» природные ресурсы, в нашей социально-экономически многоукладной стране вопрос остается открытым.

Вместе с тем ответы на вопрос о том, как нужно осуществлять мониторинг охотничьих животных, давно получены. Нужно только возродить охотничье хозяйство и вернуть ученых в охотничью науку.

В.А. Кузякин, д-р биол. наук, профессор. Действительно, если рассуждать о мониторинге охотничьих животных, то, как говорят, пуд он был, он так и есть — шестнадцать килограммов. В соответствии с этой почти манифестальной истиной даже смена четверть века назад социально-экономического вектора развития страны не должна поколебать испытанные, недорогие и в настоящее время общедоступные научно-методические подходы к мониторингу охотничьих животных.

Особенно в условиях, как отметил коллега, «диетического» бюджета. Необходимо безотлагательное внедрение новейших методов мониторинга (спутникового мечения, ДНК тестирования, ландшафтной основы учета и бонитировки угодий и пр.), а также отработанных методов и соответствующих им нормативов. Только где это все в нашем охотничьем хозяйстве?

Применение современных методов немыслимо без определения объекта, к которому их применяют. За отсутствие видового и популяционного учета и учет «уток», «гусей» и «куликов», а это 85% объектов охоты в России, надо бить по рукам. А при возникновении у неучей «необходимости актуализации» той или иной методики, нужно хвататься за бюджетный карман, дабы его уберечь. И нужно вернуть науку на положенное ей место, которое занято клерками.

Н.К. Железнов-Чукотский. Поддерживая коллегу Кузякина, хотел бы провести параллель между обеспокоенностью ученых по поводу некоторых рекомендуемых в Красную книгу видов и состоянием охотнадзора в нашей стране. В отсутствие охотнадзора, существующей бессистемной рубки широколиственных лесов Приморья и развитого браконьерства вопрос должен решаться в пользу того же белогрудого медведя.

Дальневосточным ученым Пикунову и Юдину я верю, а вот г-м Моргунову и Сицко не верю. Наука много лет тому назад уже высказывалась об очевидном самодурстве в регламентации охоты на бурого медведя. И Моргунов, и Сицко руководили охотой, когда охоту на берлоге закрывали.

И они же продолжают ею руководить, когда приходится принимать чрезвычайные меры по предотвращению ущерба, причиняемого этим медведем. Кадры действительно решают все — быть охотничьему хозяйству в упадке или возродиться.

М.Д. Перовский. Мы с коллегами не устаем говорить о необходимости нового закона об охоте и охотничьем хозяйстве. Он должен быть обязательно охотничьим, а не общегражданским, поскольку эта отрасль настолько специфична, что имеет право на собственный охотничий закон.

Принимать его в Госдуме без предварительного широкого обсуждения среди профессионалов-охотников, завзятых любителей охоты и в первую очередь специалистов-охотоведов, занимающихся наукой и практикой в охотничьем хозяйстве, совершенно недопустимо.

Очень важно, чтобы в этом обсуждении не было гринписовцев, которые своими визгливыми криками о гуманности на охоте сведут на нет всю деловую дискуссию специалистов. Нам известно, что в Госдуме практически нет квалифицированных специалистов охотничьего хозяйства.

Несведущие депутаты легко могут поддаться на шумные пропагандистские лозунги, не вникая в суть дела. И, как результат, вместо грамотного современного закона можно опять получить «законодательного урода», безграмотного и неработоспособного.

А борьба с АЧС, напоминающая «нанайскую борьбу» между Минсельхозом и МПР? А где же все эти годы был Центрохотконтроль, прямой обязанностью которого и была разработка методов мониторинга кабана и действенных мер по борьбе с этой страшной угрозой? Вот для этого и нужен самостоятельный госорган управления охотой — Росохота.

От редакции

Угар западных «демократических ценностей» улетучивается, несмотря на всю мощь по-прежнему создающей его пропагандистской машины. Неисповедимы пути господни, но на данный момент в обществе сложилось такое понятие, как «путинское большинство». Подавляющая часть охотничьего сообщества, несомненно, относится к нему. Часть здравомыслящая и духовно здоровая.

Известно, что, когда в государстве все хорошо, «народ и партия едины». Надо ли спокойно смотреть на постоянные попытки подорвать это здоровье и единство в отдельно взятой отрасли, под названием — охотничье хозяйство?

Безусловно, не является тривиальной задача — вернуть доверие охотничьего сообщества, части этого большинства. Однако ее надо решать, прежде всего, на пути принятия нового закона об охоте и охотничьем хозяйстве и возвращения в это охотничье хозяйство науки. И вместе с ней — полноценный контроль за ресурсами охотничьих животных.

Повестка дня нового закона должна однозначно быть ориентирована на интересы подавляющего большинства охотников страны и, следовательно, государства. Чтобы не заниматься с пугающей частотой укреплением вертикали власти, необходимо уделять внимание инфраструктурным проектам.

Инфраструктура страны — вот главное устремление, ее главный проект. А в этом проекте важнейшая часть — единое информационное поле с едиными информационными потоками. В охотничьем хозяйстве — это сбор информации как минимум, на районном уровне, за который раньше отвечал районный охотовед (а в лесу — лесник).

Специалист профильно и хорошо образованный, выступающий координатором и мониторинга, и охотнадзора в районе, и не зависящий от воли районного и даже областного (республиканского и пр.) начальства. Скажем, почти независящий.

Именно поэтому уничтожение института районных охотоведов (и лесников) профессор В.В. Дежкин назвал государственным преступлением.

Поэтому же вместе с отраслью нужно воссоздавать управленческую вертикаль вплоть до района, без которой не будет реального мониторинга, а охотнадзор не будет свободен в искоренении браконьерства и VIP-браконьерства в частности. И добавим, по-прежнему останутся на бумаге майские указы президента.

Нужно заканчивать с приключениями «гринписовцев», нечистоплотных аутфитеров и, главное, малообразованных клерков в российском охотничьем хозяйстве. Глобализация, несомненно, это современная версия неоколониализма, и безоглядное следование в фарватере чужих или замаскированных под «свои» глобальных «идей» и пропагандирующих их структур контрпродуктивно.

Прислушиваться, иметь в виду — да, но не более того. Нужны новый закон, новая Главохота — Рос-охота и охотничий пропагандистский бронепоезд, устойчивый к любым «зеленым» ветрам.