Работа спаниеля с голосом

Много полезных охотничьих качеств прививает своему питомцу охотник в процессе воспитания щенка. Но многое в собаке заложено, как говорят умные люди, генетически и проявляется-развивается по мере взросления. Например, голос.

Помнится, я привык к чистому, звонкому, как серебряный колокольчик, голосу своего молодого спаниеля. Но однажды занимался с ним на лугу, закрепляя усвоенный урок. Место специально выбрал тихое, без людей и собак, чтоб не мешали занятиям, не отвлекали. В какой-то момент совсем рядом внезапно (подчеркиваю: внезапно) услышал басовитый лай чужой взрослой собаки. Будто здоровенный матерый кобель гавкал. Резко обернулся — вокруг никого. Только Айтос смотрел на меня преданными глазами. «Ты, что ли?» — спросил удивленно. В ответ тот глухим басом: «Уафф!» Так одномоментно изменился его голос. В дальнейшем из множества голосов других собак с закрытыми глазами я узнавал голос своего. Низкий, бархатный, будто голос главного колокола в праздничном перезвоне на звоннице. Этому не научишь, это врожденное.

Другой раз удивил он меня, начинающего спаниелиста, во время охоты на лугу, поросшем низким кустарником. Я уже знал, как Айтос возбуждается по зайцу. Вот так же резко и горячо он заметался по следу меж кустов. «Заяц!» — подумал я и сменил в стволах «девятку» на «двойку». Как оказалось, зря. Через несколько мгновений из густого чапыжника донеслось колокольно-басовитое: «Уафф!» Над зарослями взмыла небольшая серая птица и расцвела ярким оранжевым цветком надхвостья. Позже понял, что это серая куропатка, дотоле мне незнакомая. От неожиданности выстрелил, не целясь, что называется «от живота». Естественно, мимо. Да и крупная дробь могла «обнести» мелкую цель: я ж рассчитывал на 
зайцев, которых встречал здесь ранее. Продолжая поиск, спаниель поднял из зарослей одну за другой с десяток куропаток. Стайку или выводок. И каждый раз теперь при взлете птицы из-за кустов раздавалось его бархатное «уафф!» Я поверил ему и был с добычей. В дальнейшем, при охоте в крепях, когда собаки не видно, такое предупреждение о взлете очень способствовало удачным выстрелам. Будучи неискушенным спаниелистом, я гордился своим псом, обладавшим таким качеством, отсутствующим у других, но никакого значения этому не придавал, тем более в общепородном плане.

Впервые задумался над важностью этой его манеры, когда после показа Айтоса на Московской выставке и первого места на экстерьерном ринге нежданно получил письмо из Москвы от некоей Маргариты Старостиной. В нем она интересовалась рабочими качествами моего пса и в частности задавала вопрос об отдаче голоса при подъеме птицы из крепей. Тут я впервые и задумался: раз этим моментом специально интересуются, значит, оно не случайно и имеет значение. Поскольку этому я его не учил, да и не мог, следовательно, это полезное качество, проявившееся само собой, генетически врожденное. С тех пор я ревниво следил, отдают ли другие собаки голос в момент взлета дичи. Иногда встречались охотники, подчеркивающие, что их спаниель — супер, потому что, преследуя по следу убегающую дичь, подает голос. Правда, по моим наблюдениям, это происходило далековато от птицы, которая и не думала еще взлетать. Так работают гончие в лесу, преследуя зайца или другого зверя. У них, кстати, особо расценивается «музыкальность» и многоголосие. У спаниелей же это необязательно.
Годы спустя, став экспертом, я дотошно вчитывался, изучал действующие Правила испытаний спаниелей, стараясь вникнуть в их суть и смысл. Убедился, что в них говорится об оценке работы спаниеля высшим баллом, если он отдает голос именно в момент подъема дичи из крепей. Сразу хотелось бы обратить внимание заинтересованных лиц на формулировку «в момент подъема».

На практике же встречаются некоторые спаниелисты, которые считают нервное подтявкивание своего возбужденного при преследовании птицы спаниеля за оговоренную в Правилах подачу голоса. И даже радуются этому, хотя такое явление, возможно, свидетельствует лишь о несбалансированности психики собаки. И что удивительно, иногда встречаются отдельные начинающие эксперты, которые считают такие по большому счету бесполезные для охотника проявления неустойчивости психики чуть ли не «высшим пилотажем» в работе спаниеля. Однако преследование по следу бегающей дичи, например коростеля, не всегда заканчивается подъемом его на крыло. К чему тогда преждевременное пустое тявканье, когда отдача голоса, согласно Правилам, исходно предназначена как сигнал охотнику, что птица взлетает и можно стрелять?
Думается, для совершенствования породы в целом экспертам-породникам нецелесообразно вносить таких собак в планы вязок, если мы не хотим получать визгливых, беспричинно гавкающих спаниелей.