О Русском охотничьем спаниеле

Сегодня наш разговор с Ириной РУСИНОЙ, членом секции Русский охотничий спаниель, г. Санкт-Петербург.

Ирина Борисовна, когда у Вас появился первый спаниель и почему Вы выбрали именно эту породу?

— Первый русский спаниель у меня появился в 1985 году, я тогда училась в третьем классе. Первая собака появилась совершенно случайно, остальные — уже осознанно. Сейчас могу сказать, что для наших угодий спаниель подходит идеально, и в плане удобства натаски, и в плане охоты. У меня никогда не было собак другой породы. Только русские спаниели. Я про них все знаю, и мне с ними интересно.

— Вы, наверное, слышали о Богодяж Ольге Модестовне — известной заводчице русских гончих? Я знаком с ее историей становления охотником от А.Э. Айрапетьянц. А как это произошло с Вами?

— Да, я встречалась с ней на выставках. Сначала охотился с собаками мой отец, а я их натаскивала. Потом, когда мне захотелось от охот большего, я купила ружье. Охота без собак мне неинтересна.

— Хорошо. Но вернемся к русским спаниелям, с которыми Вам интересно. Как Вы оцениваете состояние породы в Питере сегодня — как рост или как падение? Что способствует падению? Что мешает росту?

— Если сравнивать с перестроечными годами, то заметен рост. Если же брать за основу период 70–80-х годов, то — падение. Развитие любого хобби напрямую зависит от состояния экономики страны. Охотничье собаководство — это тоже хобби. Это занятие увлеченных людей. Для развития хобби нужно, чтобы у людей было свободное время и деньги.

Данное утверждение справедливо не только для нашей страны, для любой другой оно точно так же применимо. Сейчас, с приходом очередного кризиса, неминуемо падение. Падение и в численности поголовья, падение числа мероприятий, участников, присутствующих на них. Следовательно, меньше будет выявлено талантливых собак, меньше будет хороших рук на щенков и так далее.

В благоприятных экономических условиях никакие царьки от охотничьего собаководства не могут помешать развиваться породе в городах, где есть костяк из увлеченных любителей. Даже самые плохие правила испытаний или раздоры среди экспертов не помешают этому. Для роста состояния породы нужно большое поголовье, если его нет, то рост невозможен по определению.

— Да уж! Раздоры среди экспертов и на владельцев сказываются негативно, даже — в первую очередь. Ирина Борисовна, Вы, как охотник, знаете, что самым основным породным качеством охотничьего спаниеля является и оценивается охотниками — страсть к дичи. Остальное — это всего-навсего дрессировка или подготовка собаки для удобства на охоте. Тогда вопрос: для чего результаты полевых мероприятий напрямую увязывать с племенной работой?

— Страсть к дичи — это только одно из качеств, необходимых охотничьему спаниелю. Например, собака может быть очень страстной, но непослушной и неконтактной — с такой собакой невозможно охотиться. Или при наличии страсти собака может слишком сильно возбуждаться при виде сбитой птицы — из-за этого жесткая хватка, некачественная подача и т.д. Мы не можем разложить рабочие качества собаки на составляющие.

Чтобы определить, является ли та или иная собака хорошим рабочим спаниелем, мы должны увидеть, как собака выполняет предписанную ей работу, полностью, как на охоте. Конечно, многое зависит и от натасчика, но далеко не все. К сожалению, новые правила испытаний спаниелей сделали роль натасчика главенствующей в оценке собаки. Тем не менее грамотные эксперты способны правильно оценить собаку по любым правилам.

Для меня очевидно, что племенник должен просматривать в поле всех собак, которые используются в племенной работе. Важен не только результат полевых мероприятий, но и реальные врожденные качества охотничьей собаки. Надо учитывать и легкость натаски собаки, профессиональные качества ведущего, характер собаки, который не всегда выявляется непосредственно в поле, но который напрямую влияет на племенные качества собаки, и т.д.

Наблюдая многих собак в поле, можно легко увидеть, как талантливых собак, которых мало выставляли вследствие лени их владельцев, так и собак бездарных, но награжденных дипломами самых высоких степеней — благодаря упорству их владельцев. Если бы у нас было большое в количественном плане поголовье, то этими моментами можно было бы пренебречь. Но у нас совсем другая ситуация.

— Похоже, вопрос я задал хороший. Ирина Борисовна, тем не менее множество охотников использует собак не только без полевой экспертизы, а даже без документов. Вы наверняка об этом знаете. И для них главное, чтобы собака решала задачу — найти дичь, поднять ее под выстрел и подать или даже просто найти битую. И.Н. Чернецова сообщила, что в Ярославле таких собак больше в разы! По Питеру есть хотя бы какие-то прикидки?

— Пользовательское поголовье всегда существовало и будет существовать во всем мире. Достаточно познакомиться с импортной литературой по натаске спаниелей, чтобы убедиться, что и там заводчики вздыхают о «никчемных людишках», которым достаются породистые щенки... Если взять условные цифры, то из ста процентов получаемых щенков только пятьдесят где-то показываются и выставляются на испытаниях или выставках. Из них только четверть идет в дальнейшем в разведение.

Тем не менее единственным способом оценки врожденных рабочих качеств являются полевые испытания, на которых оцениваются врожденные качества собаки через призму приобретенных, ведь способность к обучению, послушание, контактность — это тоже врожденные качества, и проверить их можно, только обучив собаку определенным навыкам.

Да, было бы хорошо, чтобы все щенки натаскивались одинаково, все бы оценивались на испытаниях, и из них бы отбиралось пять процентов лучших, которые бы и шли в разведение. К сожалению, это невозможно. И это не проблема собак, это проблема людей — им неинтересно натаскивать свою собаку, неинтересно тратить на это время, неинтересно выставлять ее.

— Ого! Завидные цифры! Только нужно пояснение. Двадцать пять процентов, идущих в разведение, это аргументированно отобранные? Или по остаточному признаку?

— Четверть от показанных на мероприятиях. То есть это около десяти процентов. И это условные цифры. Не все собаки, имеющие полевые дипломы, идут в разведение. Точно так же, как и не все, кто вошел в разведение, используются в племенной работе в дальнейшем. При этом аргументированный отбор не исключает и остаточного принципа.

Увы, кинологам приходится работать в той ситуации, которая есть в данный момент. Наша работа не может увеличить количество собак на мероприятиях, а следовательно, и оценку в поле как можно большего количества собак. Что, естественно, сказывается и на качестве отбора. Пока у нас в стране не будет среднего класса, о качественном отборе можно будет только мечтать.

— Ирина, еще вопрос. Как сотрудничаете с Комиссией по спаниелям РОРС? Чувствуется необходимость в этой комиссии?

— Председатель комиссии иногда присылает материалы типа стандарта или каких-то нововведений. Я пишу свои предложения или замечания в ответ. На счет полезности существования такой комиссии... У меня нет четкого мнения. Создается впечатление, что у наших руководителей уже есть ответы на все вопросы. Соответственно сбор мнений от других членов комиссии несколько формален. Тем более что во всех этих обсуждениях нет открытости.

Я не знаю, что предлагают другие, они не знают, чем я аргументирую свои предложения и что вообще предлагаю. Я не знаю, как высказывались остальные, за что голосовали.

Комиссия могла бы работать более эффективно, если бы существовала площадка, где фиксировались бы все предложения, проходило бы открытое голосование. Где можно было бы обсуждать и аргументировать предложения. Тот форум, что создали недавно, со своей ролью не справился. Другого, к сожалению, нет.