Благодатная пора

На столе в хрустальном канделябре горит свеча. Ее огонек уютно освещает блюдо с аппетитно запеченными тушками вальдшнепов, украшенные зеленью бутерброды с паштетом из вальдшнепиных потрошков, бутылку Темрюкского вина и два бокала с рубинового цвета напитком.

Татьяна сидит напротив и с неподдельным наслаждением смакует мною собственноручно приготовленную дичь. Без ложной скромности выслушиваю похвалу своих кулинарных изысков. Вспоминаем дочку – крестная на время осенних каникул пригласила ее к себе в Москву посмотреть стольный град, а мне не терпится рассказать о событиях прошедшего дня.

Переезд закрыт – пропускают товарняк на Новороссийск. На платформах, груженных строевым лесом, шапка снега. Где-то на северах уже зима. Стеклоочистители «Нивы» монотонно смахивают с ветрового стекла пока еще дождевую морось. Подходящая погода, чтоб проверить советы классиков об охоте на вальдшнепов в капель.

Заброшенный хуторок. Остатки запущенных садов, рассыпавшиеся от времени стены хат. Рядом, напоенный дождями, ярко зеленеет коровий выгон с куртинами почерневшего чертополоха. С моей точки зрения, привлекательное место для кормежки и дневки пролетного вальдшнепа.

Кофейно-пегий курцхаар Дик, звеня колокольчиком, с усердием обследовал все заманчивые места этого угодья, но кроме стайки дроздов никого не нашел. С легким разочарованием забираемся в машину и едем в проверенное годами место  – лесополосы вдоль железной дороги на Приморско-Ахтарск. Там на протяжении нескольких сезонов мы встречаем вальдшнепов.

Подъехав к железнодорожному мосту, открываю дверку багажника. Дик успел обсохнуть и согреться на толстой войлочной попоне и с неохотой покидает уютное лежбище. Семеню по шпалам через мост, спускаюсь с железнодорожной насыпи и захожу под раскрашенный осенью, но уже потрепанный ее ветрами шатер деревьев. Терпкий запах леса не в силах перебить даже прикуренная сигарета. Вмиг накатывает сладостное предвкушение предстоящей охоты.

Заставляю себя остановиться и неспешно полюбоваться начищенной медью увядающей листвой, серебром дождевых бусин на ветвях. Слушаю шорох капели и мелодичный звон колокольчика. В такие минуты понимаешь, как мало времени на ходовой охоте уделяешь простому созерцанию и как много от этого теряешь. Колокольчик затих где-то в густом подросте боярышника. Продираюсь сквозь него, нахожу Дика, застывшего в стойке. Рядом срывается вальдшнеп. Пока он пробивается через переплетение веток, я успеваю их раздвинуть стволами «ижевки» и достать птицу на пике его подъема. Поздравляю себя и красавчика Дика с почином.

Обходя густельник, я выхожу на полосу отчуждения железной дороги. Мое эмоциональное равновесие нарушено смердящим соляркой локомотивом, и я поворачиваю обратно в глубину лесополосы. Дик сходу замирает, выгнувшись в стойке возле облепленного сизыми ягодами куста терна. Пытаюсь сообразить, с какой стороны подойти к собаке, где взлетит птица.

Курцхаар неотрывно смотрит в точку перед собой. Эта точка при внимательном рассмотрении приобретает очертания затаившегося вальдшнепа. Прижав к груди клюв, он готов вот-вот сорваться в свой упругий полет. Как только состав удаляется на приличное расстояние, прошу легаша поднять кулика. Оцепенев от напряжения, пес не в силах сдвинуться с места и умоляющим взглядом косится на меня.

Вальдшнеп вопреки моим прогнозам не летит на межу, а стремительно врывается в кроны деревьев. Первый выстрел явно в «никуда». Второй, показалось, догнал его, мелькающего в прогалках ветвей. Спешу проверить свою догадку и с восторгом наблюдаю, как Дик находит кулика на опавшей листве. Птица крупная и достаточно упитанная. Поднимая очередной трофей, рассматриваю его с надеждой обнаружить на одной из лапок кольцо. Но алюминиевая метка сподвижников научной группы «Вальдшнеп» мне так и не встретилась. Наверное, объем кольцевания незначительный, или пути миграции помеченных птиц проходят в стороне от мест моих охот.

Колокольчик, быстро удаляясь, пропадает со слуха. Со стороны «Некрасовской» балки доносятся голоса гончих. Кто-то такой же одержимый, невзирая на ненастье, гоняет по камышам лис. У каждого своя охота. Восемь лет назад я осуществил мечту своей юности – приобрел щенка курцхаара. Мои упорные труды по воспитанию и натаске легаша принесли свои плоды, и уже в десять месяцев он радовал меня уверенной работой по перепелу. В конце октября пришла пора листопада. В одно чудесное утро я не удержался и, поправ каноны классической натаски, вышел с первопольным Диком в пригородные сады поискать лесных куликов.

Не зря подмечено, что везет глупцам и новичкам. Мне, разумеется, как новичку, повезло в первый мой выход по осенним вальдшнепам. За пару часов кобелек нашел не менее десятка птиц. Он отрабатывал их с таким изяществом и звериным азартом, что при каждой потяжке и стойке у меня от волнения кожа покрывалась пупырышками. Поднятые вальдшнепы с потрясающей маневренностью скрывались в зеленеющей листве яблонь, и я, к своему стыду, ни по одному из них не успел даже выстрелить. Домой возвращался слегка огорченный отсутствием трофеев, но яркие впечатления и ягдташ ароматных яблок вполне это компенсировали.

В сопровождении возмущенных соек вернулся запенившийся Дик. Изображая покорность, прослушал суровое назидание за гоньбу зайца (чем он, без сомнения, только что занимался), не по возрасту проворно увернулся от моего нравоучительного пинка, попил воды из лужицы и, как ни в чем не бывало стал примирительно тыкаться влажным носом в руку.

Небесная морось неприятно холодила тело. Решаю возвращаться к машине. Дик зсуетится по чьим-то набродам. У комля мощного клена, на ярко-желтом ковре опавших листьев, лежит «коряга» и пристально следит за мной большим глазом. Матерый русак до неузнаваемости скукожил свое тело, и, если бы не предательский глаз, я не обратил бы на него внимания. Лет несколько назад этот «подарок Фортуны» вмиг бился бы в предсмертной агонии после моего выстрела. Но сегодня все иначе. Удивляясь самому себе, ловлю кобеля, беру его на поводок и увожу подальше. Непорядочно стрелять зайца на глазах у собаки, которой пять минут назад обещал организовать несчастный случай за гоньбу ушастых.

Грохот крыльев и возмущенная брань потревоженного фазана прерывают мои сентиментальные размышления. Колокольчик по-прежнему издает музыкальные композиции, а петушиное ругательство доносится откуда-то сверху. Подкрадываюсь, прячась за деревья. Петух, свесив мокрый хвост, раскачивается на ветке алычи. Озадаченный кобель что-то вынюхивает под деревом. Расстояние велико для семерки, пробую скрытно подойти еще чуть-чуть. За спиной, сбивая ветки и роняя листву, взлетает фазаниха, чем спасает жизнь своему дружку.

Вспомнилась прошлогодняя охота с моим кумом. Задумав снять видеофильм об охоте на высыпках, он умудрился накануне нашего выезда утопить видеокамеру. Замену ей выпросил у родственника. Охота удалась. Получилось, казалось бы, снять скульптурные стойки легаша, хлопающие взлеты вальдшнепов, красивые выстрелы. Что говорить о живописных натюрмортах осеннего леса – на них была затрачена основная часть пленки. Кум искренне радовался удачному съемочному дню. Какой же ужас он испытал, когда, вернувшись домой, стал просматривать отснятый материал. Выяснилось, что не разобравшись с кнопками незнакомой ему камеры, он включал ее тогда, когда убирал в карман куртки после «отснятого» сюжета. В итоге на кассете запечатлелся только полумрак дырявого кармана.

Сегодня осень одарила меня счастливым билетом. Думаю, что честно заслужил его тем, что воспитал Дика, исходил и полил потом километры лесополос, тем, что не остался лежать на диване в этот промозглый день. Я с благодарностью воспользовался этим билетом на охотничий праздник, который называется «вальдшнепиные высыпки». В пылу охватившего меня азарта не заметил, как остался с последним патроном. Остальные позвякивали в карманах пустотой латунных гильз. К моему слабому утешению, среди них нашелся еще один с осечкой. С призрачной надеждой отправил его в верхний ствол.

Впереди просматривается камышовая балка – окончание лесополосы. Колокольчик снова смолкает. На ходу готовлюсь к выстрелу. Дик, по-кошачьи прижимаясь к земле, тянет в мою сторону. Вижу, как от него короткими перебежками пытается оторваться вальдшнеп. Западая, он сразу же сливается с фоном огненно-рыжих листьев. В конце концов хитрец не выдерживает натиска собаки и опрометчиво выпархивает на чистинку, где его накрывает широкой осыпью самолейки. Опьянение счастьем – вот что я испытывал в эти минуты…

Звон бокалов вернул меня к праздничному ужину. Татьяна предложила выпить за нашу дружную семью. Я поддержал ее. Но следующий тост скажу я. За старика Дика, за вальдшнепов, за осень!