Серебряный заяц

С женой и парой ягдтерьеров я ехал в станицу к родителям на новогодние праздники. Редкие, крупные снежинки ложились на лобовое стекло старенькой «Нивы». Еще вчера я планировал встретить Новый год чинно, в семейном кругу, за столом. Но по мере того как дворники ритмично отщелкивали секунды, мои благие намерения таяли, словно снежинки за окном.

Если снег не прекратится, то сам охотничий бог велит мне завтра сбегать с собачками на охоту, — бросил я в пространство и замолк, ожидая реакции жены.

Ирина возмущенно вдохнула воздух.

— Ты же говорил, что мы походим по гостям и елочку вместе наряжать будем, и…
— Успокойся, я не собираюсь на весь день. Так, пробежимся по ближайшим лисьим норам и к обеду домой.
— Да кто ж на Новый год на охоту ходит?
— Ты ведь знаешь, что у нас на Кубани снег раз в сто лет лежит. Редко случается, чтобы выходные с первой нетронутой порошей совпали. Сейчас все лисички и еноты по норам попрячутся, а мы — вот они…

Я оглянулся на своих собачек, устроившихся на заднем сиденье. Марс тихонько взвизгнул, соглашаясь.
Приехали в станицу. Снег все усиливался; морозец кусался, налегая главным образом на уши и нос.

— А я слышу, машина подъехала, — встретил нас радостно тесть. — Бабушка, встречай! Ой, Царица Небесная! А снегу-то навалило!..

Вскоре мы вчетвером сидели за праздничным ужином. Люблю я такие семейные вечера! Дедушка, как правило, рассказывает про старину, прибрехивая, конечно, по-стариковски. Но нам с Ириной интересно слушать, а ему вспоминать.
Обратив внимание на то, что я периодически выглядываю на улицу, дедушка спросил:

— На охоту хочешь сбегать?
— Так ведь снег!
— Смотри, если много навалит, то на твоей тарантайке и застрять немудрено.
— Да я далеко не поеду…

Солнце еще не показалось, а я уже был на ногах. Рюкзак и ружье, приготовленные с вечера, дожидались в углу комнаты. Собачки, мешающие одеваться, нетерпеливо повизгивали. Хорошие они у меня, послушные, одна беда — из-за квартирного содержания к холоду не привыкшие, скверно им на морозе будет. Решил далеко не ехать и тем более не пускать их по трубам, в которых лисы в такую погоду находят себе убежище.

Осторожно пробираясь по снежной целине, я бампером «Нивы» разгребал сугробы. Хорошо, что местность была мне знакома, иначе сидеть мне в кювете весь Новый год. А вот и первая лисья нора. Остановил машину метров за сто, чтобы не подшуметь зверя. Тихонько ступая по мягкому снегу, подошел к норе с подветренной стороны и отпустил собак. Пери, дрожа от нетерпения, осторожно принялась обнюхивать вход в нору. Марс же, спущенный с поводка вторым, как торпеда, влетел в нее.

Я взял ружье наизготовку — всяко бывает. Иногда по полдня собаки сражаются с лисой в норе, а иногда она выскакивает через секунды рыжей молнией.

Через короткое время я понял, что нора пустая, но лисы ее среди ночи посещали. Понял, хотя следов благодаря утреннему снегу видно не было. Просто я знал работу своих собак. Знал, что Пери ни за что не полезет в нору, если там никого нет, как ты ее ни уговаривай. Марс иногда заходит в пустые норы, но только если там остался лисий запах. В давно не посещаемую нору он тоже не пойдет. Ну вот, так и есть: Марсик вылез. Отряхнувшись, оставил черную земляную отметину на белом снегу.

 — Ну что, собаки, нету? Сам вижу, что нету. Однако была. А раз она здесь ночью была, то очень даже вероятно, что укроется на день где-то по соседству. По такому глубокому снегу ей бродить не с руки, да и еда ее в такую погоду вся попряталась. Так что спать тебе, кумушка, пришлось явно на голодный желудок, зато в теплой норе, где-нибудь поблизости.

Оглянулся по сторонам, поискал глазами понятные только мне ориентиры и определил ближайшую из известных мне лисьих нор. Проверили ее, потом еще одну — все тщетно. Дал собакам команду, и они послушно побрели к машине, утопая в снегу по самые уши. Причем Пери приостановилась, чтобы пропустить Марса: сообразила, хитрая, что по проторенной дорожке идти легче.

Чтобы добраться до следующей норы, нужно было сделать небольшой зигзаг. И вот тут-то я влетел в кювет и зарылся в снег по самое днище. С горькой усмешкой вспомнил предостережение тестя. Вздохнув, вылез из машины и сразу провалился в холодную жижу. Ладно, не пропадем! Покопавшись в багажнике, извлек лебедку и лопату. Метрах в тридцати от машины шла лесополоса со спасительными деревьями. Троса на ручной лебедке всего двадцать метров, этого не хватит. Но если добавить буксировочный трос, да подкопать лопатой спереди машины... В общем, через час от моей рубахи шел пар, а я выбрался на твердое основание.

Но возвращаться в станицу пустым мне отчаянно не хотелось. К тому же я твердо знал: как Новый год встретишь, так его и проживешь. Решил попытать счастья в охоте на уток и поехал на рисовые чеки, расположенные с другой стороны станицы, ближе к Кубани. Два года назад я там неплохо пострелял. Лиманы, рассуждал я, наверняка уже встали, и уткам негде быть, кроме как на речке.

Выбирая удобное место для охоты, я уехал далеко, расположился удачно и еще до наступления полной темноты сбил трех селезней. А когда стемнело, заметил впереди три гусиных силуэта. Птицы летели низко и молча. Я успел среагировать, и после моего дуплета один гусь косо спланировал в соседний рисовый чек. Сердце радостно запрыгало в груди: завидная добыча! Начнет Ирка ругаться, а я ей скажу: «Гуся новогоднего добывал. С яблоками». Когда я нашел свой трофей и дотащил его до машины, стемнело окончательно. Мороз и сильный ветер напомнили о мокрых портянках. Но как же я был доволен! Скоро окажусь дома, за праздничным столом...

Ехать до трассы предстояло километров десять. Свет фар выхватывал из темноты подмерзлую грунтовку, и вдруг я увидел… Впереди машины не спеша скакал огромный заяц. В свете фар он казался серебряным. Уж не мираж ли это? Я поддал газку — «нарядный» заяц побежал быстрее. Сбавил скорость — он замедлил свой бег. Когда косой сделал едва уловимое движение в сторону, я в азарте погони слегка вильнул рулем и…

От шока очнулся вне времени. Машина лежала в рисовом чеке на левом боку, гусь и утки — у меня на голове. Собаки без единого визга копошились под ногами; автомобильные дворники беззвучно елозили по лобовому стеклу. Я помотал головой. Вроде цела. Вылез через пассажирскую дверь, открыв ее, как люк танка, вверх…

Я стоял на боку своей «Нивы», всматривался в темноту и чуть не выл от тоски. Не знаю, сколько прошло времени, когда рядом тормознул уазик, в котором оказалось полно народу. Выглянул огромный детина в охотничьей шапке.

— Это кто там в чеке лежит?
— Я!
— Ну-ну! — дверца хлопнула, и уазик уехал.

Этот удар был, пожалуй, сильнее полученного при аварии. Перед глазами пронеслись картинки охотничьих будней. Сколько раз приходилось выручать охотников в беде! Ни разу ни мои друзья, ни я не проехали мимо. Может, я что не понял? Может, они сказали идти за ними? В свете фар я увидел вдалеке, как машина въехала во двор тракторной бригады. Я пошел к ним.

— Ребята, помогите! — вновь попросил я.

Последовало гробовое молчание.

— Нет, хлопчик, некогда, — один все-таки удостоил меня ответа. — Новый год надо встречать, и бензина нема.
— Да вы что, мужики?! Неужто бросите меня? Я с утра из дома выехал, там жена и родители с ума сходят. Вас вон сколько! Да мы без всякого уаза «Ниву» на руках вынесем. Я хорошо заплачу.
— Нет! — все молча начали расходиться, обходя меня, словно деревянный столб.

Лишь бригадир на прощанье кинул через плечо:

— Тут, хлопчик, у сторожа тепло, не замерзнешь. А завтра утром придет дежурный тракторист, может, с ним и скалякаешься.
— Да пошел ты! — задыхаясь от возмущения, крикнул я. — Да к тому моменту мою тещу инфаркт хватит, и собаки в машине от холода сдохнут.

Зашел в сторожку. Сидел, понурив голову, и, как сквозь вату, слушал, что говорил сторож: мол, завтра придет сменщик, тогда…

 — Ты, видать, тоже не хочешь понять, — сказал я с досадой, — что дома волнуются, не знают, где меня искать. У тебя вон сколько тракторов — что стоит помочь?

— Если я поеду тебя вытаскивать, меня в этот час как раз и ограблют. Ты лучше, хлопчик, пойди вон по той дороге, и через пару-тройку километров ферма будет, МТФ называется. Там два сторожа и трактор. Может, они подсобят.

Вышел, не прощаясь, хлопнув дверью. Постоял, поправил ружье на плече и зашагал в указанном направлении. Шел и в такт шагам матюкался — все веселей. Вскоре замаячили фонари. Подошел к домику. Вышел парень.

— Ты откуда взялся?
— Да на охоте я, несчастье у меня.
— Заходь!

В комнате я увидел еще одного молодого парня.

— Так что у тебя приключилось?

Рассказал.

— Василь, воду поставь — коротко сказал первый.

Василь поднял с пола полное ведро воды и поставил на печь. Затем достал из тумбочки поллитровку, стакан, половинку луковицы, протянул мне. Я выпил, закусил. Из глаз от обиды аж слезы брызнули.

— Погоди, не переживай — сказал парень. 
— Видишь, ведро греться поставил. Вода-то в тракторе слитая. Мороз!

Я опешил. Оказывается, я только начал говорить, что да как, а они уже ведро греться поставили...
Вскоре я уже сидел в тарахтящем тракторе, а Василь прицеплял к нему трос. Поехали. Наконец впереди в свете фар что-то блеснуло. Моя «Нива», горемыка! Собаки от радости аж заорали.

Мотор завелся с полоборота, не прошло и пары минут, как машина, плавно качнувшись, приземлилась на все четыре колеса. Надавил на газ, и вот мы на дороге. Чудеса! Вышел из машины. Первый «спасатель», отцепив трос, уже садился в трактор.

— Погоди! — не в силах подобрать слов благодарности я молча протянул парню деньги — все, что у меня было в кармане на праздники, а это, пожалуй, десять его зарплат.
— Оставь. Я же не просил.
— По-другому отблагодарить сейчас не могу. Понимаешь, это очень здорово, что есть на Кубани такие, как ты с Василем.
— Много. Столько не возьму.
— А ты с Василем поделись. Новый год ведь. Деда Мороза видел? Так вот, все по сценарию.

А сам про себя подумал: кто из нас Дед Мороз — вопрос спорный.

Трактор уехал. До Нового года оставался целый час. Плавно тронулся с места и, не проехав и двухсот метров, понял, что сказка продолжается: по дороге перед машиной скакал заяц. Все тот же, серебряный. Но теперь чукча умный, чукча на это не поведется...

На пороге меня встретила зареванная жена. Бабушка тоже плакала. Тесть выскочил следом:

— У тебя совесть есть?!

Я молчал. А что тут скажешь? Да, устроил я родным Новый год. Промерзшие и голодные собаки радостно суетились вокруг нас, ничего не понимая. Тесть скомандовал:

— Все за стол! Сейчас куранты бить будут.

Через час меня простили...

После этого незаурядного случая немало пролетело годков. Но эту новогоднюю историю я не забуду никогда, как и хлопцев-трактористов. Собственно, вам, ребятаа эта песня и посвящается.