Охотники, бывая на реках и озерах, внимательно всматриваются в прибрежную растительность – не проплывет ли где утка с выводком. А если и заметят, то обязательно посчитают утят и сравнят по количеству с прошлогодними выводками, есть ли прирост, и прикинут, какова будет предстоящая охота.
Из всех охот охота на уток пока остается самой доступной для российского охотника, хотя, по признанию И. Тургенева: «Для настоящего охотника дикая утка не представляет ничего особенно пленительного», но за неимением... Другие охоты, например, на глухаря, тетерева и куропатку «заорганизованны» и не всем по карману, и остается одна отрада – утки. Охоте на уток в наше время с одинаковым удовольствием предаются охотники как молодые и сильные, так и пожилые, выходившие в молодости свой ресурс и им беготня уже не по силам. Утка – птица распространенная и, как многие считают, не отличающаяся осторожностью и хитростью. И напрасно. От многих наблюдательных охотников приходилось слышать, что утка «поумнела», стала хитра и осторожна, что канули в лету благословенные времена, описываемые Тургеневым и Аксаковым, когда утки на утренних и вечерних зорях совершали регулярные облеты водоемов, тренируя молодняк, а на вечерних зорьках их стреляли еще засветло.
Мне хочется поделиться с охотниками (особенно начинающими) о подмеченных изменениях в поведении и привычках уток, наложенных урбанизацией и прессом охоты, а также рассказать о некоторых приемах и хитростях, облегчающих их добычу. Кто из охотников не замечал, как на открытии летней охоты первая утренняя зорька радовала наличием утки. Это вселяло надежду, что и вечером ее будет предостаточно. Но вечерний лет оказывался слабым, а на другой день некоторые охотники вообще оставались без выстрела. Такую картину не раз приходилось наблюдать на открытии в подмосковных охотхозяйствах. Практикуемое в последние годы открытие охоты с собаками «на мелочь» мимо внимания уток не проходит. Да и некоторые охотники не брезгуют пальнуть на болоте по подвернувшимся уткам. К общему открытию сезона «для всех» утки получают «первые уроки» на выживание и четко их усваивают. Особенно кряква, используя свое оружие – зрение, слух и память. У уток остро развито зрение. Часто приходилось наблюдать, как пролетающая стайка на высоте более сотни метров замечала сидящих на воде сородичей или чучела, прикрытые растительностью, шла на разворот и снижалась к ним. Если они видят такие мелкие предметы, то что говорить об охотнике, сидящем в плохо замаскированной лодке или наспех сделанном шалаше. И не стоит удивляться, когда утки, летящие «на штык» вдруг круто взмывают в небо или шарахаются в разные стороны. Местные утки хорошо запоминают окружающую обстановку в районе родных гнездовий. И если в прибрежной растительности появились какие-то изменения (сгущение, уплотнение, возвышение шалаша), которые несколько отличаются от привычного фона, птицы это заметят, и подозрительное место будут облетать.
Ученые-орнитологи выяснили, что птицы способны различать не только очертания предметов, цветовую гамму, но и запах. Примеров тому наблюдательный охотник может привести больше чем достаточно. Хотя бы такие: птицы разного пола, но одной породы узнают друг друга; самочек чирка-свистунка и чирка-трескунка не каждый охотник различит, но селезни четко распознают своих подруг; утята из одного выводка безошибочно узнают свою мать. А для многих из нас утки все пестренькие, горластые и одинаковые. Некоторые охотники искренне удивляются: «Вроде бы хорошо замаскировался. В десяти метрах не разглядеть, а утки почему-то отваливали в сторону или суматошно начинали набирать высоту». Вообще-то, если хорошо замаскироваться, то утки и вблизи не всегда замечают охотника. Испуг птиц можно объяснить тем, что охотник пошевелился, готовясь к выстрелу, или утки заметили внезапно появившееся светлое пятно среди привычной растительности, охотник повернул голову в сторону налетающих уток и его лицо смотрится как свежеиспеченный блин. Не следует заблуждаться и в отношении слуха уток. Птицы прекрасно слышат. И если утка «взрывается» из-под ног, особенно в начале летнего периода охоты, то это не означает, что она плохо слышит. Утки, заметившие приближающуюся опасность, поднимаются на большем удалении, нежели заслышав ее. Птицы надеются, что она проследует мимо, и плотно затаиваются, используя свою защитную окраску. С учетом этой повадки и проводится охота с подхода или с подъезда на лодке.
Август быстро закончился. Волшебница осень желтой акварелью раскрасила листья березы и осины. Охоты становятся все менее добычливыми. Утки, за редким исключением, перестали близко подпускать пешего охотника. Да и на лодке не всегда сопутствует удача. Шли против ветра, ни разу не стукнули шестом о борт, а утки поднимаются за сотню шагов. Легкий плеск воды о лодку, неестественное шуршание растительности и послужили птицам сигналом тревоги. От постоянного преследования охотниками поведение уток резко меняется, и они запоминают подробности и мелкие детали, сопровождающие опасность, исходящую от них. Охотясь на киевском водохранилище, я не раз наблюдал, как близко подпускали утки моторные лодки колхозных рыбаков, а лысухи, так те отплывали чуть-чуть в сторону от проток. Но если этими же протоками шли охотники на веслах или шестах, то утки поднимались вне выстрела, а лысухи в страхе «бежали» в камыши. Все это говорит о том, что птицы, неоднократно обстрелянные охотниками с подъезда, отлично запомнили, как слышится их движение и что такое выстрелы. Все сказанное является подтверждением тому, что утки обладают острым зрением, тонким слухом и отменной памятью.
Линька у кряквы начинается с конца августа и длится до середины октября. Утки забиваются в укромные места, интенсивно кормятся и быстро жиреют. Выводки разбиваются, и птицы предпочитают держаться в одиночку или небольшими стайками. Чем глубже осень, тем все скромнее становятся трофеи.
«Охота на утренней заре, – писал С.Н. Алфераки, – начинается с первыми проблесками зари и заканчивается, в большинстве, в какие-нибудь полчаса там, где нет особого изобилия уток». Наши угодья как раз изобилием и не отличаются. Утром при подходе к озеру слышится перекличка кряковых уток. Тишина. Еще не прозвучало ни одного выстрела, а утки, как по команде, словно у них есть биологические часы, с громким кряканьем снимаются и улетают. Если же пытаешься на лодке в темноте заплыть к ним под «перед», то из этой затеи ничего не получается. Бдительные птицы не позволят совершить этот маневр. Охота на вечерних зорях более растянута по времени, нежели утренняя.
Вечером на кормежку утки вылетают часа за 2–3 до заката солнца, а настеганная кряква почти в полной темноте. Порой утки «шлепаются» в 10–15 м и затаиваются. Если охотнику и удается выстрелить по налетевшей крякве, то ранее севшие рядом взлетают за редким исключением. В кромешной тьме, выплывая к берегу из-под лодки, то и дело с кряканьем «взрываются» утки. Редкие выстрелы нарушают тишину, и угодья в это время посещают самые непоседливые.
По возвращении их домой друзья и знакомые спрашивают: «А не пошла ли северная кряква?» В таких случаях я спрашивал у «знатоков», а чем «северная» кряква отличается от «местной»? И мне отвечали: «Ну как же? «Местная» кряква, прогонистая, у нее шея тонкая и длинная, а у «северной» шея потолще и короче. Вся она какая-то сбитая, кургузая». И когда начинаешь убеждать, что кряква она и в Африке кряква, что подобные рассуждения ошибочны, то не все соглашаются. Мы привыкли видеть на открытии летней охоты летящую крякву с точеной стройной и длинной шеей, почти равной длине ее корпуса. Все это объясняется довольно просто. Птица худа, перьевая одежка жиденькая, у нее не началось прорастание пуха, поэтому и таковы очертания ее тела. Но по мере взросления, усиленного питания, линьки и прорастания пуха, в преддверии зимних холодов, меняется и облик кряквы. Со второй половины сентября начинается интересная охота с чучелами, а также на перелетах и продолжается она до ледостава. В это время больше всего дичи. Трофеями обычно становятся свиязь, широконоска, шилохвость, чернеть и нырки разных пород, реже чирок (основная масса уже отлетела на юг) и совсем редко – кряква. Но этот трофей – всем трофеям трофей, особенно нарядный селезень. Так и хочется возразить уважаемому Ивану Сергеевичу Тургеневу: «Сегодня для нас в утке даже очень много пленительного».
Комментарии (0)