Охотугодья не связаны с объектами охоты
Согласно определению (ст. 11 № 209-ФЗ), охотничьи ресурсы — это только виды млекопитающих и птиц. Ничего иного, что свидетельствовало бы о том, что охотничьи ресурсы — это не только животный мир, в законе нет. Более того, в новом законе охотугодья - не место охоты (ст. 1.15), а территории, в границах которых допускается осуществление видов деятельности в сфере охотничьего хозяйства, которые могут и не являться охотой.
Охотник — собственник (совладелец) объекта охоты
В федеральном Законе «О животном мире (№ 52-ФЗ) написано, что животный мир — общенародное достояние. Собственниками являются все граждане страны. Охотничьи ресурсы — часть животного мира, т.е общенародного имущества. Охотники — коллективные собственники, совладельцы. Пользование (охота) — это правовой оборот имущества. Гражданский кодекс РФ не предусматривает какого-либо специального получения права пользования тем, собственником (совладельцем) чего вы являетесь. Охотникам право пользования общенародным имуществом дает гражданство России. Закон «Об охоте...» упразднил лицензию, т.е специальное право на добычу. Теперь это не право, а разрешение на добычу — просто регламентирующий документ, определяющий порядок пользования имуществом, совладельцем которого вы являетесь и которым изначально имеете право пользоваться. Единственным документом, удостоверяющим право пользования охотничьим ресурсом, является паспорт гражданина РФ, т.е. документ, подтверждающий гражданство. Все остальное, что вертится вокруг терминов «право на охоту» и «право на добычу» — спекуляции.
Регламент пользования охотресурсом не связан с охотугодьями
Охотничьи ресурсы — общенародная собственность. Собственников (совладельцев) много. Отсюда отказать в пользовании имуществом собственнику (совладельцу) в принципе невозможно. Можно только ограничить, регламентировать порядок пользования через квалификацию (охотминимум) и регламентацию нормам добычи и сроков охоты без какой-либо привязки к охотугодьям.
О нормах добычи закон гласит (ст.2):
«... правовое регулирование в области охоты и сохранения охотничьих ресурсов основывается на следующих принципах: 1) обеспечение устойчивого существования и устойчивого использования охотничьих ресурсов, сохранения их биологического разнообразия...».
Что касается критериев «устойчивого существования и устойчивого пользования», то охотоведам они хорошо известны из результатов бонитировки. Каждому бонитету соответствует минимальная и максимальная численность. Это и есть критерии устойчивого обитания вида для конкретной охотхозяйственной популяции. У каждого бонитета свои проценты изъятия — критерии устойчивого пользования. То же в законе «Об охоте...»: доступность пользования ресурсаи охотхозяйственной популяции определяется только количеством голов без какой-либо привязки к закреплению охотугодий.
О термине угодья «общего пользования»
Термин этот чисто понятийный и не имеет правовой основы, но содержит массу подвохов.
Первый подвох — поборы за то, чем ни охотник, ни охотпользователи не пользуются.
Закон «Об охоте…» в статье 7.1 определяет, что охотугодья — это земли, режим землепользования которых допускает занятие охотой или ведение охотничьего хозяйства. Я не могу охотиться в угодьях не потому, что они закреплены за каким-то дядей, а потому что режим землепользования не позволяет это делать. Охотники и охотпользователи — пользователи объектов охотничьих ресурсов (охотничьих животных), но не охотничьих угодий. В законе в определении охотничьих ресурсов (ст. 11) присутствуют только биологические виды, никаких лесных, степных, тундровых охотугодий нет. Закон «О животном мире» (ст. 12) отделил право пользования животным миром от права пользования землей и другими природными ресурсами. Термин «пользование охотугодьями» навязывают, чтобы повесить на охотников лесные подати.
В законе — общедоступные охотничьи угодья. В «Принципах» — угодья общего пользования. На первый взгляд вроде бы одно и то же, но между ними дистанция огромного размера.
Закон дает следующее определение общедоступным охотугодьям (ст. 7.2.2).): угодья, в которых физические лица имеют право свободно пребывать в целях охоты. Согласно ст. 2.1, это вообще все угодья, где критерии устойчивого пользования допускают охоту.
В термине «угодья общего пользования» присутствует слово «пользование». Свободное пребывание не подразумевает никакого юридического оформления и документального подтверждения. А пользование как раз предусматривает оформление и документальное подтверждение этого права.
Второй подвох — поборы за оформление договоров на посредническую деятельность (по распространению госразрешений на добычу объектов охоты).
Этот подвох касается определения «охотпользователи». И здесь масса спекуляций и передергиваний, чтобы посредников (охотоператоров), распространяющих путевки охотникам, отнести к охотпользователям.
Термин «угодья общего пользования» неудачен. В законе он не установлен и не обозначен. Совершенно не нужно в обход закона через подзаконные акты прицеплять пользование охотугодьями к пользованию охотресурсом. Это весьма вредно.
Районное общество, а не общество районного охотоведа
Коллективизм и общность у нас в генах. Попытки построить что-то индивидуальное все равно приводят к коллективному — общему. Понятно, что разработчики «принципов» под угодьями общего пользования имеют в виду государственного оператора по распространению разрешений на добычу в госохотфонде.
В предложении, помимо «угодий общего пользования», присутствует и «форма охотничьего хозяйствования». В истории моей страны известна одна форма хозяйствования, где ресурс в общем пользовании и управлении — это община.
Присутствует третье определяющее слово: «государственные», которое означает, что управление пользованием находится в ведении госоргана. А кто его представляет в районе? Это районный охотовед. По сложившейся практике вокруг него существует актив, который можно назвать обществом районного охотоведа. Для этих людей предложения разработчиков «принципов», видимо, благо. Чего не скажешь об остальных охотниках — ведь для них это далеко не благо.
Ликвидация обществ охотников и замена их гособщиной — трагичный тупик в развитии охотничьего хозяйства нашей страны.
Полагаю, что обосновывать возрождение районного звена по подобию Главохоты совершенно не нужно. Нужны иные подходы и предложения.
Развивающиеся гражданско-правовые отношения в нашей стране в перспективе оставят только правовые отношения с конкретными правомочиями: а) община на основе договора доверительного управления охотничьим ресурсом и на принципах самоуправления; б) охотничьи поместья различных форм собственности с комплексным биоресурсным освоением, где не только доверительное управление охотресурсом, но и первичное земле- и лесопользование.
Госохотфонд с госоператором по распространению охотникам регламентационных охотпутевок может быть только в качестве резервной, переходной формы. Все остальное нежизнеспособно и неизбежно отомрет. Чем быстрее это поймем, тем лучше.
Комментарии (0)