Несчастливый и счастливый первый лёд

В душе каждого рыбака всегда томительно остро живет ожидание очередного нового сезона. В данном случае, зимнего. Первые признаки предзимья, легкий снежок и замерзшие лужи, будят фантазию, навевают воспоминания о собственных и чужих удачах по перволедью. Внутри тебя просыпается какой-то особый внутренний зуд, который постоянно отвлекает мысли от житейских насущных дел.

 Но осень неоправданно долго затянулась, вновь и вновь поливая истосковавшуюся по отдыху землю то дождем, то мокрым снегом. Мороз, как бы пробуя силу, затягивал тонким прозрачным ледком небольшие пруды и баклуши, образовывал забереги на озерах и заливах рек и вновь отступал. Отступали и рушились наши планы провести выходной на заветном водоеме, над лункой, соревнуясь с подледными обитателями. Лишь к началу декабря мороз осмелел – минус двадцать один день, второй… Работа в голову не идет, делается по накатанной, на автомате. А вот душа поет! Свершилось! Вот оно, перволедье, ждет! Звонки одному соратнику, другому. Наконец экипаж «нетерпеливо жаждущих» собран. Утром стартуем. Но вот куда? Споры об этом продолжались до самого отъезда.
И всё же решено. Озеро Рубское. Оно нас никогда не подводило. Даже в глухозимье. Правда, поимка трофейной рыбы маловероятна, ну а «дежурный» окунек, да и плотвичка, должны порадовать, пусть не размерами, так стабильными поклевками. Итак, едем.
Озеро предстало нашим глазам сплошным ледяным зеркалом. Осторожно пробуя на прочность пешнёй, ступаем на лед. Держит хорошо, только изредка пугает потрескиванием. Пройдя с десяток метров, шагам всё увереннее и тут же замечаем впереди под прозрачным льдом, как в аквариуме, большую стаю плотвы. Рыба пуглива, при нашем приближении устремляется вглубь и в сторону. Народ на льду уже есть. Шагая к памятным по прошлому году местам, издали приглядываемся к ранее прибывшим. По их движениям не заметно, чтобы активно клевало. Сидят смирно, как примёрзшие ко льду пингвины. Нехороший признак… Обманет что ли перволедье наши радужные ожидания?
Но вот и знакомые места. От берега метров сто, глубина три с половиной-четыре метра. Сверлю сразу три лунки перпендикулярно берегу, с замиранием сердца опускаю в первую из них обмеднённую вольфрамовую мормышку с сочным рубиновым мотылем. Момент истины настал! Ну, кто кого перехитрит? Ты рыбу или она тебя? Друзья, расположившиеся неподалеку, тоже начинают ловлю. Один из них любитель блесен и балансиров, двое других, как и я, предпочитают мормышку.
Но пока всё внимание не на них, а на кончик кивка. Вот он сигнализирует, что мормышка достигла дна. Постукиваю по дну, приподнимая и опуская кивок, считаю до семи. Это привычка или примета у меня такая. Пауза, мормышка зависает в миллиметрах над дном. Поклевки нет. Тогда, мелко и часто играя, делаю проводку вверх. Потом еще и еще раз, меняя амплитуду и поднимая удочку всё выше и выше, почти до уровня глаз. Безрезультатно. Подматываю леску, меняю горизонты. Поклевки нет. Проверяю две другие лунки. Такая же история. Обе молчат. Посматриваю на товарищей, у них тоже тишина. Нужно вести поиск. Смещаемся параллельно берегу, потом вглубь от него, сверлим и сверлим лунки, меняем удочки и мормышки. Результат нулевой. Может быть, рыба стоит у берега? Ведь спугнули же мы хорошую стаю, только ступив на лед.
Первым перемещаюсь ближе к камышам. Здесь, метрах в тридцати от берега, идет полоса беловато-мутного льда. Видимо, озеро замерзало постепенно и к первым заберегам в этом месте прибивало ледяную шугу. Эта полоска непрозрачного льда невелика: где метр, где полтора, и тянется, изгибаясь, вдоль всей береговой линии. Засверливаюсь прямо на ней. Мормышка уходит под лед. Одна проводка, вторая, третья. И тут кивок слегка дрогнул. Рука, уже уставшая от безрезультатной работы, с опозданием реагирует. Но всё в тебе уже другое, острое и настороженное. «Ага, ты, оказывается, здесь, голубчик», – моментально проносится мысль.
Еще одна проводка. Поклевка, уже более уверенная. Автоматический взмах руки. Сопротивление на другом конце лески. И вот он подпрыгивает на льду, первый окунек. Небольшой, всего с ладошку. А радость-то у меня большая. Сердце подпрыгивает вместе с окунем. Скорее, скорее мормышку снова в лунку. Одна проводка, вторая, третья. Не реагирует. Тогда веду мормышку высоко вверх, всё увеличивая и увеличивая амплитуду игры кивком. Безрезультатно. Но когда мормышка снова медленно отрывается от дна, следует поклевка, кивок вздрагивает и распрямляется. Еще один полосатик оказывается на льду. Подарив третьего окунька, лунка замолчала.
Сообщаю о своих наблюдениях про «мутную» полосу товарищам и делаю вдоль нее несколько лунок. Перемещаясь с лунки на лунку, к десяти часам надергал полтора десятка окушков. У друзей дела хуже. У одного три, у второго семь «матросиков», а третий на блесну и балансир поклевки не видел. Садимся завтракать. Обмениваясь мнениями, приходим к выводу, что клев, если и будет, то к концу дня. Ветер сменил направление уже здесь, во время рыбалки, а давление начало падать еще вчера. Тогда мой тезка, тоже Владимир, но годом старше, а рыбацким стажем намного опытнее, предлагает сменить водоем и поехать ближе к дому, за ротанами. Ротану, мол, никакая смена погоды не страшна. По его информации, на днях крупного ротана ловили на одном закоряженном и заболоченном водоеме, дорогу к которому он знает. Я вообще-то за то, чтобы остаться, но подчиняюсь мнению большинства.
Передислокация заняла около часа, плюс заезжали в сельский магазин за печенкой, к которой, как настаивал мой тезка, ротан сильно неравнодушен. И вот оно, полуболото-полуозеро, вытянувшееся почти на километр. Вдоль берегов кочкарник с травой, по всей акватории изо льда торчат остатки стволов хилых сосенок и берез. Народ есть. И ловит! У лунок приличные кучки серо-черных «головешек», некоторые еще не замерзли и вяло шевелят хвостами. По-братски делим печенку и в бой! Поклевки следуют почти сразу. У друзей, вооруженных небольшими блесенками, через десять минут уже раздувают жабры и медленно застывают на льду по несколько ротанов от ста до трехсот граммов. Мне же, приверженцу исключительно мормышечной снасти, за неимением удочки для блеснения приходится приспосабливаться. Поклевки есть, но подсечь никак не удается. Много ударов «по зубам» и сходов. И всё же пара средненьких ротанов чистят хвостом лед и у меня.
Поклевки ротана своеобразные. Достаточно уверенные, но чуть мягче, чем у окуня. Причем сначала он как бы пробует насадку. И лишь затем постепенно ее заглатывает, вроде удава. Позже, приспособившись, пришел к такому варианту. Играю кивком, вижу поклевку, но не подсекаю, просто держу удочку в руке на одном уровне. Ротан плавно качает кивок туда-сюда несколько раз, и только тогда делаю подсечку. Этот метод и замена мормышки на чертика позволяют мне почти не отставать в прибавлении улова от товарищей. К кучке 100-200-граммовых ротанов присоединилась и пара полукилограммовых головешек. Надо сказать, что поклевки и среднего, и крупного ротана, как правило, не отличаются, всё такое же плавное покачивание кивка. И лишь один раз испытал острый прилив адреналина. Переместившись на новую лунку и выудив трех вполне съедобных «большеротых», почувствовал резкий удар, да такой, что чуть удочка не вылетела из рук. Невзирая на вновь отработанный метод, мозг дает команду: «Подсекай!» И подсекаю. Такое впечатление, что зацеп. Потом «коряга» сдвинулась. Плавно подвожу ее к лунке, при потяжках стравливая через пальцы леску. Сердце колотится в бешеном ритме. «Черт! Ведь уйдет! Леска-то всего 0,1», – то и дело мелькает предательская мысль. Но вот в лунку протискивается темная голова с раскрытым большущим ртом. Несколько мгновений, замерев, смотрим друг на друга. Медленно опускаю левую руку к лунке и помогаю «глазастой коряге» выбраться на лед. Всё еще находясь в азарте борьбы, не сразу приступаю к освобождению трофея от крючков зацепистого чертика, а наблюдаю за ним. Силен, ротанище! Не длинен, всего-то с небольшое полено. Но толст и упитан до безобразия. Почти треть тела занимает голова. Недаром в народе ротан носит прозвище «головешка». Этот с килограмм, пожалуй, будет. Мой трофей, поперву замерев на льду и оторопев от попадания на свежий воздух, начинает ворочаться. Пора и мне освободить его от крючка.
Были еще поклевки. Улов рос, но такого «трофейного» ротана больше ни мне, ни товарищам поймать в этот раз не удалось. Утолив рыбацкий азарт, мы уже засветло засобирались домой. У каждого было по 8-10 килограммов пойманной рыбы. И размер подходящий. Только вот к такому ее виду наши домашние не привыкли.
Действительно, к высыпанным дома в большой таз трофеям жена и дети отнеслись сначала сдержанно и настороженно. Но отведав душистой ухи и попробовав белого сладкого ротаньего мяса, были вполне довольны.
Вот такой получился первый лед. Сначала неудачный, а потом счастливый. Собираемся за ротаном снова. Говорят, он клюет до Нового года и даже до середины января.