Пощадите, мужики!

На дворе конец февраля, погода совсем не зимняя, тепло и сыро. Я пробираюсь на внедорожнике по знакомой с детства лесной дороге к своему, пожалуй, любимому озеру Мошновскому. В утренних рассветных сумерках впереди появляется что-то похожее на фигуру человека. Так и есть, кто-то тоже направляется к озеру.

Подъезжаю и здороваюсь со своим знакомым Николаем Лежневым, это заядлый рыбак, отлично знающий озеро и любящий его. Николай идет на Мошновское без всякой цели, просто гуляет, ведь рыба в этом году здесь совсем не берет. Узнав, что я еду половить на жерлицы, охотно соглашается составить мне компанию. Вот мы выгружаемся из машины и неспеша бредем к водоему. Разговор как обычно завязывается о рыбалке, правда, рассказать Николаю практически нечего, в этом году на Мошновском клюет плохо и летом, и зимой. Ушла рыба из озера, а ведь когда-то Мошновское было очень рыбным водоемом, здесь водились лещ, щука, окунь, плотва, подъязок, карп, даже ерши.

Сейчас на озере тишина, ни одного рыбака, даже следов не видно. Но раз пришли, нужно ловить рыбу. Вдвоем с Николаем быстро расставляем жерлицы, теперь остается только ждать. А пока разговор опять возвращается к прошлым временам: Николай вспоминает годы своего детства и юности, а я слушаю и пытаюсь представить яркие картинки былого рыбного многообразия.

Оказывается, раньше озеро соединялось сетью ирригационных каналов (в народе их называют просто канавами) с Клязьмой. В разлив сюда поднималась рыба на нерест и частично оставалась в озере. В 1965 году в озеро запустили карпа и пять лет не разрешали ловить, за пять лет карпы выросли, некоторые достигли 10 кг веса, и началась отличная рыбалка на Мошновском. Сидишь, бывало, ловишь плотвичку на легкую снасть, вдруг поплавок уверенно пойдет под воду, подсекаешь и, «дзинь!», леска рвется, как нитка, это «Карп Савелич» позарился на хлебный мякиш. Потом стали ловить карпа целенаправленно, на мощные снасти.

Как-то Николай приспособил довольно простую, но действенную снасть: на мощное бамбуковое удилище привязал толстенную леску, на конце — тройник, без груза и поплавка, а на тройник — корку хлеба. И вот на очередной рыбалке тихим летним вечером, когда клев мелкой рыбешки начал стихать, удочка с насаженной коркой у ног Николая зашевелилась, не успел он среагировать, как сильная рыба выдернула удилище из земли и пошла с ним. Хорошо, удочка бамбуковая — не тонет. Дело было к ночи, но рыбу упускать не хотелось. Неподалеку в кустах у Николая лежал надутый баллон, он быстро спустил его на воду и почти уже в темноте поплыл за своим трофеем. Каким-то чудом разглядел удочку на поверхности воды, схватил ее — рыбина отозвалась мощным рывкам. И тут начался аттракцион: карп катал Колю по всему озеру, крутил баллон, как волчок, и вообще выделывал разные фокусы. В конце концов рыба немного устала, и Николаю удалось поднять ее на поверхность, карп сдался. Чтобы доплыть до берега, карпа пришлось взять в охапку, а грести как придется, ногами и всеми остальными частями тела.

А сколько щуки было в озере! Первый же выход со спиннингом принес Николаю 12 щук, а ведь он совсем тогда не умел ловить на эту спортивную снасть. Зимой блеснили щуку со льда, ловили жерлицами, хотя современных жерлиц еще не было, ставили рогульки, и на эти нехитрые снасти щука попадалась исправно. А какой был окунь! Настоящие стаи гоняли малька, зимой на блесну ловили по сотне штук за день!

Но так уж устроен человек, всегда ему чего-то не хватает, всегда ему хочется большего. Может, это и не плохое стремление, но во всем нужна соразмерность и разумность. Чтобы больше рыбы из озера выходило на разливы, где хорошо и удобно ловить сетями, воду в канавах стали подпружать с помощью плотин, в результате озеро, можно сказать, лишилось своих привычных берегов. Раньше на берегу сооружали лавочки и мостки, теперь все было заболочено. Во время лесных пожаров плотины в каналах использовали для целей защиты поселка Клязьминский от огня, все это сказывалось на водостоке с озера. В результате на озере начались зимние заморы — гибель рыбы от кислородного голодания, чего раньше никогда не было.

Постепенно в озеро перестала подниматься рыба из Клязьмы. Видовой состав рыбы в озере стал меняться. На несколько лет озеро заселил знаменитый «бычок», или ротан, но и тот надолго не прижился, его сменили щука и окунь. В конце девяностых годов вновь была попытка запустить в озеро карпа, но тот не пережил очередной «заморной» зимы, и с тех пор озеро забросили. Оно начало жить своей жизнью, в которую, правда, в свое время бесцеремонно вмешались люди, и от этого жизнь озера стала не очень веселой. С каждым годом из-за заморов рыбы становится все меньше, да и много других странностей происходит. Сильно поменялась фауна озера на всех уровнях. Совсем не стало в озере мормыша, «букашки», ручейника, с каждым годом все меньше малька — а ведь раньше он плавал огромными стаями.

Мошновское озеро очень глубокое, на середине глубина доходит до 20 метров, растительности в нем немного, такого типа озера вообще очень редко подвержены заморам, ведь известно, что замор происходит не столько от того, что кислород плохо поступает под лед, а от того, что кислород расходуется на гниение отмершей растительности. Озеро пополняется ключами, это чувствуется по температуре воды в самые жаркие летние дни. Почему же так часто здесь случаются заморы? Николай считает, что дело в составе воды, ведь сейчас уровень в озере равен уровню во всех окружающих его болотах, по сути через озеро течет болотная вода, которая для жизни рыбы мало подходит. От этого и происходят все беды.

Если бы наладить естественный ход воды, не ограниченный никакими плотинами. Но кто же теперь всем этим будет заниматься? Раньше местные мужики копали канавы, лопатами, без всякой техники пробивали десятки метров болотного грунта, чтобы дать ход рыбе и воде, теперь взяться за это дело некому. В свое время богато одарило озеро людей рыбой, но не удержались мы, хотели брать еще и еще, теперь же пришло время собирать камни, только собирать их, похоже, уже и некому. Таких людей, как Николай, которые помнят прошлое, а главное, болеют за будущее своего родного края, остается все меньше. Постепенно забывается история озера, каналы зарастают и заиливаются. Безвозвратно теряем мы наши богатства, хотим всегда только брать у природы и никак не хотим отдавать, но ведь все время так жить не получится…