Деревенские пруды похожи, как братья. Сонная вода в длинных разводах от прибитой к берегам поденки. Гогочут гуси в камышах, поднимая шум по скверной своей привычке – мешать рыболовам. Мычат обиженно коровы на щелчки пастушьего кнута. Где-то на задах взвизгнет, было, похмельная гармошка, но тут же поперхнется от такого же визгливого бабьего голоса: «Опять, козел рыжий, зенки с утра…» Ее сопрано перекрывает тягучий лениво-оправдывающийся бас, похожий на невнятное мычание быка.
Мы с Сергеем здесь не частые гости. Больше по рекам и озерам привыкли колесить с удочкой и спиннингом. Но сегодня у нас на рыбалку только один неполный день. Далеко не уедешь. А этот прудик в деревне Сенькино совсем рядом с городом.
В жаркие майские дни мы уже были здесь. Тогда пруд был еще заполнен высокой весенней водой. Даже наши враги – гуси – не совались в нее, холодную. Карась клевал только в мелководных заливчиках, где вода уже прогрелась. В этих заливчиках начинали подниматься водоросли и мелькали жуки-плавунцы. Тогда основной насадкой были черви. Карасики брали довольно часто, но были не больше ладони. А нам по весне и они были в радость.
За карасем с фидером
Сегодня пруд совсем другой. Вода ушла и берега стали более пологими. На них стало удобно сидеть и устраиваться с удочками. Все бы хорошо, но береговая эта мелководная полоса сплошь поросла роголистником, за которым видны были круги– всплески от жирующей рыбы. Обычными нашими «телескопами» ее не взять. Трава быстро поднялась и разрослась в теплой летней воде. Ширина ее была не менее десяти метров.
У нас уже вошло в привычку брать с собой самые различные снасти. Научены мы теперь опытом и готовы к самым неожиданным поворотам рыбацкой судьбы. Достали из чехлов свои поплавочные удочки в 5-6 метров. Отложили их в сторону. Здесь же, в чехлах, и фидеры залежались. В общей куче, дилетантски…
Сергей поставил на леску открытую кормушку весом 20 г. Я пристегнул кормушку-спираль в 15 г. Она уже не раз была проверена на тиховодьях водохранилищ и прудов. Жесткий мой самодельный фидер остался дома. Не по калибру был он здесь... Кроме пикера на мелководном тихом пруду вряд ли что придумаешь.
В кормушках у нас прикормка для карася. Замешали не очень густо для этого тиховодья. А для насадки в этот раз взяли, кроме червей, черный хлеб и болтушку из манки.
Свистнули лески. Кормушки плюхнулись как раз за полосой роголистника. Закурили. Но спокойно посозерцать окрестности в клубах дыма не получилось. Вершинки пикеров задергались почти одновременно. Подсечка! На леске поднялся за полосой травы белый тяжелый карасик. Вываживать его пришлось прямо через траву. И ко мне он пришел весь в нитях тины, оттого казался при вываживании на полкило, не меньше. Но на берегу оказался граммов на триста.
Эти увесистые карасики брали только на черный хлеб и манную болтушку. Причем руки перед насаживанием катышей хлеба и манки мы натирали свежим чесноком. Проверено и не секрет для многих «карасятников». Теперь не надо и чесноком пользоваться. Ароматизаторов хватает.
Поклевки на хлеб и манку были не частые, но попадалась более крупная рыба. Когда мы стали насаживать червей, то устали от поклевок карасиков, годных разве что на живца.
Клев затих. А когда в деревне послышалось наглое и бесцеремонное «Га-га-га!», стало ясно, теперь уже точно – рыбалка закончилась… Что и сбылось. Краснолапчатые эти существа, с генной зловредностью тех еще гусей бабушки Яги, свалились с обрыва в воду, разгоняя всю живность. А потом наползли стеной на наши снасти, кося бесстыжими глазками-пуговками. И фарватер вроде в стороне, так нет – на леску напрыгнуть да еще лапой притопнуть, чтоб погадостней вышло!..
Пожелав им непосредственного участия в гусином супе, мы смотались и двинулись домой. На жареху есть и душу отвели, что еще надо?..
Подсачек
Стало уже классическим и несколько затертым мнение о необыкновенной суеверности и мистическом настрое рыболовов. Все это так, но нетрудно найти причину таких странностей. Половину своей жизни настоящий рыболов проводит на рыбалке, а на пенсии – всю оставшуюся… Как можно быть сухим прагматиком и реалистом, ночуя у костра под холодным взглядом полной луны? И как не поверить в Закон Подлости, если он постоянно подтверждает свое право на существование. Для банального эксперимента много не потребуется. Надо пару недель «отпахать» на самой грязной работе, к примеру, рабом на галере или домашним мастером у бывшей одноклассницы, которая давно уже приглашала забить гвоздь… в стену. При этом надо постоянно думать и мечтать о двух-трех днях рыбалки с ночевой, которые будут именно такого-то дня и числа. Грезы обязательно должны быть озвучены при свидетелях, мол, эх, оторвусь на рыбалке, рыбку половлю, водочки приму под ушицу тройную, ароматную!.. Да вдали от жены и детей… Пока все это будет прогнозироваться и мечтаться, смачиваемое трудовым потом, на улице не перестанет светить яркое солнце и облака будут похожи на розовых овечек. Но едва наступит вечер перед благословенной и долгожданной рыбалкой, как откуда-то приволокутся грязные тучи, плюхнутся на верхушки тополей и прослезятся нудным моросяком-дождем, который будет длиться ровно столько дней, сколько было отпущено на столь ожидаемую рыбалку. Но стоит выйти на работу, как снова улыбнется солнышко и белые облачка поплывут неспешно за горизонт…
Поэтому, сколько себя помню, пытался задобрить и обмануть это «НЕЧТО», которому все время не спится без какой-нибудь очередной гадости. На Волге, стоя на якорях, мы никогда не опускали в воду садок раньше первой пойманной рыбки... И первые лещи и язи еще долго грохотали по днищу, перекатываясь под стланями моторки. Не собирал я и подсачек в рабочее положение до тех пор, пока не была поймана хоть какая-нибудь рыбешка.
В этот раз подсачек тоже лежал на траве в позе эмбриона, поджав рукоятку и обод, к тому же еще и обмотанный сеткой.
Втайне я надеялся на поклевку леща, так как время лещовое уже подошло и присутствие рыбы виделось по дорожкам из пузырьков. Но внешне всем своим видом показывал злокозненной сущности, что только и мечтал половить здесь плотвичек с палец и подлещиков-тинейджеров… Так оно и было вначале. На червя попадались сорожки и окуньки. Изредка – подлещики чуть больше ладони. Это на пятиметровую удочку, что была заброшена рядом с кустом. А длинная «шестиметровка» пока была не востребована. На одном ее крючке насажена манка-болтушка с запахом ванили, а на другом – червь.
Но вот спортивный поплавок-игла чуть приподнялся, затем плюхнулся набок, наискось привстал и задумчиво пошел в сторону. Пора!.. Тяну на себя снасть в уверенной поклевке, а на леске вдруг забурлило и запрыгало «что-то»… Совсем не по-лещовому. Э-э, да это щука! Из воды высунулась открытая пасть. Щука затрясла головой, вывернувшись в свечке, но не сошла. Я начал осторожно подводить ее к берегу, машинально шаря рукой в поисках подсачека. Найдя его в уже упомянутом виде, плюнул в досаде и попытался взять щуку рукой под самым берегом. Но та вильнула хвостом, сделав прощальный реверанс, и не торопясь пошла в сторону, унося обрезанный поводок. Было видно, как в уголке щучьей пасти вьется под токами воды обрывок лески и хвост червяка.
Между тем, сторожок бортовой донки, которую я здесь использовал вместо фидера, вдруг качнулся, опал назад, резко пригнулся и выдал звонкую трель колокольчика. Затем толчки стали уже настойчиво-нервными. Рыба явно засеклась. Бросив в сторону злополучную «шестиметровку», кидаюсь к донке, подсекаю и начинаю вываживать тяжелую рыбину. Это лещ, причем не маленький. Чувствуется упругая и властная сила там, на конце лески. Вскоре лещ поднялся и поплыл к берегу, переворачиваясь в сонном недоумении и поблескивая золотой чешуей. «Все, теперь возьму!» – прозвучало вслух самоуверенное. И только я это сказал, как лещ, по известному уже закону, вдруг уперся под самым берегом, мотнул губастой башкой и… только я его и видел.
Я посмотрел на подсачек, лежащий на берегу, и понял: суеверия вредны, аминь.
В это утро, куда бы я ни закидывал донку и вынутый из чехла фидер, везде попадались только некрупные подлещики. Но зато на берегу лежал подсачек, собранный по всем правилам. А рыбу я поймаю в следующий раз…
Комментарии (0)