В марте

Мартовская погода непостоянна и непредсказуема. Накануне день алел и лучился тёплым светом, в прозрачном небе таяли лёгкие, почти летние облака, звенела капель, и уже орали серьёзными голосами коты у заборов. К вечеру подморозило, как и полагается чистым румяным вечером. Ну, значит, пора на рыбалку. Погода в норме.

Но утро открылось серое, и сразу сыпанул снег, вначале пригоршнями, а потом закрутило и засвистело по-зимнему, принося со снежными зарядами уже не пригоршни, а тонны, наверное, снега. К вечеру же метель поперхнулась, воздух остановился, стал мягким и тёплым. Снова закапало с крыш. Опять – сборы и нетерпеливое ожидание рыбалки.

Весенние уклейки

Сегодня иду за уклейкой. В это время всегда ловилась она на нашем пригородном водохранилище, которое соединяется с рекой Малой Кокшагой. На машине туда не подъедешь, что, впрочем, как раз и хорошо. Немноголюдно бывает на этом водохранилище. Только не ленивые добираются туда по тропе от плотины, нередко протаптывая эту тропу, если снега намело с утра.

Водохранилище капризное. Несмотря на то, что рыба в нём есть всякая, вплоть до карпов и карасей, не говоря о лещах и прочей рыбе, обычной для реки, но иногда водохранилище замирает так, что кажется мёртвым, подо льдом естественно. Так было уже не раз, когда приходил сюда за живцом-сорожкой, особенно в последние годы. Раньше плотвички клевали здесь беспрерывно, и наполнить ими кан можно было за час-другой, как повезёт. Сейчас плотва стала здесь капризной, с наскока не возьмёшь. Впрочем, если изучить водоём, наверное, можно найти ключ к нему. Но уклейка брала всегда. На это и надеюсь.
Перехожу плотину через кипящую чёрную воду, за которой виден ледовый припай. На нём сидят утки, не улетающие никуда и никогда, живущие, видимо, здесь круглый год. На бегущей и кружащей воде тоже целое сонмище уток всех видов и раскрасок. Дальше тропа идёт вдоль русла реки, местами не замерзающего всю зиму. Видимо, близость города и течение не дают схватиться льду.

Вот уже и водохранилище виднеется вдали. Это видно по кромке леса на его берегу. Спускаюсь на лёд и двигаюсь к устью протоки. Всё… На месте. Подхожу как можно ближе к устью протоки, к чёрной воде, никогда не закрывающейся льдом. Шажками-шажками, чувствуя неприятный холодок внутри, а вдруг обрушится под ногами лёд. Пешни нет. Поэтому толщину льда проверяю сигнальными лунками, хотя знаю, что провалиться можно и рядом с лункой в таком месте, где течением с протоки промывает лёд за часы и даже минуты. Здесь же видел, как сидел себе рыболов и мирно ловил уклейку, а потом вдруг осел на ящике и забарахтался в ледовой каше. Так прямо под ним и промыло… Ладно, мы рядом были, а то одному не всегда можно выбраться в такой ситуации. Плавали, знаем…

Но лёд пока нормальный, если совсем уж дуром не лезть к воде. Вот и первая лунка. Готовлю удочки. У меня с собой два вида опарыша: бело-жёлтый традиционный и красный. Одну удочку ставлю как донку. На крючке тяжёлой мормышки – кисточка мотыля и опарыша, а выше на крючке-заглотыше насажен один красный опарыш. Делаю ставку на эту удочку по волжской привычке, мол, весь «крупняк» со дна берёт. В лунку подбрасываю шарами прикормку, замешанную на прикормочном «пластилине». Пластилин и есть, только пахнет чем-то острым. Не пользовался ни разу этой прикормкой и вызывает она у меня явные сомнения. Но проверить надо.

Другая удочка лёгкая, устроенная по принципу летней поплавочной снасти – крючок под грузилом. Такое устройство снасти рассчитано, конечно, только на уклейку, поскольку ловить её собираюсь в полводы. Помнится, когда первый раз пришёл сюда, никак не мог понять, почему рыбаки-соседи время от времени тягают сверкающую на солнце уклейку, а я со своей вольфрамовой серебристой мормышкой, проверенной не раз, вижу только пустые поклёвки. Наконец, один из соседей сжалился, видимо, над «чайником»:
- Да тут ловят сверху. Чего ты на дно опускаешь? И не мормышка нужна, а крючок. Во, гляди, - рыбачок с загорелым до красноты лицом показывает мне оснастку с крючком и грузиком-дробинкой сверху.
- Так я первый раз здесь.
- Оно и видно. И на мотыля толку не будет. Клевать будет, но на десяток одну поймаешь в лучшем случае. На, держи опарыша.
Сосед отсыпает мне горсточку красного опарыша.
- На утро хватит.
- Спасибо.
- Давай, лови… И вот брось в лунку…
Рыбак протягивает мне пакет с какой-то сухой массой.
- Это манка. Она облако даёт. Рассыпается по сторонам крупинками и приманивает уклейку
Потеплело тогда на душе от бесхитростной помощи, и урок усвоил на будущее.

В это утро смущало только то, что ни одного рыболова не было здесь. Странно… Обычно хоть трое-четверо сидело здесь уклеечников. Ладно… Может быть, из-за того, что день рабочий, и нет здесь рыбаков. Это я, вольный художник, могу позволить себе рыбалку среди недели.
Вот и первая поклёвка. Хлипкая, но отчаянная. Мелочь теребит. Точно. После нескольких таких бесшабашных и пустых поклёвок достаю крючок и вижу, что и опарыша смогла обсосать мелочь. Опускаю крючок ниже до глубины метра и более. И сразу – уверенная поклёвка! Есть!.. Ну, эта серебристая бестия ещё пойдёт как улов или на живца. В этот раз уклейка стоит ниже, а сверху, наверное, верховки-чики промышляют и тычутся носами в наживку.

Так и сидел я один у протоки, наслаждался весенним утром, приятным одиночеством и клёвом уклейки. Конечно, много поклёвок было неверных. Вот кивок затрясся, прогнулся вниз, кажется, всё, попалась! Нет… Пусто. Но всё равно было не скучно. Главное, клюёт, чего ещё надо?
Но вскоре всё замерло в какой-то сонной оторопи, от которой и меня стало клонить в сон. Солнце залило всё вокруг безраздельно, зашуршал снег, опадая под солнечными лучами, стало тепло. И клёв уклейки прекратился как по команде. Тоже, видимо, разленилась под солнечными лучами. Может быть, временное затишье? Но прошло полчаса, и кивок дёргался лишь под ударами нахальной чики. Уклейка или ушла, или встала где-то в тенёчке. На удочку же с тяжёлой мормышкой за всё утро вообще не было ни поклёвки.

Попив чайку из термоса, решаю для себя задачу: домой рано собираться, куда ещё можно сходить, где поискать эту хитрую неуловимую рыбу?
Есть и вторая протока, соединяющая водохранилище с рекой. Но, помнится, там всегда были опасные промоины. Ладно, не сидеть же здесь, глядя впустую на кивок. Вперёд!

Окуни и пескари

Весело шагаю по тропе на льду, бахилами разбрасывая по сторонам искрящуюся на солнце снеговую кашу. Вот и протока. Так… Не очень-то приветливо смотрится она, чернеющая промоинами. Особенно по левой стороне лёд изъеден. Да… Пешня бы сейчас не помешала.
Осторожно спускаюсь на лёд по старым следам. Опять бурю сигнальные лунки. Лёд – не толще восьми-десяти сантиметров. Для перволёдья – это надёжный показатель, а сейчас…
В первой же лунке прямо под берегом стукнуло по кивку. Это явно не уклейка. Точно. На леске затрепыхался вполне увесистый окунёк. Так глубина то всего метр. Но, видимо, рыба подошла к берегу. Далеко и уходить не надо.

Несколько окуньков взяло на этой лунке, и рыба отошла. Ещё бы ей тут держаться стаями и брать, как на волжских просторах с трёх метров глубины… Прямо из-под ног ведь клевали окуньки.
Ладно, поищу чуть дальше. Иду, не дыша, к воде, кружащей под упавшим деревом. Дальше на выходе протоки уже видно русло реки. А на противоположной стороне рыбак стоит с летней поплавочной удочкой. Нет-нет, да и поддёрнет серебристую рыбку. Слышал, поселились там в землянке какие-то отшельники. Это, наверное, один из них вышел размяться с удочкой. А больше сетями промышляют они на еду да зелено вино. Не мне их осуждать. Живут на природе и кормясь от природы. Не били бы только электроудочкой да не перекрывали сетями устья и русла речек-нерестилищ. Это ведь в столицах кризиса нет, а глубинка невесело живёт.

Ага… Лёд совсем тонкий. Всё… Дальше – нельзя. Иначе купаться мне тут одному, и помочь некому будет. Бурю пару лунок и опускаю в одну из них ту самую тяжёлую мормышку с крючком выше. На мормышке насажена кисточка опарыша, а на крючок подсадил одного мотыля. В другой лунке пробую ловить уклейку в полводы. Но поклёвок нет. Зато краем глаза вижу, как кивок другой удочки вдруг задёргался и стал плавно кивать вниз. Подсечка! Из лунки выплеснулась странная рыбка. Так это пескарь! Этого друга надо скорее в кан. Отличный живец. В одну весну, тоже в марте, подарили мне пескари на нашем городском водохранилище двух не мелких щук: на три и пять килограммов. Только на пескарей и взяли тогда щуки, хотя вокруг стояли жерлицы с уклейками и плотвичками.
А вот ещё поклёвка со дна! Опять пескарь!..
Так, худо-бедно, и надёргал я в этот мартовский день отборного живца. Теперь дело за щукой. Но это, как говорится, другая история…