Из деревень поутру к реке спешили индийцы. И среди них больше всего было рыбаков с объемистыми тюками на головах (скорее всего, это были высушенные и подремонтированные сети). Я пристроился к их группе и тоже под быстро поднимающимся солнцем пошагал к реке, которая после окончания сезона дождей отступила от деревни километра на три.
Жизнь на реке кипела. По искрящейся воде сновали деревянные суденышки, в основном рыбацкие. Два мускулистых паренька размотали небольшой бредень. Один что-то гортанно выкрикнул, сверкнув белоснежными зубами, схватил шест с прикрепленным к нему бреднем и с разбегу чуть ли не по грудь прыгнул в реку. Поток подхватил его и понес. Его напарник бежал по мелководью, вспарывая перед собой глинистое дно концом другого шеста. Через полсотни шагов индиец, находящийся в воде, подгреб к берегу. Рыбаки, волоча за собой бредень, выбрались на глинистый приплесок. В сетчатой мотне билась небольшая, но сильная серебристая рыбина. Парни засмеялись, отбросили ее подальше от воды и снова кинулись в реку. Так повторялось несколько раз. Не всегда их ждала удача, но рыбалка с купанием в прохладных водах явно доставляла им огромное удовольствие. Похоже, добыча рыбы для них была лишь поводом десятки раз вступить в реку, имя которой с трепетом и благоговением произносит каждый индиец…
«Ганг!» — торжественно, со значительной долей таинственности произнес придорожный торговец и вознес к лицу сложенные вместе ладони. Ганг — священная для индийца река, с которой от рождения до смерти связаны все события его жизни, как рядовые, так основополагающие. Причем и те и другие здесь, на оживленном берегу, обставлены весьма пышно. И прежде всего это омовение. Оно смывает грехи и уносит печали. Оставив велосипед на попечение старичка, скрючившегося под навесом, я прямо в шортах шагнул в реку. Несколько раз под одобрительные возгласы присутствующих окунулся и с обновленным телом (надеюсь, и душой тоже!) выбрался на берег, где лама тотчас же коснулся кисточкой моей переносицы. Затем он повязал вокруг моего правого запястья цветную нитку-оберег. С ней я и отправился в путешествие вниз по великой реке.
История Ганга — это история цивилизации и культуры Индии, ее ремесел, промыслов, связанных с добычей, обработкой и потреблением разнообразной речной живности. На крышах храмов и монастырей-ашрамов, на стенах зданий, бортах машин, возле часовенок, могил, святилищ, молитвенных мест, рядом с родниками, священными деревьями — повсюду в Индии мне встречались изображения трезубца. Для индусов, как, впрочем, и для их соседей, трезубец — неизменный атрибут одного из верховных богов индуизма Шивы. Возможно, символика этого оружия связана с занятиями разноплеменных народов, обитающих в бассейне Ганга. Можно не сомневаться, что древние рыбаки были знакомы с трезубцем как орудием ловли рыбы. Ее разнообразие в русле одной из самых полноводных рек мира поражает. Но особого внимания заслуживает нижнее течение Ганга с удивительной эндемичной ихтиофауной. Все дороги в Индии ведут к одному из самых древних городов мира — Варанаси, или Каши, как его называли в древности, что означает «город света». А в нем все пути ведут к Гангу. Для индусов Каши — своеобразный центр вселенной, путь к свету, просветлению души.
Вместе с толпой паломников пробираясь по узким улочкам города (кое-где протяни руки и дотронешься ладонями до стен противоположных зданий), я, как пароль, то и дело восклицал: «Ганг!» — и мне тут же указывали направление. По пути попадались торговцы рыбой. У многих в корзинах, на блюдах, кусках ткани лежали мясистые серые рыбины с большими головами и длинными усами, в которых узнавались наши сомы. Это и были представители многочисленного семейства сомовых, но местные. Например, лягушковый клариевый сом. Или гангский сом, принадлежащий к семейству шильбовых сомов. Несмотря на грозный вид, этот крупный усач длиной до двух и больше метров лишен зубов и питается исключительно растительностью. Кстати, молодь его все еще неизвестна науке. Типичные виды в среднем и нижнем течение Ганга — это многочисленные нотоптериды, карповые, ползающие Гурама и ханос. Обитают здесь и такие рыбные дива, как гангские лялиусы, строящие для икры гнезда из пузырьков воздуха и пены, индийские куртусы, откладывающие икру на крючковидный вырост, расположенный на затылке, змееголовые рыбы, дышащие атмосферным кислородом при помощи лабиринтового органа, расположенного в жаберной полости.
Если долго смотреть на реку, можно увидеть, как над мутными водами мелькают черные блестящие тела. Оказывается, в священной реке водятся дельфины. К примеру, сусук. Подобно другим речным дельфинам, он переселился в пресноводную среду из моря тысячи лет назад. Гангскому дельфину не свойственны характерные для его морских собратьев мощь и обтекаемость форм. Он отыскивает на илистом дне ракообразных и рыб как с помощью своего длинного узкого зубастого рыла, обладающего, по-видимому, повышенной чувствительностью, так и с помощью эхолокации. Зрение несущественно в мутной реке, и глаза у сусука очень маленькие, отчего его часто считают слепым. В водах Ганга попадаются акулы, встречаются и гангские мягкопанцирные черепахи.
Рыбные богатства священной реки со временем не оскудели, но заметно подпортились промышленными стоками и нечистотами. Так, ее участок в районе Варанаси один путешественник определил, как «коричневый суп из экскрементов и промышленных стоков». Думаю, далеко не всем рыбоедам придется по вкусу рыбка в этом супчике. Еще один бич для рыболовов на низменных берегах Ганга — москиты. Лучшей защитой от них оказалась «мочар дани» — москитная сетка. Кстати, весьма удобная штука для путешественника. Ее можно использовать даже вместо палатки, а в случае дождя достаточно набросить сверху пленку.
Нередко, пересекая Ганг и его притоки, я останавливался на мостах и наблюдал за длинными рыбацкими лодками, на которых рыбаки двигались с помощью шестов. Возле берегов, в мелководных заливчиках, они метали круглую сеть. Как только парашют (так эту снасть называют у нас) ровным широким кругом опускался на дно, чернокожие мускулистые и ловкие рыболовы осторожно подтягивали его к себе, рывком выбрасывали в лодку и тут же принимались выбирать застрявшую в ячеях рыбешку.
Рыбаков, которые пользовались сетями-парашютами, я встречал повсеместно. Нередко индийские добрые молодцы метали это популярное ловчее устройство с цирковым изяществом, как будто работали напоказ. Подозреваю, что для многих это занятие было своеобразной спортивной забавой. От колыбели до смертного часа индийца сопровождают игры, ритуальные театрализованные действа, обрядовые роли. Конечно, рыбалка для него в первую очередь способ пропитания, но в то же время и развлечение. Кстати, сегодня так называемый цивилизованный мир, отягощенный проблемами прогресса, все чаще обращает взоры к тем народам и племенам, которые, сохранив образ жизни предков, живут как бы играючи. Я нередко встречал индийцев, сидящих на берегу с удочкой в йоговской позе лотоса, с устремленными ввысь глазами, не обращавших никакого внимания на поплавок. Оказывается, подумал я, во время рыбалки можно медитировать и заниматься пранаямой — дыхательными упражнениями…
Лучшим временем для омовения считается рассвет, в этот момент индийцы также молятся солнцу. Во время этого ритуала богам преподносятся зажженные лампадки, сделанные из листьев деревьев, с фитилем, погруженным в топленое масло. Считается, что чем дольше горит лампадка, тем больше шансов на осуществление просьбы, с которой индус обращается к богам.
Однажды я наблюдал, как рыболов, воткнув в песок рогатины и положив на них удочки, поспешил к своим землякам, которые в окружении лампадок и цветов неистово молились. Рыбак присоединился к ним и, подозреваю, молил богов в том числе и о богатом улове. Для рыбаков, какую бы религию они ни исповедовали, река — это прежде всего место работы.
Русло Ганга, особенно в нижнем течении, образует многочисленные рукава, здесь много перекатов, островов, ериков, отмелей. Почти везде я встречал индийцев, бродивших по мелководьям с бреднями, подсаками, даже корзинами и обрывками марли. В южной Индии на одном болотце, заросшем осокой, я заметил низенькие заборчики, расположенные замысловатыми зигзагами. Подъехав ближе, разглядел бамбуковые перегородки. Местные жители объяснили, что это рыбные ловушки. Шныряющую в рисовых зарослях рыбу добывают и с помощью искусно сконструированных из бамбуковой щепы ловчих приспособлений, похожих на наши верши.
Больше месяца я путешествовал по Индии, и везде вблизи Ганга на залитых водой рисовых чеках встречал «рисовых» удильщиков. Это особенность местной рыбалки, которой очень увлекаются дети, используя самые примитивные снасти. Наиболее добычливой такая ловля бывает во время дождливого сезона, когда муссонные ливни заполняют водой низины и рыба из рек устремляется на богатые кормом поля.
Рис — главная еда индийца, хотя в его меню есть место и рыбе. Придорожные торговцы, продающие речную живность, наверное, заслуживают отдельного рассказа. Я нередко останавливался возле них, наблюдая за тем, как рыбаки по желанию покупателей быстро и ловко обрабатывают тушки. Проделывают они это с помощью больших ножей, которые в наклонном положении торчат между колен. Они водят рыбину над неподвижным лезвием, освобождая ее от чешуи и кромсая на порции. Без труда не выловишь рыбку из Ганга, без труда, смекалки и аккуратности не обработаешь добычу, а главное — не сумеешь ее выгодно продать. А тем более приготовить.
Что такое индийская рыбная кухня? Это самые разнообразные блюда, вкусовая гамма которых обширна и пестра. Замораживать рыбу у большинства индийцев нет возможности. Ее в основном сушат на жарком солнце и ветерке, нередко даже без соли, особенно если речь идет о мелкой рыбешке, а потом продают в придорожных лавках на вес. Я неоднократно был свидетелем того, как индийцы размачивали сухие, твердокаменные тушки в воде и после этого жарили их на кокосовом масле с добавлением специй и приправ. В их комбинировании индийским «алхимикам», по-моему, нет равных. Почетное место в индийской кухне занимает знаменитая специя карри, в состав которой входят куркума, черный и красный перец, а также мускат, корица, гвоздика, имбирь, орехи, горчица, пажитник, мята, чеснок, укроп, шафран. Карри — это одновременно и приправа, и группа блюд (в том числе и рыбных), объединенных одной особенностью — густой консистенцией и комбинацией свежемолотых специй. Карри с добавлением морепродуктов называется «уммон» или «кодди». В индийской кухне специи обжариваются, и это позволяет многократно усиливать их аромат. Как правило, они обжариваются вместе рыбой, постепенно размягчая и ароматизируя мясо, которое потеряло свой первоначальный вкус во время долгого хранения в сушеном виде.
Нередко рыбаки угощали меня юшкой. В отличие от нашей ухи, она более густая и насыщенная: в ней разные овощи варятся с рыбой и специями. Юшку разливают в катори — металлические порционные чашечки, черпают пресными лепешками — чаппати, а рыбу выкладывают на блюдо и, поливая соусами, едят руками. Особенно популярна рыбная кухня на востоке Индии, непосредственно в дельте Ганга и областях, омываемых Бенгальским заливом. Рыбу здесь тушат, обжаривают на сковороде и рашпере, маринуют. Гостям в ресторанчиках могут предложить весьма оригинальные рыбные блюда, такие как тандури — маринованная с травами рыба, которую запекают в глиняной печи, или дахи-маач — рыба карри в йогурте, приправленном имбирем, или майлаи — креветки карри с кокосом.
Комментарии (0)