За ленками на Анюй

Осенью 2014 года занесло нас в Хабаровский край по причине проведения в его столице будущего зимнего чемпионата мира по хоккею с мячом. Когда закончились все заседания выездного комитета Государственной Думы России по спорту и молодежной политике, когда были проинспектированы все спортивные объекты, я с радостью для себя понял, что остается целых два полновесных выходных, чтобы побывать на природе.

Наши местные друзья немедленно развили бурную деятельность, быстро и оперативно решив уже в пятницу вечером выехать на автобусе в район реки Анюй, где расположена охотничье-рыболовная база. Сборы были недолгими. Все, у кого нашлись вещи потеплее, изъявили желание приобщиться к осенней дальневосточной тайге. Даже женщины комитета и те не побоялись поехать.
На улице явственно чувствовался ночной заморозок, когда наша дружная команда высыпала из автобуса у какой-то деревни на берегу речушки. Мы быстро направились к дому, где Владислав Третьяк чем-то уже громко восхищался, и я предположил, что это нечто вкусненькое. В дом никто не пошел, потому что хозяин с хозяйкой накрыли изумительный стол у себя в беседке, которая стояла на краю участка.
Сразу было видно, что местная тайга щедро одаривает хозяев дома — Павла и Татьяну, пригласивших меня к столу, где уже расселись гости. Как опоздавшему, мне пришлось осушить штрафную, настоянную на каком-то местном корне и от этого очень ароматную. Аппетит разыгрался нешуточный.

Основу стола составляла рыба. Тут были и ленок, и харюзовая уха, и жареный таймень с картошкой, и моченая ягода с пирогами. Глаза разбегались, все хотелось попробовать. Но, памятуя о границах желудка, я старался пробовать всего понемногу. Настойки не только помогали пищеварению, но и быстро развязывали язык, так что через полчаса мы уже весело травили байки про охоту, рыбалку и все остальное. Владислав Александрович всегда и везде становился душой компании. Надо отдать ему должное, его рассказы увлекают слушателей вне рангов и занятий, а природное чувство юмора придает повествованиям особый колорит.

Когда мы дошли до килограммовых пескарей и щук с глазами размером с блюдце, все вспомнили о бане, которую хозяева обещали еще в начале застолья. Тут же был дан приказ строиться дружными рядами, группироваться по половому признаку и отправляться в баню. Женщины пошли первыми, а у мужчин появилась возможность вытащить вещи из автобуса, приготовиться на завтра и определиться, кто и где будет ночевать.

Учитывая, что за столом была не только уха, мы приняли решение не усердствовать, а просто отдать дань таежной традиции мыться перед охотой и рыбалкой. Пар был восхитительный, с таежными запахами. Павел не стал раскрывать всех секретов, но от перечисления ингредиентов той заварки, что лили на камни, кружилась голова.

Хозяин бани поведал нам, что в Анюй массово заходит кета, только она почти не берет блесну, разве что случайно цепляется, пытаясь отогнать приманку от нерестовой лунки, принимая ее за гольяна или еще какую-нибудь назойливую рыбешку, поедающую икру. А вот ленок, по прогнозам Павла, на блесну брал, и попутно могли попасться хариусы, правда, в этих местах крупняк не водился. На столе стояла резанка из ленка, лишний раз подтверждающая слова хозяина, и с каждой очередной ложкой этого яства, отправленной в рот, у нас росла уверенность, что завтра нам повезет.

Я обожаю свежий сагудай из ленка с луком и подсолнечным маслом, но советую дезинфицировать это блюдо чем-нибудь сорокоградусным и обязательно есть рыбу, пойманную вдалеке от людского жилья, желательно в холодное время, не летом. Восхитительно вкусен сагудай, приготовленный из байкальского омуля, но это совсем другая история.

Проснувшись в семь утра, мы с моим другом и коллегой по работе в Комитете по спорту и молодежной политике, чемпионом мира по настольному теннису среди инвалидов Сергеем Анатольевичем Поддубным много времени потратили на загрузку и крепление коляски в лодке. Когда Сергей узнал о рыбалке, он сказал, что поедет с нами несмотря ни на какие трудности. Надо отдать должное мужеству этого человека.

Завели моторы, прогрели их и потихоньку двинулись в путь вверх по течению. Моторы в этих местах водометные, так как большая вода на Анюе, как и на всех таежных речках, бывает только весной и осенью после дождей, а летом, в жару, как говорят местные, ее и курица вброд перейдет. На самом деле речка, на которой расположилась деревня, еще не Анюй, а только ее приток. На противоположном берегу расположен заповедник, где обитают амурские тигры, и их очень серьезно охраняют...

Вода мерно журчала под носом лодки, и этого не мог заглушить даже работающий двигатель. Река причудливо петляла по осеннему лесу, раскрашенному во все цвета, которыми так богата осенняя пора. Когда лодка оказывалась возле водной растительности, на поверхность выскакивали мириады мальков, из чего я сделал вывод, что у местного хищника проблем с едой нет в принципе. Нам объяснили, что кета уже зашла в нерестовые ямы и нас ожидает невероятное зрелище. Зашла речь о тайменях, фотографиями которых густо были увешаны стены Юриного дома и беседки. Юра пообещал, что обязательно сводит нас на ночную рыбалку на «мыша». Все знают, что таймень охотно отзывается на эту приманку ночью, а по рассказам нашего гостеприимного хозяина, здесь водились очень приличные по размеру хищники.

Мы верно приближались к цели нашего плавания. По пути попадались мертвые, уже отнерестившиеся рыбины. Река здесь была не шире тридцати метров, поэтому проводка получалась недолгой, да и рыба моей блесной не заинтересовалась. Сделав пяток забросов, я переместился вверх по течению, пытаясь найти ямы и завихрения водной струи, где обычно обитают все речные хищники. Довольный возглас снизу по течению обозначил чей-то успех, но выяснять результат не было времени и желания. Я уже давно научился радоваться успехам других, однако на рыбалке не раз ловил себя на мысли, что по-хорошему завидую счастливчику, поймавшему рыбу до меня. У нас часто по этому поводу случается негласное соревнование, при этом призов хватает всем, потому что всегда кто-то поймает первую рыбу, а кто-то самую маленькую, ну а у кого-то клюнет самый увесистый трофей.

В Анюе есть неплохой хариус, хотя в тот день лишь один такой красавец позарился на блесну одного из нашей компании. Это действительно очень красивая рыба, с удивительным спинным плавником, отменных вкусовых качеств. Больше всего мне нравится, когда эту рыбу подают на стол в малосольном виде. Это что-то!

На очередном забросе я почувствовал легкий тычок в блесну, но рыба не стала дальше атаковать, а может, укололась о крючки и, распознав обман, ретировалась. Еще пару забросов — и я решил идти к лодке, так как необходимо было еще немного проплыть вверх по течению. Погрузились и быстренько пролетели примерно с километр. Солнце светило вовсю, правда, не согревало. Судя по всему, вечером ожидался хороший заморозок. Это, конечно, не радовало, потому что забрасывать ночью обледеневшую леску через обледеневшие кольца спиннинга не хотелось. Впереди показался перекат, а на берегу в воде лежало упавшее прошлогоднее дерево. Юрий остановил лодку и высадил нас. Вторая лодка разгрузилась на противоположном берегу. Посмотрев в воду, я остолбенел. По перекату туда и сюда сновали рыбины, то сбиваясь в стаю, то разбредаясь кто куда. Это была кета. Нас она особо не боялась, просто занималась своим делом. Юра сказал, что на блесну кета не берет, так как у нее нерест, может лишь случайно зацепиться, отгоняя блесну от гнезда. Где-то рядом, вниз по перекату, должны были быть ленки и хариусы, их-то нам и предстояло поймать.

Хариусы и ленки очень любят лакомиться свежей икрой, смываемой из нерестовых ям, тем самым нагуливая вес и приобретая приличные вкусовые качества. Местные знают их пагубную страсть и регулярно, подсаживая икру на крючок, выбирают самых прожорливых и неосторожных особей.

У нас были только блесны, и я, взяв вертушку серебряного цвета, встал за перекатом. Буквально на третьей проводке леску кто-то ощутимо рванул и потянул в сторону. Чуть затянув фрикцион безынерционной катушки, я принялся вываживать своего, пока еще невидимого соперника. Им оказался ленок, зеленый, в черную крапинку, очень красивый. Вытянув его на галечник, я перевел дух. Не часто случается испытывать подобные чувства. Вокруг на многие километры только тайга, я на берегу прекрасной речки, вдалеке от шума города и суеты — такое в жизни случается все реже и реже. Работа, понимаешь!

Буквально в шестидесяти метрах от меня, ниже по течению, рыбачил Третьяк. Памятуя о том, как ревностно он относится к чужим рыболовным успехам, я загодя попросил своего помощника остаться в другой лодке. Дело в том, что однажды в Якутии ему удалось обловить самого Третьяка. Мы с ним до сих пор с юмором вспоминаем тот случай, да и сам Владислав Александрович не прочь напомнить Максиму о нем. Вскоре я услышал торжественный клич. Это Владислав Александрович обрыбился, причем у него на блесну, вопреки прогнозам, села именно кета. Сфотографировавшись с красавицей, он отпустил ее с миром нереститься дальше. На этом перекате мне удалось выловить еще четырех ленков. Все они были мерные, не более килограмма.

Заметив, что на противоположном берегу река подмыла берег, а пара упавших деревьев создала что-то наподобие естественной засады, я решил бросить свою блесну туда. Поклевка последовала сразу, и очередной ленок отправился в садок. Пройдя с десяток метров вперед, я увидел несколько нерестящихся кетин и решил снять их на видео. Тихонько вошел в воду и медленно-медленно подошел к ним. На меня рыба не реагировала, лишь одна отплыла подальше. Сняв видео в полуметре от своего сапога, я решил посмотреть, как кета реагирует на блесну. Вертушка тыкалась в морду ближней ко мне рыбины, а та даже не делала попыток ее отогнать. Не желая больше нарушать процесс воспроизводства, я переместился на один из притоков, который впадал в перекат. Там было подозрительно тихо.

За спиной раздавались победные крики Владислава Александровича, значит, вечером он будет подтрунивать над Максимом (так оно, кстати, и вышло). В притоке, на который я забрел, вода текла очень медленно, особенно в том месте, где торчал затопленный пень. Это выдавало яму, где могла оказаться рыба. Естественно, первый свой заброс я направил точнехонько к этому самому пеньку. Дав блесне немного заглубиться, я начал подтягивать. Тут же последовал мощный рывок — и на том конце лески заворочалось что-то увесистое.

Я не стал форсировать событий, но, помня о ленке, уверенно подтягивал леску к себе, не давая слабины. Ленок (а это снова был он) отчаянно пытался удержаться на глубине, попутно пытаясь завести леску за пень, но все равно оказался на прибрежном песке и сплясал такую джигу, что любо-дорого смотреть. Сделав пару кадров с речным тигром, я направился к нашей лодке, чтобы продемонстрировать улов и заодно узнать об успехах моих друзей. Оказалось, что у Третьяка и Поддубного все с рыбой сложилось как нельзя лучше, а значит, нам не придется мериться силами, по крайней мере сегодня.

Юрий уже разделал пару ленков, и на ящике стояли четыре рюмочки за удачную рыбалку. Под свежую рыбу с соевым соусом и черным хлебом это было как нельзя кстати, и, опрокинув по единой, мы засобирались обратно, тем более где-то на излучине уже вовсю готовили уху из свежепойманной рыбы.

На очередном повороте реки восхитительный запах коптящейся рыбы дал понять, что мы успели вовремя. Уха была настолько вкусной, что многие захотели отведать ее не раз. Вскоре поспела и копчушка, и каждому досталось по вкуснейшему леночку, такому загорелому, пахнущему дымом таежного костра и ольхой. После подобного обеда ничего, кроме отдыха, в голову не приходило, и мы, убрав за собой место стоянки, медленно направились домой, чтобы по дороге вдоволь налюбоваться местными видами.

По прибытии в деревню я понял, что у нас есть время на сон. Юрий предложил дождаться вечера, чтобы определиться насчет ночной рыбалки на «мыша». Около двух часов ночи он меня разбудил. Отметив, что с погодой все хорошо, он ушел грузить снасти. Наша лодка блестела инеем в свете фонарика, от дыхания шел пар, — значит, температура упала ниже нуля. Кстати, помимо плоскодонных лодок на Анюе пользуются спросом лодки из ПВХ, только с надувным днищем, так уменьшается осадка плавсредства и легче проходить мели.

На реке было хоть глаз выколи, так что пришлось освещать наш путь фонариком. Правда, Юрий настолько хорошо знал реку, что без труда в темноте проходил все мели и перекаты. Наконец мы прибыли на место ловли. После рева движка в ушах стоял звон от охватившей нас тишины. Месяц давно скрылся, и приходилось ориентироваться по свету многочисленных звезд, усыпавших небо. Начали забрасывать снасть. У Юры кто-то клюнул. Средних размеров ленок! Сделав забросов тридцать, я понял, что катушка и кольца спиннинга вконец обледенели и продолжать рыбалку не имеет никакого смысла. То же самое случилось у Юрия. Посовещавшись, мы решили возвратиться на базу. Утром нам предстояло целых семь часов лета до Москвы.

Прошло время, но каждый из нас до сих пор вспоминает ту негаданную поездку на Анюй, втайне надеясь вернуться туда. Может, в следующий раз повезет встретить речного гиганта тайменя и еще раз насладиться красотой дикой первозданной природы, от которой мы добровольно отказались в угоду своим делам и обязанностям.
До встречи, Анюй!