Подводная охота: зачем мы лезем в воду

Брат мой — рыбак в законе, как говорят о нем знакомые. Знает когда, где и на что ловить рыбу. Но под воду не лезет, неинтересно ему.

Мои рассказы о подводном мире слушает постольку, поскольку они могут принести ему пользу в его основном увлечении — рыбалке. Друг его, Кирилл Шулепов, знакомец по предыдущей работе, разрешил пожить в своем пустующем доме почти на берегу моря. Брат гордо называет его «виллой Кирилла», а сам Кирилл — «дедушкиным домом».

Но, как бы дом ни назывался, а расположен он в Абхазии, в городке Гудауте, в пяти минутах неспешной ходьбы от моря. Для рыбалки место отменное. Да и вся Абхазия, похоже, конструировалась Создателем специально для рыболовов — столько здесь воды и рыбы.

Вернувшись с моря к обеду, я застал брата за странным занятием. Привернув к столу, стоявшему посреди мандаринового сада, обычную мясорубку, он прокручивал обычный белый хлеб. Вернее, батоны со срезанными корками.

Закончив, он вывалил в тазик с перемолотым хлебом банку консервов, добавил еще что-то и тщательно все перемешал. На мой удивленный вопрос ответил, что готовит вовсе не обед для нас, а угощение для кефали.

От брата я узнал, что большую и красивую рыбу кефаль местные зовут падальщиком, потому как питается она бентосом, всякими отходами, падающими на дно. Кефаль заглатывает ил, песок и всякую дребедень со дна.

Читайте материал "Владимир Путин добыл щуку на подводной охоте"

Песок благополучно вываливается с противоположной стороны ото рта, а то, что может перевариться в желудке, переваривается. Таким образом рыба и нагуливает свою красоту. Ее не поймаешь ни на червяка, ни на другую какую приманку. Подавай ей отбросы!

Вот брат и купил в магазине консервы «Сайра в собственном соку», пару свежих белых батонов, еще что-то, что я забыл, и приготовил капризной рыбе угощение. Я понюхал.

Действительно, пахло не совсем отбросами, но легкий душок разложения ощущался. Тут я и подумал: «А почему бы и нет?»

Выпросив у брата немного свежеприготовленной кефалевой прикормки, отправился на берег моря. Уже на берегу отыскал несколько больших раковин. Это были рапаны. Не совсем целые, побитые морем и камнями. Да мне целые и не нужны были. Набил раковины прикормкой. Из оставшейся слепил большой шар.

Чтобы прикормка не развалилась раньше времени, поместил раковины и шар в полиэтиленовый пакет, плотно завязал. Прямо напротив меня из воды торчала небольшая скала. Мы с братом назвали ее Черные камни. Красиво и соответствует истине: камни действительно черные. За этой скалой я и раньше частенько охотился.

Там достаточно глубоко, крутятся крупные морские караси, на дне можно встретить скорпену, в толще воды сверкают иногда серебряными боками крупные кефали. Если караси и скорпены частенько становились моей добычей, то к кефалям мне ни разу не удалось приблизиться на расстояние верного выстрела. На этот раз именно они были моей целью.

Для охоты было уже поздновато, поэтому я ружье брать не стал. Привязал к поясу кулек с прикормкой, надел ласты, маску и пошлепал к скале, видневшейся из воды. Я готовил охоту на завтра. Море было абсолютно спокойно. Светило послеобеденное солнышко, вода была прозрачная, видимость отличная.

Как известно многим охотникам, больше всего дичи встречаешь именно тогда, когда не взял с собой ружье. Так случилось и на этот раз. Сначала я увидел двух достаточно приличных крабов. Ну ладно крабы, при желании их можно взять голыми руками.

Но, проплывая над пятачком песчаного дна, светлеющего между камнями, покрытыми коричневыми водорослями, я увидел, как в песок зарываются два морских языка. Дальше — больше. Из-под обросшего подводной растительностью камня, тихонько пошевеливая грудными плавниками, выползла красавица скорпена.

Может, я и видел морских ершей большего размера, но этот показался мне самым большим из виденных ранее. Я понаблюдал за рыбой и отправился дальше.

А дальше в толще воды, пронизанной солнечными лучами, я увидел пару горбылей, то и дело ныряющих ко дну. Обычно эта рыба подходит к берегу после шторма, когда волны еще не успокоились. Ходят всегда парами, собирая со дна все, что принесли с берега дождевые потоки. Их обычной, «повседневной» пищей являются мелкие рапаны и другие обитатели дна.

Подразнив меня, горбыли скрылись за пределы видимости. На смену им из зелено-синей массы воды вывернулась небольшая стайка больших лобанов. Их не могло быть много. Крупная рыба не собирается в большие стаи. По крайней мере у берега. Ищет добычу небольшими группами.

Не знаю, сумел бы я попасть хоть в одну рыбу из подводного ружья, но казалось, что я дотянусь до лобанов рукой, если поплыву немного быстрее. У самого камня крутилась стайка далеко не маленьких морских карасей. Они кормились.

Зубы у них были похожи на лошадиные или на наши, человеческие. Только миниатюрного размера. Этими зубами они запросто разгрызают раковины мидий. Сам видел!

Распугав карасей, у самой скалы я нырнул. Практически по дну, цепляясь руками за камни и водоросли, пополз на ту сторону. И пожалел, что без ружья! За камнем паслась кефаль. Крупная, жирная. Уж в такую-то я точно бы не промазал. Воздух в легких кончился, пришлось выныривать.

Подосадовав на себя за непредусмотрительность, уже не прячась, обогнул скалу. Достав нож, прикрепленный к ноге, распотрошил полиэтиленовый пакет. Продышался. Нырнул. На крохотном песчаном островке сразу за скалой разложил раковины, набитые прикормкой. Между ними аккуратно положил прикормочный шар. Вынырнул на поверхность и отправился к берегу. Все. До завтра!

Раненько утром я был уже на берегу напротив Черных камней. Солнце только-только показало свой пылающий край над горизонтом. Но восход на юге — дело быстрое. Когда я входил в воду, было уже совершенно светло. И холодно. По этому случаю на мне был толстый шерстяной свитер. Не гидрокостюм, но все же…

Как и ожидалось, легкий утренний ветерок дул с берега. Видимость предполагалась хорошая. Дело в том, что море нагревается медленно. Медленно и остывает. Земля же, наоборот, быстро нагревается и быстро остывает. Над не успевшим остыть морем теплый воздух поднимается вверх. Ему на смену приходит остывший воздух с суши. Отсюда и ветерок.

Ветер сгоняет с берега теплую, но мутную воду. Из глубины приходит вода прозрачная, но ледяная. Видимость отличная, только холодно. К обеду будет наоборот. Земля быстро прогреется, а море еще нет. Горячий воздух над раскаленной сушей станет подниматься вверх.

С моря подует прохладный ветерок. Он сгонит к берегу всю теплую воду с поверхности моря. Но в этой теплой воде полно планктона. Плавает всякая муть и мусор. Микроскопические водоросли и другие организмы, обитающие в теплой поверхностной воде, сведут видимость до нуля. Приходится выбирать: или все видишь, но мерзнешь, или, наоборот, нежишься в теплой воде, но ничего не видишь. Я выбрал первое.

Приблизившись вплотную к скале, продышался, набрал в легкие побольше воздуха, нырнул. Осторожно приблизился к подножию скалы и потихонечку начал огибать ее. Я крался так, как крался бы на суше. Только воздуха в легких был всего один глоток. Надо успеть.

Ружье держал на изготовку, предохранитель снял заранее. Дело в том, что рыба, особенно крупная, всегда ждет опасности сверху. К ней всегда нужно подкрадываться снизу, от дна, из глубины, откуда она меньше ждет опасности. Но ждет.

Ожидания вполне оправдались. Над моими ракушками вилась целая стая прекрасных кефалей. Они становились вертикально на голову, отталкивали друг друга от ракушек, пытаясь достать то, что там еще оставалось. Я прицелился. Выстрелил. Попал. Бросил ружье и устремился вверх, к воздуху.

По опыту я знал, что ружье, да еще с бьющейся на гарпуне добычей, сильно затруднит подъем вверх. Потому и бросил. Можно будет продышаться, а потом нырнуть и поднять на поверхность и ружье, и добычу. Но из того же опыта я знал, как трудно найти под водой брошенный предмет. Особенно если нет четких ориентиров.

В данном случае ориентиром была скала. Но мне приходилось охотиться и в других местах, и с другой видимостью. Под водой существуют течения, на поверхности — волнение. Очень трудно нырнуть в одно и то же место дважды. Пока ты отдышишься, тебя уже снесет на несколько метров в сторону. И пойди найди свое ружье среди камней и подводной травы! Поэтому мой инструмент был подготовлен соответствующим образом.

К пистолетной рукоятке своего арбалета я привязал большой белый пенопластовый поплавок. Привязал таким образом, чтобы он не мешал охотиться, чтобы не тянул приклад сильно вверх. Задача поплавка состояла не в том, чтобы поднять ружье на поверхность, а в том, чтобы поставить его вертикально.

На поверхности моря тоже трудно найти что-либо утерянное. А вот ружье, стоящее на дне вертикально, заметно издалека. Потому и поплавок белый. А рыба никуда не денется с гарпуна — откидной флажок удержит.

Кто-то скажет: если ценишь жизнь, зачем в воду лезешь? Зачем ныряешь? Зачем рискуешь? Рыбы и в магазинах полно! Так-то оно так, а как же основной инстинкт? Инстинкт охотника, добытчика? И вообще, на больничной койке умирают ничуть не реже, чем тонут в море.

Когда я выбрался на берег со своей кефалью, подошел брат с удочками и фотоаппаратом, запечатлел меня с трофеем, добытым не совсем обычным образом.