В течение многолетней рыбацкой страды мне неоднократно доводилось наблюдать трагикомичные сцены на льду, когда коварная фортуна не только смеялась на нашим братом-рыболовом, она просто-таки издевалась над ним, превращала нервы в мочало и разметывала по ветру остатки энтузиазма на что уж такого терпеливого существа, коим является этот труженик. Смеялась она, как правило, над неопытностью, но бывало, в ее сети попадались и довольно опытные «рыбешки».
Учинское водохранилище. Период «глухозимья», как говорят любители рыбной ловли. Рыбий народец неактивен – в воде мало кислорода. Тут уж будь добр, используй весь свой арсенал, и интеллектуальный и технический, иначе не быть успеху.
Иду вдоль берега, сверлю лед, ловлю, варьируя оснащение удочек. Безрезультатно! Лишь изредка, трудясь вовсю, удается выудить одного-двух окунишек. Смотрю по сторонам – рыбаки в движении, не сидят на месте. Это верный признак отсутствия клева.
Так энергично пройдя с километр и открыв десятка два лунок, решаю, что надо немного отдохнуть и перекусить. Но прежде пробуриваю три лунки по треугольнику, на расстоянии метров пяти одна от другой, прикармливаю их и засыпаю снегом от «засветки». Достаю термос, пью чай и посматриваю вокруг. Над водоемом морозное марево. Туманно проглядывает лес на противоположном берегу. Кругом белым-бело и спокойно. Мир, покой и на душе.
Подкрепившись, перевязываю – уж в который раз – мормышку. На сей раз ставлю простую свинцовую «капельку» с небольшим удлиненным крючком. Накалываю мотыля, опускаю мормышку в воду, ставлю удочку на лед и подматываю лесу так, чтобы мормышка, касаясь дна, чуть-чуть натягивала сторожок. Достаю сигарету.
Думается, многим рыболовам хорошо знаком этот момент, когда вновь приступаешь трудиться над лункой после перерыва по какой-либо причине. Энтузиазм, подугасший было за это время, вновь разгорается. Поэтому, садясь как бы вновь, да еще к свежей лунке, чувствуешь себя обновленным, в форме, и с интересом ждешь удачи.
Зажигалка была еще в руке, когда вдруг приподнялся сторожок! Делаю подсечку, еще несколько движений, и вот уже прекрасный окунь-песчаник у меня в руках!
– Вот оно в чем дело! – мелькнула мысль. – Посмотрим!
Вновь установил удочку в прежне положение, и опять сторожок пошел вверх! Второй точно такой же трофей затрепыхался на льду! Стало ясно, что по каким-то непонятным подводным причинам окунь брал наживку неподвижной мормышки, слегка касавшейся дна. Понятен стал и мой предыдущий неуспех, когда я настойчиво применял «тряску» разной амплитуды и частоты.
Таким образом я выудил еще десяток «полосатых», уже не опуская удочку на лед, а держа ее неподвижно в руке. Мои движения руками при подсечке и выуживании рыбы из-подо льда не остались незамеченными. Рыбаки частенько намеренно посматривают по сторонам, когда нет клева, и моментально засекают тех, кто размахивает руками. Ага, значит, там есть! И начинают передислокацию поближе к «машущим». Ко мне тоже стали подтягиваться, надеясь приобщиться к удачливому месту.
Первым подошел «усатый». Одет он был в армейскую шапку с опущенными ушами и белый полушубок. Некоторое время он наблюдал издали, но, видимо, горка окуней передо мной повлияла на его решимость, и он пробурил свою лунку неподалеку. За ним стали подходить и другие соискатели удачи. Постепенно их собралось вокруг около десятка. Все они упорно трудились, но безрезультатно. Я же, проходя по треугольнику, от лунки к лунке, продолжал действовать на нервы окружающим. Два-три хвоста из одной, два-три из другой, и так далее, не густо, но регулярно я продолжал облавливать мой «Бермудский треугольник». Россыпи окуней около заколдованных лунок увеличивались и одновременно накалялась атмосфера среди соседей. Большинство из них, надо сказать, с достоинством воспринимали происходящее, но некоторые основательно нервничали.
– Смотри, тот сколько накидал. Со мной на Чернушке было такое. Я ловил, а все сидели пустые! – слышу недовольный голос за спиной.
– Да что же это такое? Идиотизм какой-то! И прикормил, и леска ноль-десять, мормышка вольфрамовая! – громко чертыхался «усатый». Он с шумом поднимается с ящика и подходит ко мне.
– Будь другом, покажи мормышку, тут что-то не так, просит он.
В этот момент следует поклевка, и я, у него на глазах, выхватываю хорошего, «сковородочного», как говорят рыболовы, окуня.
– Ну ты даешь! На белую ловишь? – склоняется он надо мной.
Я снимаю окуня и показываю ему мормышку.
– Вот черт! У тебя что – свинцовая?
– Да.
– И ты на нее все время ловишь?
– После обеда начал, – отвечаю.
– Пойду привяжу. У меня есть такая, – радостно говорит он, уходя. «Усатый» долго копается в своем хозяйстве, привязывая мормышку. Теперь уже мне становится интересно, как у него будут развиваться события.
Через некоторое время опять доносится его раздраженный голос:
– Ничего! Ну это надо же, бред какой-то!
Вижу, как некоторые рыбаки, отчаявшись, начинают расходиться.
Фигура «усатого» опять возникает передо мной.
– Слушай, открой секрет, тут что-то не так! – с надрывом в голосе просит он.
Я раскрываю тайну.
– Что ж ты раньше не сказал? – сокрушается он.
– Но ведь ты же стоял рядом и наблюдал, – возражаю я и предлагаю ему сесть на мою лунку. Он садится напротив и некоторое время сосредоточенно работает.
А день между тем катился к закату. Рыбаки поодиночке и группами потянулись к берегу, на выход к автобусу.
Вдруг вижу, как «усатый» резко поднимается, швыряет снасти в ящик, берет его на плечо и, подхватив коловорот, идет ко мне.
– Знаешь, кто ты? Ты – колдун! – серьезно, не в шутку, бросает он и быстро уходит, бормоча на ходу что-то, наверное, еще более убедительное.
Комментарии (0)