И думать, и делать! кому бы еще порулить охотой?

Вникая в суть статьи Елены Горбуновой «Надо думать. Хорошо думать» («РОГ» № 25, 2012), стал я не то что бы хорошо, а просто думать.

С одной стороны, эта статья о больших достижениях Россельхознадзора в бытность подчинения охоты Минсельхозу. (Особенно меня насмешили «успехи» этого ведомства в контроле за добычей и реализацией соболя на забытых Богом и брошенных государством сибирских охотничьих просторах). С другой стороны, она об ужасах деятельности Росприроднадзора при теперешней подчиненности МПР, занимающегося помимо организации охоты в заповедниках (как следует из текста статьи) главным образом «расселением» АЧС (африканскфой чумы свиней) по территории Российской Федерации. И, надо сказать, первое, что пришло в голову по прочтении статьи, – это фрагмент из незабвенного фильма «Вождь краснокожих», когда вождь огорошил старика Билла вопросом: «Почему ветер дует?» И в то время, когда здоровяк Билл конфузливо задумался, раздув щеки и выпучив глаза, мальчишка постучал ему по башке, заявив: «Потому что деревья качаются!» Вот и мне хочется задать вопрос: почему и куда дует ветер.

А дует он, судя по ряду подобных публикаций, в сторону желания неких персон начать кампанию по возврату охоты в Минсельхоз. Кому-то, видать, очень хочется, чтобы театр абсурда вокруг российской охоты не закончился никогда. Наверное, именно поэтому сейчас в недрах тщедушного российского «сельского хозяйства» начали растить из мухи слона в виде вируса АЧС у диких свиней аж по 24 субъектам. Похоже, что так же году в 2006-м растили великий и ужасный вирус птичьего гриппа. Птички-то вроде бы теперь подлечились, да и, видимо, не болели особо. Но главные чаянья, надо думать, не в птичках. И не в хрюшках, и не в охотниках, и не в т.н. охотпользователях, а в банальном кусочке бюджета, некоторое количество которого скорее всего уже запланировано «отломить» на героическую победу над АЧС. Дальше, как следует из концовки статьи, триумфаторы мечтают о получении контроля над охотой как некоего переходящего вымпела, почетной грамоты, ну и, конечно, об освоении все новых объемов таких заманчивых бюджетных и «внебюджетных» средств. Как-то в благие намерения теперь слабовато верится – тут скорее речь о том, чтобы и рыбку съесть, и на поезде покататься. Плохо только, что мостят дорогу все эти благие намерения точно не в рай. Почему так думаю, сейчас поясню.

Вспомнился мне фрагмент из памятного интервью министра МПР Юрия Трутнева, опубликованного в «РОГ» сразу после передачи полномочий по охоте от Минсельхоза. В нем Юрий Петрович признался, что вопрос о передаче вставал еще году в 2004-м. Якобы тогда министр сельского хозяйства Гордеев взял да и попросил: не забирайте, мол, у нас охоту. Ну, и не стали забирать. Вникаете? Просто взял и попросил, словно речь шла о некоей прихоти вроде любимой игрушки! Так что же, уважаемые охотники, теперь помешает кому-то кого-то попросить – взять и передать?

Хочу быть понятым правильно. Вовсе не собираюсь сейчас лить воду на мельницу МПР, а просто хочу продемонстрировать, как легко, непринужденно и «научно обоснованно» можно манипулировать еще недавно серьезной отраслью экономики. Ныне же, во многом благодаря принятому славной партией власти (в минсельхозовские, кстати, времена) закону № 209 об «инвестициях» в сфере охоты, значительная часть охотников огромной охотничьей державы уже лишилась возможности легальной охоты в местах проживания, другая значительная часть без всякого оптимизма с тревогой ждет очередных новаций, а третья, «получившая» угодья в бесплатную «аренду» без каких бы то ни было обязательств и четкого предмета охотхозяйственного соглашения, инвестирует в основном в строительство шлагбаумов да свиновышек. Кроме того, большая часть «инвесторов» потирает ручки, которыми либо бесконтрольно и совершенно материально бессмысленно для государства постреливает «своих» лосей да кабанчиков в компании себе подобных, либо не менее бесконтрольно рассовывает по карманам откровенно спекулятивное бабло, в десятки раз превышающее стоимость госразрешений на лимитированные (ранее лицензионные) виды, а нелимитированные или «не практикует», или же задирает на них цены до заоблачных высот. Такой «игривый» подход к процессу, в который вовлечены несколько миллионов соотечественников, зачастую буквально живущих охотой, ни умным, ни безопасным не назовешь. И это вовсе не игра в бирюльки; ведь совсем не шутки заявления людей из глубинки (на форуме), что они скорее сожгут свои леса, чем позволят варягам выставить себя из них.

О вышеописанных и других проблемах я говорил на состоявшейся в мае встрече с руководителем Департамента охоты при МПР Антоном Берсеневым. Говорил о том, что, прежде чем вводить принятыми недавно Правилами охоты т.н. производственный контроль, следовало бы обязать охотпользователей обеспечить доступ охотников в угодья и разобраться с ценами. Без этих мер все нововведения, в том числе и единый федеральный билет, пусть и бесплатный (пока!), видятся большинству охотников не чем иным, как установкой новых барьеров и шлагбаумов на пути к осуществлению конституционных прав на охоту гражданина России в российских же охотугодьях. Говорил и о необходимости сохранения значительной части охотугодий относительно густонаселенных районов за обществами охотников как за основой российского охотничьего хозяйства. Несуразным для многих охотников видится и введенный порядок оформления разрешений на нелимитированную дичь, вынуждающий егерей часами корпеть над бумагами, вместо того чтобы решать свои основные задачи. Поднимались и другие вопросы.
Так что никто и не говорит, что в российской охоте нет проблем. Не говорит об этом и сам Антон Берсенев, в частности, в своей совместной с юристом А.В. Колодкиным статье, посвященной закону об охоте («...Исполнить нельзя помиловать. Где поставить запятую?», «РОГ» № 26, 2012). Хотя статья эта и содержит множество юридических терминов, ее суть ясна: существующий закон не удовлетворяет интересам не только огромного числа охотников России, но и не позволяет ведомству, ответственному за развитие охотничьего хозяйства, эффективно управлять им. И объясняет почему. Потому что в законе отношения между охотником и охотпользователем, охотпользователем и государством четко не сформулированы. А ведь во многих сибирских регионах и на тех же пресловутых 20% УОП (угодьях общего пользования) само государство фактически является основным или единственным охотпользователем! Да и название статьи красноречиво говорит о том, в чьих руках (жаль, что не в головах) находится политическая воля, необходимая для внесения комплексных и насущных изменений. Ведь сильная и рациональная власть может и должна исправлять ранее допущенные ошибки, а слабая и беспомощная способна лишь усугублять их.

Совместные действия охотничьего сообщества и Департамента охоты по внесению в Закон об охоте необходимых поправок, в том числе фиксирующих максимальные (но приемлемые) цены на охоту, одновременно с решением вопроса по унифицированному доступу в угодья (по предложенной РОСом концепции либо иначе) могли бы стать первыми шагами к систематизации, наступлению мира и порядка на российских охотничьих просторах. Узаконенным же бесправием (на фоне подавляющей бедности) и исключительно карательными мерами по наведению «нового» порядка власть лишь добьется полного отчуждения, протестного браконьерства и нового витка правового нигилизма в сфере охоты (впрочем, не только в ней ).

Солидарен с мнением многих охотников и охотоведов, обсуждающих на охотничьих форумах существующие проблемы о насущной необходимости выделения Департамента охоты в самостоятельную структуру, подобную былой Главохоте, подчинявшейся, как известно, напрямую Совмину, о чем не раз писал в своих статьях. В те, ныне частенько охаиваемые на самых верхах времена, охотничья отрасль была четко структурирована, профессионально укомплектована, финансировалась не по остаточному принципу, в том числе и самофинансировалась, удовлетворяла как потребности в охоте граждан великой державы, так и соблюдению установленных правил и порядка, необходимых для сохранения охотничьих популяций и среды их обитания, вела научную работу – словом, кто бы чего ни говорил, а успешно решала серьезные вопросы.

Не менее удачно эти вопросы решаются в Северной Америке самостоятельными департаментами рыбы и дичи, наделенными серьезными правами и возможностями, хорошо финансируемыми за счет значительных отчислений от реализации доступной охоты и рыбалки, от реализации оружия и боеприпасов, товаров для туризма и охоты.

Так, по данным учетов, в Северной Америке сейчас «проживает» порядка 15 миллионов гусей, 5 миллионов из которых становятся ежегодной добычей охотников. В России же на ее просторах, включая севера и тундры, гусей всего около 5 миллионов. Это не только к вопросу, куда подевались гуси, но и к другому вопросу: куда подевалось наше сельское хозяйство? Если в США и Канаде фермеры зачастую сами зазывают охотников, чтобы они отгоняли гусей от созревающего зерна (пусть даже за символическую плату), то наши гуси, пролетев тысячу километров, запросто могут не встретить ни одного распаханного поля. Может, в том числе и поэтому на 12 миллионов охотников США приходится порядка 15 миллионов голов только лишь белохвостого оленя! Будучи крупным экспортером зерна в начале XX века, Россия к началу XXI века усилиями многочисленных реформаторов, часть из которых теперь в оппозиции к реформаторам нынешним, «докатилась» до того, что едва ли обеспечивает себя сельскохозяйственной продукцией хотя бы процентов на 40.

Возвращаясь к статье Елены Горбуновой, хочется отметить, что если у Минсельхоза в связи с АЧС так сильно болит голова, то и надо лечить в первую очередь голову, и не соседскую, а свою. Ведь если хрюшка, инфицированная АЧС, вдруг в космос полетит, это не значит, что Роскосмос следует передать Минсельхозу и завести космический Россельхознадзор. Или, может, охоту передать в МЧС, потому что из-за пожароопасной обстановки ее второй год подряд летом (а то и весной) запрещают, при этом не запрещая рыбалку, сбор грибов и т.д.? Занимались бы вы, граждане аграрии, своим делом – создавали бы нормальные условия для распашки да посева полей и увеличения поголовья всевозможной домашней живности. А если она болеет, то ее надо своевременно диагностировать, лечить и создавать надежные барьеры, чтобы она не заражала диких животных. Но и самим за эти барьеры далеко залезать ни к чему, чтобы ненароком какую-нибудь постороннюю «заразу» не подцепить. Речь, конечно, идет не об отдельных тяжелых вспышках заболеваний, когда действительно нужно налаживать совместную деятельность. В остальном, граждане-аграрии, своей работы у вас непочатый край!

А охотой заниматься надо не ветеринарам, агрономам, летчикам или танкистам, а профессиональным охотоведам. Ведь это абсурд, если к больному вместо машины скорой помощи приедет пожарная, или… полицейская или ветеринарная. Или если работники Россельхознадзора, вместо предупреждения и борьбы с недугами домашних животных, начнут в угодьях «порядок» наводить. Помнится, эти самые работники лет пять-семь назад то и дело на браконьерских охотах попадались и угодья «по-честному» через «конкурсы» распределяли. Это к тому самому вопросу, почему и куда ветер дует.
А думать, конечно, надо. И, подумав, делать по уму, историю не забывая.