Дед даже яблоки собирает со вкусом – не каждое – всматривается. И тут ему интересно, и тут у деда творчество. Может сорвать с ветки или, нагнувшись, блуждая рукой, выбирает из россыпи на земле. Специально мешает несколько сортов – для аромату, для яблочного духа. Дед, как журавль длинный, в высоко подтянутых штанах, похож на актера Черкасова с его сутулостью, с поднятой рамой широких плеч.
В кабинете у деда прибрано. На столе не остывшая трубка. Пахнет воробьиной полынкой. Запах моего детства! Моя малая Родина!
В соседней светелке, в клетке, самые дорогие деду птицы: жаворонки, соловьи, славки, крапивники, корольки, реполовы. За окном в вольере – птицы разные: зяблики, снегири, дрозды. И стоит мне открыть окно, убрать тюль – многие из них прут в комнату в поисках вожделенного мучного червя. Под кроватью у деда в прихожей стоит сундук с этим замечательным продуктом.
Он колдует над ним по своему графику. Стоит перезвон. Я слышу зяблика, снегиря. И картины весны или занесенные снегом промозглые пейзажи возвращаются ко мне во всех подробностях. Песня птицы... Она может возвратить день, вырвать его из небытия. Я и дед знаем об этом.
Входя, он плотно закрывает за собой дверь. Принявшись за ароматный янтарь прошлого года, мы не удержимся – впустим и начнем кормить птиц. Они сразу заполнят нашу комнату. И то что многим будет недоступно всю жизнь, для нас будет необходимостью, нормой – видеть дроздов, поползней во всей их красе на расстоянии полуметра. И каждая птица выкажет все свое превосходство.
Это не может надоесть. И мы созерцаем, сравниваем, угадывая повадки уже старых птиц и еще не ушедшую суетность пойманных дедом в этом году И всё разно, и всё непохоже, сколько б мне лет ни было.
В завершение, когда вольерная братия будет выдворена восвояси, дед откроет клетку Степана-соловья. И тот тут же окажется среди наших бокалов, только не воровато беря корм из наших рук, а степенно, без всякой боязни будет участником нашего пира. Насытившись муравьиным свежим яйцом, он будет просто сидеть с нами. И это облагородит нашу с дедом компанию, придаст ей вселенский смысл. Степана поймал я лет шесть назад.
Поймал мною же сделанным лучком. В те давние 60 е на него ушел один метр проволоки, две пружинки от деревянных прищепок и бабкина авоська – знаковая советская архаика. И вот спустя годы этим же лучком, вспомнив всю былую науку, доказав, что опыт непропиваем, я за 2 часа поймал шесть соловьев.
Выпустив всех, самого могучего я принес деду. Степан был размером уж точно с белобровика. Было явно сразу, что это был самец. Но птица так и не запела. И все же она стала любимой птицей деда.
Это была умная спокойная особь. Этакий индивидуум. Уже через две недели он не метался по клетке, даже когда приподнимали марлю. И купил он нас с дедом сразу тем, что мог как будто наслаждаться нашим разговором, сидя между приборов на нашем застолье. Вот так мы и сидели в прохладном ароматном дедовом флигеле – дед, соловей Степан и я.
Из деда много не вытащишь. Еще зимой от бабки, по телефону, я узнал, что в январе она еле отогрела ему большой палец на ноге, но ноготь все равно слез. Дед и не заметил, охотясь на чечеток, что отморозил его. Долгие годы эта птица миновала наши места, а в эту зиму ее насыпало на березы везде и помногу.
«Обазартился старый, как мальчишка! Удивляюсь я тебе, Костя! 84 годов тебе, а ума не набираешься», – ворчала бабка Фекла. Да! Дед выказал уважение этой нежной, серенькой птичке с пурпурной коронкой на лобике. Она была первой из пойманных им птиц в его еще довоенном детстве. Только к сумеркам опустилась стайка к манной самочке чижа, и старый накрыл восемь птиц. Я знаю, как дед был счастлив.
Дед знает причину моего появления в его доме.
«Барклай», весы, коробки с дробью уже вынесены на середину стола. Через неделю Петров день. Он также знает, что «камни с неба», а мы ровно через неделю будем еще в ночи спускаться по огороду нашей соседки бабки Одарки. Ее Валет будет провожать нашу команду до реки, идя рядом с двумя элегантными собратьями.
Он даже изменит при этом свою походку с семенящей на этакую рысь, сделает умное выражение морды и будет вообще стараться соответствовать: мол, мы, деревенские, тоже понимаем… Он сядет на берегу и будет слушать скрип уключин.
Наш старый Валет – наш талисман. Для него так и осталось тайной, для чего эта команда как по писаному, когда воздух в степи становится пропитан убранным жнивьем, цветущим подсолнечником, когда зазвенят цикады, – для чего она ни свет ни заря переправляется на тот берег.
Лодка помнёт стебли аира, и он отдаст свой аромат. Уже подтягивая лодку, мы вдохнем снова и снова густой запах спелого лета.
И сравняемся мы с дедом годами. Все останется в прошлом, на другом берегу. Туман еще больше усилит оторванность от внешнего мира двух человек и их близость. Уже в обед будет все обыденнее, но в этот предрассветный час все торжественно и величественно. Собаки подвязаны. Дюк дерет голову, всасывая воздух луга. Я его оглаживаю. Мы одной крови. Все, ради чего мы готовились – просматривали родословные, выбирали щенков, натаскивали в полях собак, проходя при этом десятки километров, – все ради этого дня.
Чтобы несуетно начать, мы пустим собак в болото, сбив оскомку, упыхав все излишки молодого взбрыка. Камыш – первое средство для остепенения. Взяв несколько крякв, чирков, камышниц, уже вполне гожих, собрав на краях погонышей, коростелей, пообедав в стогу, уйдем в поля. Не поспел бекас и перепел – без жиринки еще птица.
До поры не тронем мы ее с дедом, не для этого я поволоку деда от луга. Я такую ему пулю лил эти полгода, натаскивая Дюка. С недоверием дед относился ко всему новому, не на глазах проверенному до седьмого колена.
Дюк – собака «не наша». И я, не сказав деду, взял щенка от югославских собак. Мне позвонили из Москвы и смутили меня возможностью взять щенка от проверенных охотничьих югославских собак, в крови которых были в основном итальянские производители. Дед бы категорически воспротивился тратить год жизни на незнакомую кровь, но искус был велик.
На Украине о них уже шла молва. И я поехал и взял за очень приличные деньги черно-пегого месячного Дюка. А взяв, не раз вспомнил консерватизм деда. Собака очень отличалась от наших благонравных спокойных пойнтеров. Немного окрепнув, Дюк поднял наш дом на дыбы. Вечером возвращаясь домой, я снова и снова видел взорванный уют.
Дело доходило до того, что мне приходилось брать его на работу. Терпение лопалось. Дюк абсолютно не хотел оставаться один. Но, как известно, время все лечит – пришла весна. Мы стали бывать в полях, и я уже не с таким страхом открывал вечером дверь своей квартиры. Все полегоньку улеглось.
Но что за работник этот вертопрах! Челнок мы освоили с ним в апреле, достаточно быстро. Это было вбито в его генетику. Я тут же отметил его ход – плавный, накатистый, размашистый, ровный. Однозначно красивый. И я стал смотреть на эту собаку уже другими глазами – с пристальным интересом. С каждым новым выходом в поля росло впечатление. Ход был люб мне.
Первый выход по птице все сразу и бесповоротно поставил на свои места. Перепела, коростеля насыпало на поля люцерны в самом начале мая, а дождливые и теплые дни выгнали ее в один мах. И пошли работы Дюка. Я ликовал. Я знал: дед все поймет, увидев, как плавно и ровно идет по полю моя собака, с каким верхом она прихватывает.
Становится не сразу, прихватив, обязательно проплыв по люцерне еще шагов двадцать. Потяжка! Великое дело! А посланный на подъем птицы, как правило, еще растянет ожидание – поднимет перепела опять не сразу, а уж точно метров за десять. И ни одной пустой стойки, ненужной приостановки! Все лаконично, четко. Если прихватил, значит, птица будет. Чутье! Его величество чутье пришло к нам! То, о чем вожделенно мечтает легашатник, было в наших руках.
Пришелся по душе иноземец! Каждый выход стал праздником. Ни одной похожей работы. Особенно захватывало, как он разгадывал ребус убегающего перепела.
При этом я знал, что если он начал, то работа будет завершена и я увижу птицу. Он, как веревкой, привязывался к убегающей птице и иногда вел ее метров по сто пятьдесят, приостанавливаясь. Вел только верхом, никогда не опускаясь до банального распутывания следа.
Каждый раз это был маленький детектив, рассказанный ясным понятным языком. Всякого несведущего в этой охоте он завораживал языком своей пластики – этого шаманства. Даже разнотравье, ставшее спустя месяц мне по пояс, не могло утаить от него птицу. Как только я переставал слышать шелест его хода, я знал: он нашел. Да, его величество чутье, эта капризная и редкая гостья, удосужилась прийти к нам.
Помню, как поймал я Дюка, сгреб его в охапку и прошептал ему прямо в ухо: «Дюк, я прощаю тебе все погрызенные диваны, порванные обои, наполовину съеденный тобой руль машины. Ты – лучшая собака всех времен и народов! Я горжусь тобой и люблю тебя! И будь уверен, я со своим стариком буду стеречь твою кровь».
Солнце поднимется над нами, но роса еще долго будет холодить сапог. Мы сядем с дедом на берегу, и разные птицы развеселят наши души. Болото будет как на ладони. Белым фосфором будут светиться цапли. Чирковая молодежь разухабисто начнет носиться над плесами. По песчаной дорожке рядом с нами пройдет красавец удод и, увидев нас, монотонно растягивая крыло, улетит. Мир, понятный с малолетства, предстанет во всей его лучезарности нам с дедом.
Где живет этот удод, нам ведомо: в небольшом карьерчике, возле рощи молодых ольх, в норе, на краю колонии береговушек. Каждый год он занимает эту нору, и каждый год уже в мае парочка удодов ходят возле только что зазеленевшего холодного кадмия бессмертника, гордо и осанисто покачивая головками, собирая одним им ведомых насекомых.
Молодые аисты рассядуться возле, глуповато замирая и оставаясь недвижимыми. Редкий черный аист-монах в контрастном оперении пролетит над нами. И мы, восторженно вылупившись друг на друга, как дети, одновременно с дедом скажем: «Ты видел? Монах!» И засмеемся.
Нас не разделили годы. Все лучшее сейчас с нами – наше удивление и восторг этим мирозданием, его сложностью, необъяснимостью и его простотой. Живи и радуйся!
Комментарии (11)
Филипп Стогов
Давненько в "РОГ" не было таких публикаций. Тронуло за сердце и напомнило уют детства-юношества, когда уходя в поля оставался ты частью Природы. То было время охотников-натуралистов, ценящих и любящих гармонию и красоту, поэтому и пойнтер рядом, а не какой-нибудь универсал. Сердечный поклон автору-художнику. Знаю, что статью с удовольствием, с ностальгической грустью читали даже люди, далеко не охотники, для которых редкий выезд за грибами и то праздник. Для меня же есть две оценки литературного труда - это эффект присутствия от прочитанного, как будто все время ты был рядом с автором и все видел своими глазами, и эффект надежды, что когда-нибудь такая благодать сойдет и до тебя. Вот такие чувства у меня от прочитанного, огромное спасибо автору, за доставленное удовольствие.
Пользователь удалён
Для РЕДАКЦИИ.
В моём понимании и сознании это лучшая публикация 2012 года! Безмерно признателен и благодарен автору за те, ни с чем не сравнимые чувства, что вызвала в моей душе эта статья. В ней есть всё, что связано с понятием "охота" и, прежде всего, для воспитания новых поколений охотников. Спасибо!!!
Вероятно, было бы правильным проводить опрос (конкурс) среди читателей (пусть это будут только самые активные) на выявление лучших публикаций (авторов) в каждом году. В этом вижу обратную связь издания с читателями.
Единичный комментарий свидетельствует о нынешнем моральном состоянии нашего общества, нуждающегося в воспитании. В том числе - подобными публикациями.
С уважением
Филипп Стогов
На украинском сервере охотника М. Коломыченко - автор "Петрова дня" сообщил, что работает над книгой. Эх, не пропустить бы.
Борис Соколов
Ух ты, как же я это чудо пропустил ?! Читают ли это те прохвосты, которые покушаются на русскую охоту ?!
7 ответов
Филипп Стогов
Борис, его рассказы можно посмотреть в разделе "Охотничьи собаки", листать лучше с конца, а также в яндексе, если набрать ФИО автора. Кроме того, если набрать "Какой нам нужен пойнтер М. Коломыченко" - попадете на украинский охотничий сервер: 442 дискуссионые страницы по вопросам охоты с легавой. Но к комментариям М. Коломыченко нужно привыкнуть: собрены хохляцким юмором и подначками. Приятного Вам чтения.
Борис Соколов
Спасибо, Филипп ! Хохляцкий юмор и охотничьи традиции обожаю (ну, какой им, к чёрту, голубеющий Евросоюз ?! Всё-таки, политические элиты - иваны, не помнящие родства, и самые большие сволочи).
Филипп Стогов
Не знаю как влезть на украинский сервер, поэтому пишу здесь. Там уже 477 страниц, на последней прекрасные фотографии М. Коломыченко, ушедшего лета и видео (работа пойнтера по утке). Если М. Коломыченко действительно порадует нас книгой, очень бы хотелось ее не пропустить (тиражи нынче маленькие). Может быть редакция "РОГ" договорится с автором о ее распространении среди охотников-отзовистов портала OHOTNIKI.RU, в качестве поощрительного "приза".
Пользователь удалён
посмотрел....понравилось......особенное 1 комм автора :) "сволочь первостатейная" :):)
хоть у меня не пойнтер,а курц, мою так же из воды только за уши....
по книге, было бы здорово.....
Филипп Стогов
Нашел тут два видео-ролика об охоте с пойнтером. Один снят в Швеции: работа по куропатке осенью и фазану, по фазану уже тропа пестрая со снегом. Получил истинное наслождение от работы Охотничьего Пойнтера - в помине нет бешеного галопа "за тридевять земель", все четко (подводка, потяжка, твердая стойка и подача битой птиицы по команде). Другой отечественный: студия "Красный лось", реж. г-н Малов, по вальдшнепу, в частности, работал пойнтер, приналежащий Асатряну - идеологу ФТ. Вот он спорт во всей "красе" - после стойки, которую может уловить только "классный специалист", гоньба, гоньба, гоньба. Наглядный пример увлечениями ФТ и ответ на вопрос: "Какой нам нужен пойнтер?", на который убедительно и утвердительно ответил М. Коломыченко - только Охотничий.
Филипп Стогов
Обращаюсь ко всем, но больше для Бориса Соколова, наберите: "О влиянии виноградного вина на выведение нового пойнтера" - обмен мнениями с участием М. Коломыченко - о собаках и жизненных благах, как всегда необычно, с юмором, присущем дяде Мише, ну и много полезных советов по виноделию. Получив удовольствие хочется поделиться им с друзьями, тем более, что на две недели покидаю зону доступности интернета.
Филипп Стогов
Так уж получилось, что пойнтериную тему мы привязали к очерку "Петров день". Для сведения - на украинском сайте уже 537 страниц, много интересных фотографий и,естественно, мнений. А на сайте секции пойнтеров МООиР появилось объявление о продаже в Россию щенков, рожденных во Франции. К тексту прилагаются фотографии как щенков, так и родителей. Хотелось бы у знатоков и приверженцев породы узнать о перспективах такого шага и не навредит ли он российскому разведению пойнтеров.