«Руди, руды, руда, рык, будешь ты соленый...» Так называют эти грибы в Польше, Чехии, Болгарии, Сербии и Словакии. И действительно, нет, наверное, грибов вкуснее, чем соленые рыжики. Конкуренцию им могут составить разве что грузди — белые и черные, да и то это дело вкуса.
Да, кстати, о вкусе и ценности рыжика прочитал у Дмитрия Павловича Зуева: «Французы, бывало, посылали из России соленые рыжики Урала в бутылках. В Париже они ценились дороже шампанского». Да, можно понять французов, законодателей гастрономической моды.
И вот утром, на работе, в коридоре, на «рабочем совещании» на тему, «как ты провел выходные дни», дружок-рыболов, охотник, грибник, ягодник Володя произнес секретный пароль: «Рыжики пошли». Сказал он это так, как будто они бывают каждый год и вот пришло их время. «С таким удовольствием нарезал целое ведро сосновых, боровых, — сказал он и, выдержав паузу, посмотрел на меня и добавил, — ну ты знаешь — где».
Да, грибные места надо держать в секрете, если хочешь быть с грибами.
Я сразу понял, о каком сосняке говорил Володя. Все, работа не шла, голова была забита мыслями о рыжиках. Подошел к Володе за подробностями его похода за грибами. Оказывается, он действительно ездил на рыбалку за карасями на пруд наловить живцов на воскресенье и не поленился с удочками и ведром карасей пройти три километра в сосняк на грибную разведку. И вот она, «госпожа удача», полно маслят, рыжиков — один в один стоят красавцы...
До выходных оставалась целая неделя, — перерастут, не доживут до субботы и воскресенья. Ведь грибы растут быстро. Из «пятирублевого» за неделю будет «рыжиково блюдце», такие хороши на сковородке, для засола они явно не годятся.
Хорошо, что есть такие работы, где можно отпроситься. Хорошо, что есть такие начальники, которые понимают душу грибника. Володя шепнул на ухо: «Отпрашивай и меня, вместе поедем». Здесь только не надо врать, придумывать про протекшие внезапно краны, приходы домой газовщика. Говорить надо честно и прямо: «Поедем после обеда за грибами, за рыжиками, иначе пройдут». Учитывая грибной бум, начальство вас отпустит, чтобы и самим съездить за грибами.
И вот мы во второй половине дня «летим» под 140 километров в час с Вовой в соседнюю область за рыжиками.
В сосняк заходим с тремя емкостями. Рюкзачок за плечами, ведерко и корзинка в руках. Нет, это не грибная жадность, просто обычная необходимость. Ведро под маслята, корзинка под рыжики, рюкзачок «про запас», ведь не будешь издалека бегать каждый раз к машине. Когда грибов много, то эти емкости в самый раз — наполняются быстро. Сначала, кажется, что грибов и нет. Но внимательно смотришь и в высокой траве под соснами замечаешь первый рыжик, большой, потому и увидел, размером с блюдце. Екает сердце — первый в этом году! В пожухлой бурой траве его трудно разглядеть, разгребешь траву — вот он, яркий, оранжевый. Воронка шляпки, чуть заметные концентрические темные кольца, ножка толстая полая, на ней светлые пятна, как большие веснушки, или как капли светло-оранжевой влаги. Не спеша обходишь вокруг сосенки, должны же быть «братья», должна же быть целая оранжевая лента или круг этой семьи. И вот они. Второй, третий, четвертый, пятый, в траве вокруг сосны. Обозвать его «ведьминым кругом» язык не поворачивается, уж очень благороден гриб — это круг солнечный, светлый, радостный.
Первая удача окрыляет, но маслят намного больше, собираешь и их.
Но мысли твои о рыжиках. Володя ушел далеко вперед. Не любит он «шумных компаний», даже из двух человек. Да и сам я люблю собирать в одиночку. Сам собираешь — один, сам
радуешься, разговариваешь с грибами, созерцаешь красоту леса, фотографируешь. У каждого своя грибная философия, методы сбора.
Маслят уже полведра нарезал, и опять семейка рыжиков. Эти немного поменьше, 6–7 сантиметров в диаметре, края шляпок еще не развернулись, закруглены. Классический боровой засолочный рыжик. Его и сфотографировать надо на память об этой поездке, да и корзинку с рыжиками тоже. Щелкнешь фотоаппаратом и имеешь уже представление об этих солнечных грибах. От них даже светлее стало в лесу. Дети сосны и солнца. И все чаще стали попадаться рыжики, уже половина корзины. Сосняк закончился, старый лес стоит стеной, там их уже нет. Там другие грибы, а может, их и нет там. Искушать судьбу не будем, в обратный путь по рыжиковым местам, добирать корзину.
Маслят уже ведро, с верхом. Вот тут-то и рюкзак пригодился. Перекладываешь маслята в пакет, ставишь пакет в рюкзак и аккуратно, чтобы не подавить их, вешаешь на спину. Рыжики таких вольностей не приемлют. Рыжики хрупки, в рюкзаке они сразу крошатся, их и в корзину кладешь, как елочные стеклянные игрушки. Обратный путь всегда быстрее...
Едем домой мы уже с фарами, но не спеша. Настроение хорошее, корзина отборных рыжиков, два ведра маслят. Ведь грибы эти еще переработать надо. Маслята чистить, мариновать, рыжики от песочка промыть, тряпочкой протереть, разложить по бочонкам, посолить, гнетом прикрыть. Работы до полуночи. А полдня мы с Вовой отработаем, самое главное — набрали грибов, да каких — сосновых боровых рыжиков.
Ну а раз пошли сосновые, то, наверное, высыпали и еловые «дети солнца», и надо съездить в следующие выходные в знакомый ельник. Это будет отдых на природе, возможность насладиться сразу всем: и сбором грибов, и дымком костра, немудреным перекусом...
С утра в автобусе полно грибников. Едут и стар и млад. Но на нашей остановке сошли всего два человека, видимо, тоже за рыжиками. Ельник, в который мы идем, не так уж и молод. Ему лет двадцать, и ели стоят высокие, по 10–15 метров высотой, междурядье каждый год перепахивают. Не знаю, зачем это делается, но для грибницы это плохо. Нарушается единое целое невидимой грибной сети, рвется подземная нить гифов. Но рыжики растут на рядах между елками, где грибницу не тронул плуг. Идешь по паханому чистому ряду, смотришь на ряд с елками — если есть грибы, начинаешь их искать там. Еловый рыжик выглядит как «младший брат» соснового рыжика. Он намного бледнее по окраске, на шляпке даже проступает болезненная бледная зелень. Он мельче и более хрупок. Растут они семьями, по 5–6 грибков, но не кольцами и лентами, дружной кучкой. Если найдешь такую семейку, то идешь как по грибной грядке. Но «грядка» Николая намного урожайнее, и он кричит мне: «Переходи на мой ряд, здесь золотое Эльдорадо, у меня уже корзина почти полная!» И действительно, на его ряду рыжиков много, как медные позеленевшие пятаки Екатерины, они разбросаны между елок. И моя корзинка наполняется грибами.
Солнце уже поднялось, даже жарковато. Пора и перекусить: пара вареных яиц, бутерброд с салом, бутерброд с колбасой да батон белого хлеба. Ну и чай, конечно, в небольшом армейском котелке. Пока разводил костерок, наливал из 1,5-литровой бутылки чистую воду, Николай уже накрыл на поваленном дереве стол. На чистой скатерочке с грибным рисунком стояли пять стограммовых плоских фляжек из-под коньяка.
«Почему-то утратилась теперь культура настоек», — процитировал Николай писателя Владимира Алексеевича Солоухина, точнее строки из «Третьей охоты», которую он знал почти наизусть. «Сейчас проведем дегустацию настоек, закусим сырыми рыжиками, помянем Солоухина, как и писателя, и как грибника».
«А он еще и на рыбалку ездил, — сказал я, — «Григоровы острова». — Читал ты про зимнюю ловлю?»
Коля отобрал молоденьких, крепеньких небольших рыжиков, посыпал их мелкой солью со стороны пластинок и надел на тонкие прутики. Костерок уже прогорел и дал устойчивый угольный жар. На нем Коля и пожарил грибной шашлык. Несколько рыжиков он оставил сырыми.
Мы выпили по рюмочке можжевеловой. Настойка прошла «как слеза», а горечь рыжика, даже не горечь, а специфическая горчинка, зажгла нёбо во рту.
Выручило привычное сало. Запах чеснока все же душе понятнее и ближе.
Вторая рюмка была выпита как дань памяти Владимира Солоухина, но уже под рыжики с костра, чуть подвяленные на огне, пропахшие дымком, они мне показались намного вкуснее сырых рыжиков. А я все думал, что Владимир Алексеевич там, на небесах, улыбался своей простой, лучезарной улыбкой, глядя на нашу трапезу. И думал, наверное, помнят, читают, цитируют. Сколько времени прошло с середины 60-х годов, а народ собирает грибы, ходит в лес, пьет настойку, закусывает рыжиками.
После третьей рюмки у Николая начинаются обиды на то, что сбор грибов, такое увлекательное времяпрепровождение в жизни народа, что грибников больше, чем охотников и рыболовов, а в календаре нет «Дня грибника». Есть «День рыбака», «День металлурга» да и всякие другие «Дни», а вот «Дня охотника» нет, «Дня грибника» тоже нет. Хотя, пожалуй, у охотников есть свой день, день открытия охоты. Даже два дня, весенний и осенний, порой и зимний — день закрытия охоты.
Да и у грибников есть свой день, и празднуется он 1 сентября, как и «День знаний», и называется «День гриба», и тоже у Солоухина описан. Он как праздник не получил своей легитимности, не отмечен в календаре, но что нам мешает отмечать его?
Грибы действительно заслужили свой праздник. Эти лесные создания — не растения, ни птицы, ни звери, они сами по себе, они дети земли, дети леса и образуют свое царство. «Царство грибов», и царь у них красавец солнечный, веселый рыжик. «Да нет, царь у них белый гриб, — спорит Николай, — а рыжик — царевич, вместе со своими братьями груздями».
Допита настойка, на дорогу — по кружке чая. У Коли даже металлическая кружка с грибочком на стенке. Затушен костер, собран в пакет и сложен в рюкзак обеденный мусор. Грибы могут обидеться, что мусорим в их царстве, и не появятся вам никогда. И — в обратную дорогу, на остановку автобуса. Спасибо лес, спасибо за рыжики.
Комментарии (0)