На тяге отдыхаю душой

Подобно некоторым (немногим) охотникам, я веду охотничьи дневники. Первичные записи делаю в блокноте или тетради, но впоследствии на досуге, после легкой правки, переписываю текст набело на листах писчей бумаги. Листы потом сшиваю.

Таких подшивок накопилось с десяток (объемом до 100 страниц каждая). В межсезонье выборочно перечитываю записи, освежая в памяти впечатления от прошедших охот. С утешением сознаю, что, когда из-за старческого упадка физических сил или болезней от меня уйдет «живая охота», эти дневники, а также охотничья литература и периодика (включая «РОГ») останутся для меня окном в охотничий мир.

К дневникам у меня прилагается сводная таблица, в которую заношу стандартные сведения по каждому охотничьему сезону: число выездов на охоту, количество проведенных на ней дней, общее количество сделанных выстрелов, «трофеи» (в штуках и «номенклатуре»). Недавно, просматривая таблицу, подумал: а ведь отталкиваясь от нее и привлекая другую информацию, можно сделать некоторые статистические (и не только) обобщения, которые, возможно, заинтересуют читателей. Решил проделать эту работу в отношении одного вида охот – весенней стрельбы вальдшнепов на тяге.

Во-первых, эта охота очень компактная (продолжается час-полтора), а число наблюдаемых по ней объектов охоты (вальдшнепов) относительно невелико, поэтому каждая такая охота запоминается во всех подробностях. Во-вторых, и это главное, охота на тяге не просто привлекательная, а самая созерцательная и поэтичная из всех наших массовых охот; на ней не надо «бить ноги», как на ходовых охотах, или скучать в засидках, карауля, к примеру, кабанов. На тяге нужно стоять, слушать, смотреть, внимая цветам, звукам и запахам пробуждающейся от зимней спячки природы. Весьма благоприятно действует на психику (по крайней мере, на мою) и то обстоятельство, что в эту пору световой день прибывает. Я на такой охоте отдыхаю душой. Понимаю героя одного из рассказов Юрия Казакова, который, взволнованный стоянием на тяге, с пафосом декламирует перефразированные слова из Писания: «Плачу и рыдаю, егда помышляю жизнь» (в Писании: «Плачу и рыдаю, егда помышляю смерть»).

У нас стали разрешать охоту на тяге с середины 80-х годов, и до позапрошлого года продолжительность ее не превышала десяти дней. Десятью годами раньше, с конца апреля, я и двое моих друзей стали выезжать в лес с ночевкой на патрулирование. Оно засчитывалось нам как трудовое участие в улучшении и охране угодий (в просторечье – отработка). Вечерами, оставив компаньонов в избушке за рюмкой и дружеской беседой, я выходил постоять на тяге без ружья. Кроме того, уже после окончания сезона я не менее двух раз выезжал в лес для сбора черемши (тоже с ночевкой). В этих поездках также не лишал себя удовольствия вечерами постоять и послушать вальдшнепов. Наконец, с публикацией в «РОГ» анкеты научной группы «Вальдшнеп» появился еще один стимул «холостого» стояния на тяге – для заполнения анкеты.

Всего же за последние тридцать с лишним лет я выстоял 113 тяг, повидав на каждой из них в среднем 13 вальдшнепов (тех, которых только слышал, не считал, равно как и тех, которых хотя и видел, но слишком далеко – за 100 метров). Разница между лучшими и худшими тягами не была особенно большой. К примеру, на тягах 1987 года видел в среднем 13 птиц, а далее было так: 1992 г. – 16; 1999 г. – 10; 2003 г. – 12; 2005 г. – 9; 2008 г. – 15; 2011 г. – 12 и 2012 г. – 11 птиц.

Известное исключение (в лучшую сторону) составили тяги 1997 года – 25 птиц! Но этому есть объяснение. Вечера в те майские дни стояли тихие, теплые и чуть пасмурные, а главное, участок, который я избрал для тяги, оказался идеальным для нее: невысокое смешанное редколесье с ручьем и небольшими полянами. К сожалению, место это располагалось далековато от избушки, и возвращаться к ней после окончания охоты в темноте было затруднительно даже с фонарем. Поэтому в большинстве случаев я отдавал предпочтение не этому «журавлю в небе», а «синице в руках» – поляне, расположенной буквально в 50–60 метрах от жилья. Обобщая, констатирую: мне не известно, где зимуют среднеуральские вальдшнепы, но по прилету на родину их поголовье из года в год остается относительно стабильным.

Могу предложить вниманию читателей еще некоторые факты и цифры из моего опыта охоты и просто стояния на тяге, которые, надеюсь, покажутся интересными или хотя бы любопытными. Рекордное количество вальдшнепов – 38 птиц – я видел на одной из тяг 1997 года. Рекордное число «верных» вальдшнепов (то есть протянувших близко, открыто и засветло) – 16 птиц – я зафиксировал на одной из «холостых» тяг 1981 года. В один из майских дней 2010 года тяга началась необычайно рано для наших мест – ровно в 21:00 и в течение последующих сорока минут проходила очень интенсивно. Потом пошел сильный дождь, но продолжался он не более десяти минут. В оставшееся до густых сумерек время (целый час) я не увидел и не услышал ни одного вальдшнепа.

На одной из тяг 1989 года я установил личный «минус-рекорд» – сделал по тянувшим вальдшнепам 11 промахов подряд. Стрелял из нового штучного ТОЗ-34. Кстати, к этому ружью я так и не приноровился. Ныне, как и до того случая, охочусь со старым добрым ИЖ-26.

А всего я добыл на тягах 135 вальдшнепов (напомню, что далеко не все выстоянные мною тяги были охотничьими). В среднем же на каждую добытую птицу пришлось по пять выстрелов. Оценивая этот результат, следует иметь в виду, что любую дичь, оказавшуюся на выстреле, правомерно подразделять по степени близости, открытости и скорости передвижения на «верную» (о которой речь уже была) и «трудную», или проблематичную (читай: не близкую, не вполне открытую и видимую). Я попытался было вычислить соотношение попаданий и промахов именно по «верным» вальдшнепам (уверен, что средний результат удачных выстрелов получился бы выше названного). К сожалению, подсчет не состоялся: выяснилось, что я отслеживал в записях выстрелы по «верным» и выстрелы по «трудным» вальдшнепам нерегулярно.
С нетерпением жду новой весны и новых тяг.