За кавказским уларом

Мой товарищ по увлечению фотоохотой Валерий Иванович Булавинцев — биолог старой закалки, с огромным экспедиционным опытом — много лет подряд ездил на Кавказ. На его снимках природа оживала. А увлекательные повествования о путешествиях, особенно о встречах с уларами, заставили однажды и меня отложить все дела и отправиться в экспедицию...

Улары, или, как их еще называют, горные индейки живут в высокогорьях Кавказа, горах Южной Сибири, Малой, Средней и Центральной Азии. А кавказский улар обитает только в альпийской зоне Главного Кавказа.

Эти крупные осторожные птицы всегда считались необычайно сложной и неудобной для охоты добычей. Подобраться незаметно на верный выстрел даже для опытных охотников — необыкновенная удача. А для качественной фотосъемки уларов фотографу требуется еще меньшая дистанция, нежели стрелку: тридцать метров — это предельное расстояние; чтобы сделать портрет, нужно находиться в 6−10 метрах от птицы. Поэтому фотографий кавказских уларов в дикой природе немного.
Встречи с ними людей носят случайный характер, а наблюдения за птицами затруднены из-за их осторожности, малочисленности и той легкости, с которой они избавляются от любопытных преследователей.

Задача сфотографировать улара представлялась мне интересной, и поэтому в тот год я без сожаления заменил запланированные вылазки на тетеревиный и дупелиный тока экспедицией на Кавказ. Поездка в горы всегда сопряжена с определенными трудностями, и поэтому предстояло основательно подготовиться.
Во-первых, нужно было максимально облегчить свой багаж, ведь какую-то часть пути все равно пришлось бы тащить на себе всю ношу. Поэтому пришлось купить новый, более легкий штатив, с небольшой шаровой «головой», но весовой нагрузкой до 8 кг. Сшил палатку для съемок из капроновой камуфлированной сетки с мелкой ячейкой, которой иногда пользуются охотники, и изготовил легкий каркас из двух длинных, но быстро разбираемых направляющих.

Мы не знали, куда занесет нас судьба и где придется ночевать, поэтому пришлось экипироваться как альпинисты при восхождении: миниатюрная палатка для сна, спальник и надувной матрас, минимальные по весу, а также туристская горелка с двумя сменными пропановыми баллонами. Шоколад, орехи, чай, сгущенка, сухари, набор сухих продуктов в индивидуальных пакетах и несколько консервов. Из посуды: кружка, миска, ложка и кастрюля для кипячения воды. Из вещей взяли куртки из непродуваемого материала, шерстяные свитера и носки, теплые вязаные шапки и перчатки. Ведь в горах температура ниже, чем в долине.

Вместо стула для сидения в скрадке я взял с собой кусок плотного пенопласта. Были и еще кое-какие мелочи: фонарик и батарейки, навигатор и тент от дождя, бинокль и дневник, диктофон и динамики. Все эти необходимые, как мне казалось, вещи возвышались посредине комнаты уж очень высокой горкой и были подозрительно больше, чем 120-литровый рюкзак, что я купил накануне. Для того чтобы не забыть какой-нибудь необходимой «мелочи», был составлен список, по которому в последний день собирались вещи.

 

…Еще в марте к нам присоединился Михаил Родионов, видеооператор, снимающий диких птиц и зверей. Мы приобрели билеты на автобус и продолжали изучать по книгам птиц и животных, с которыми предстояло встретиться. Кстати, нужную литературу было не так просто найти, ведь научно-популярные статьи о животных высокогорья очень редко печатаются, а научные материалы появляются лишь в специализированных изданиях. Мы не ставили задачей сфотографировать пернатых хищников, основной целью нашей экспедиции были кавказские улары и кавказские тетерева, поэтому нам важно было по литературным источникам определить наиболее оптимальное время для поездки.
Направлялись мы в один из самых богатых уларами и тетеревами Тебердинский заповедник. Наши рюкзаки были внушительными по размерам и неподъемны.
В Черкесске местный таксист нас тут же окрестил «мои скалолазы» и по дороге рассказал о местных достопримечательностях. Надо признаться, местные жители оказались удивительно гостеприимны, и всюду, когда нам приходилось обращаться к ним с просьбами, чувствовалась только благожелательность.

На следующее утро мы планировали подняться на место нашего лагеря. До источника нарзана нас довезли на уазике, а достигнув высоты 1900 м над уровнем моря, мы пошли пешком. Дорогу нам показал главный лесничий заповедника А.Н. Бок. Без его подробных инструкций и поддержки в нашем стремлении увидеть уларов у нас ничего бы не получилось.

Подъем оказался не крутой, но для неподготовленных к таким физическим нагрузкам горожанам он был непростой, и необходимое расстояние мы преодолели за пять часов.
Чем выше в горы, тем больше снега и труднее дышать. На высоте 2500 м снег лежал глубокими сугробами не только под деревьями, в тени, но и на открытых полянах.
Далее подъем был легким. И вот недалеко от опушки леса показалась старая бревенчатая кошара на каменном фундаменте. В дальней части находились дощатые нары, а на них старые матрасы. Справа металлическая буржуйка и веревки для сушки одежды, слева — узкая доска, заменяющая стол. Пол здесь был земляной, замерзшая вода в луже посредине сделала его ледяным.

Рассудив здраво, мы решили не разбивать палаток, а ночевать в доме, как бы плачевно он ни выглядел. Крыша протекала лишь в нескольких местах, и со временем мы ее законопатили, а на буржуйке готовили еду и сушили одежду, обувь. У нас не было с собой ничего, чтобы закрепить валявшуюся рядом дверь, и пилы, чтобы заготовить сухие дрова для печки. Гвоздями, выдернутыми из досок, закрепили дверь. Вместо петель прибили подметки от старых ботинок, что нашли под нарами. А вот с дровами мучились ежедневно, распиливая их швейцарским перочинным ножом. Себя корили за то, что не узнали подробно о быте в горах, ведь палатки для лагеря и надувные матрасы несли напрасно, а действительно нужные вещи не взяли.

Улары жили над нами на скалах. Горный ручей только начинал вытаивать, выше кошары ручей еще был под снегом, как и противоположный от нас северный склон. Но выше нас весь южный склон освободился от снега полностью. Наше прибежище стояло, словно на дне амфитеатра, и сюда отчетливо доносился каждый звук со скал. Уже вечером до нас стали доноситься голоса уларов, вначале я даже подумал, что это голоса певчих птиц, но на следующий день понял, что ошибался. К слову сказать, нигде в звуковых определителях голоса улара мне обнаружить не удалось, именно поэтому трудно было представить его песню. Единственной подсказкой были рассказы нашего старшего товарища Валерия Ивановича, который очень артистично подражал голосам уларов.

В начале мая улары уже разбились на пары. Самки еще не насиживали яйца, а ходили «под присмотром» самцов. Последние много вокализировали, и громкие голоса этих крупных птиц слышались в горах, едва наступал рассвет. Однажды мне удалось увидеть, как кавказские улары пробуждались. Пара птиц ночевала на отвесной стене скальной гряды. Я пробрался на небольшой скальный выступ напротив нужного места и, как всегда, до рассвета хотел замаскироваться в палатке, но мое небольшое укрытие никак не становилось на этой миниатюрной, сильно наклоненной скальной площадке. Пришлось лечь на камни и, накрывшись тканью от палатки, ждать рассвета.

Поразительно быстро в горах становится светло. Воздух здесь удивительно прозрачен, и можно было наблюдать город Теберду, расположенный в десяти километрах отсюда. Скала, что была напротив, возвышалась темной тенью, и различить что-либо на ней было невозможно. Вдруг оттуда послышался тихая песня улара. Это, без сомнения, был его обычный брачный крик, но исполнялся он негромко. Самец, словно нежно будил свою подругу, ночевавшую с ним рядом. Через несколько минут он уже громко оглашал окрестности своей песней. Еще в темноте они переместились на другую, не видимую мне часть скалы. Передвигаются по камням улары удивительно легко.

Надо видеть, как грациозно эта крупная птица перепрыгивает с каменного уступа на уступ выше, лишь иногда помогая себе крыльями. Малейшие неровности служат для грузных птиц надежной опорой. Особенно эффектно смотрится, как улар взбирается вверх по отвесной каменной стенке. Но увидеть неподвижного улара на фоне камней — нелегкая задача. Заметить птицу удавалось, только когда она начинала двигаться. И поэтому приходилось осматривать в бинокль каждый камень, ожидая этого момента. Иногда две пары кормились на одной скале, и оба самца громко перекликались. В такие моменты казалось, что скалы кишат уларами.

Самка всегда вела себя тихо и незаметно, а потому чаще всего ее приходилось видеть занимающейся поисками корма. Быстро нагуливая жир, самка уже в мае начинала кладку яиц. Гнездо улара расположено всегда в укрытом от непогоды месте. Мне удалось найти его под нависшим камнем, но обычное расположение — в нише скалы или под прикрытием кочки какого-нибудь лака. Такое расположение должно защищать самку и птенцов в случае ненастья. Ведь в горах даже в конце мая — начале июня на отметке выше 3000 метров на скалах бывает снег. Впрочем, даже если самку засыпает снегом, она не покидает кладку.

Самец не принимает участия в насиживании, но часто по утрам располагается неподалеку от гнезда, на скале, и высвистывает свою брачную песню. В конце насиживания самцы покидают район гнездования, откочевывают выше в горы и там начинают линять, держась вместе холостяцкой группой.

Многие исследователи отмечали, что улары — плохие летуны. Что они могут лишь планировать вниз на раскрытых крыльях, а поднимаются вверх, на скалы, птицы пешком. Лишь однажды мне довелось увидеть, как пара уларов перелетела на противоположный склон, находящийся более двух километров от места старта.Но из-за такого способа летать у них самая слабая мускулатура крыльев среди всех куриных птиц.

...Снег сходил на глазах. Крокусы, встречавшиеся изредка на тихих солнечных полянах, теперь росли вокруг кошары целыми семьями. Наше путешествие подошло к концу. Пора было собираться в обратную дорогу. Для получения портрета улара нам не хватило немного времени, но опыт этой горной экспедиции не пропал даром. Сфотографировавшись на память, мы взвалили рюкзаки и начали спуск...