Кажется, попал...

С некоторых пор я никогда не езжу на охоту с непроверенными людьми. Как-то так сложилось, что с детства отец оберегал меня от случайных встреч с охотниками, чей азарт брал верх над осмотрительностью и осторожностью.

Практически все люди, окружавшие нас, были серьезными охотниками, которые не только сами безупречно выполняли требования техники безопасности при обращении с оружием, но и требовали такого же поведения от других.

И вот однажды в наш коллектив попал случайный человек. Был он проверяющим на руководимом тогда папой заводе, поэтому отказать ему отец не решился из вежливости. Поскольку своего ружья у человека не было, отец дал ему МЦ-9, сам же взял императорскую тулку 16-го калибра. Таким образом, хоть меня и взяли на охоту, но я оказался без ружья. Охотиться предполагалось с гончими собаками в камышах замерзшего степного пруда.

Я, как всегда, увязался хвостиком за папой, а другие участники охоты разошлись по засыпанным снегом заливчикам, заняв таким образом наиболее вероятные лазы гонного зверька. Зайцев в тот год народилось много. Молодые, по первому полю русские гончие Мухтар и Агра, спущенные со сворки, быстро ушли в полаз. Воцарилась выжидающая тишина. Слышно было, как шелестят камыши на ветру и хрустит снег под ищущими собаками.

Папа зарядил ружье. Я занял позицию сзади него, поскольку у нас так было принято. Наконец выжлец помкнул громким басом, к нему присоединилась выжловка, выводя визгливым фальцетом, и гон закипел. Отец взвел курки. Гон ушел к дальним отрожкам пруда, на некоторое время смолк, но вскоре выправился и вновь закипел с новой силой. В сорока метрах от нас из камышей на чистое выскочил заяц и сел, прислушиваясь к голосам собак. Папа поднял ружье.

В это время из камышей напротив раздался выстрел. По льду вокруг нас, в направлении зайца, легла дорожка дроби. Заяц скрылся в камышах.

— Куда стрелял? — прокричал отец.
— Кажется, попал, — был ответ из камышей.

— Пойдем, сын, подальше от этого стрелка, — быстро сказал мне отец, и мы перебежками продвинулись левее стрелка, ближе к линии гона.

На новом месте отец встал с краю камышей, возле ивового куста, напротив узкой перемычки меж двух отрожков пруда. Вскоре гон опять приблизился к нам, и заяц выскочил как раз на перемычку. Грянул выстрел, раздался крик: «Дошел!» И вот уже отец отрезает пазанки, кидая их подвалившим собакам.

После обеда разыгралась метель и пришлось снимать собак с гона, уезжая домой. Когда проверяющий уехал в гостиницу, мы стали раздеваться.

 — Ничего себе, попал! — вдруг воскликнул отец.

Голенище его новеньких кирзовых сапог представляло собой решето. Только чудом дробь не попала в голень или икру. В следующий раз никаких посторонних людей, не имеющих охотничьего билета, отец с собой на охоту не брал, независимо от их должностей и ранга.