Не каждому дано стать охотником

В то время я служил в Хабаровском крае. У меня подрастал сын. Исполнилось ему тогда лет 13–14. Я принял решение — настала пора познакомить его с настфоящим мужским делом. Поехать с ним за 200 км в горы, в зимовье, на месяц, было совершенно нереально, сразу по нескольким причинам. Поэтому я сделал по-другому.

У меня был друг, заядлый охотник, его звали Николай. Недалеко от нашего дома, километрах в 30, были охотничьи угодья, где можно было поохотиться на косулю.

В один из выходных дней я предложил Николаю поехать со мной туда на охоту, он с радостью согласился.

В назначенный день и час мы собрались у моего гаража и поехали охотиться. Сын по дороге расспрашивал, как и что мы будем делать. Было все и без спешки ему рассказано, ответили на все вопросы. На дворе стоял декабрь. Погода была отличная. Ветра не было совсем. Солнце только поднялось над горизонтом. Мороз был, как обычно, –30 °С.

Приехали на место охоты, начали осматриваться, планировать свою работу. Местность там была ровная, поля летом засевались соей, часть которой осталась под снегом. Вокруг были леса и перелески. Косуля в таких местах держится всегда.

Впереди был длиной с километр узкий перелесок, шириной всего метров 80–100. С обеих сторон были поля. Идеальное место для лежек косули. Решили здесь сделать загон. Сыну была поручена роль загонщика. Подробно объяснив, как и что он должен делать, мы с Николаем пошли на номера. Дошли, выбрали место на просеке и стали ждать. Мучительно тянулись минуты.

Вдруг я услышал характерный звук несущейся косули. Она летела прямо на меня. Вскидываю ружье, косуля меня заметила и тут же шарахнулась в сторону. Но расстояние было всего 20 метров, судьба ее уже была предрешена. Ловлю в прицел на очередном прыжке передние лопатки косули — стреляю. Ожидаю, что она упадет как подкошенная. Косуля же проноситься мимо меня.

Стою обалдевший. Как говорят, событие очевидное, но невероятное… Оборачиваюсь в сторону Николая, в этот момент он стреляет по другой косуле два раза. Я пошел по следу пронесшейся косули. Буквально на втором-третьем прыжке фонтаны крови на снегу, и с каждым прыжком все больше.

Через 40 метров косуля лежала мертвая.

Подошел из загона сын. Говорю ему — вот добытый нами зверь, теперь его надо освежевать. Вот нож, приступай. Он — ни в какую. Никакие уговоры не помогли. Тогда я начинаю разделывать косулю и говорю ему — смотри и учись.

Проделав половину работы, у меня начали мерзнуть руки. (Руки мокрые, на улице мороз, в руках нож). Когда зверь уже выпотрошен, диафрагма разрезана, то на ребрах неизменно, как в корытце, натекает лужица крови. Температура ее +41 °С. Очень кстати. Опускаю в лужу крови замерзшие кисти рук. Отогреваюсь. Хорошо!

Эту картину, обычную для охотника, наблюдает сын. Его состояние — шоковое. «Папа, ты что делаешь? Разве так можно? Ведь это же кровь!» По тому, КАК ЭТО БЫЛО СКАЗАНО, я, к своему сожалению, понял — охотником сын не будет. В одно мгновение это стало ясно.

Так в жизни и случилось. Закончив разделку туши, мы с Николаем разрубили ее вдоль позвоночника на две равные части, положили в мешки и приготовились ехать домой. Николаю в тот раз не повезло, он промахнулся в свою косулю. Но зато сын сработал отлично, он каждому из нас, в первом же загоне, выгнал по «персональной» косуле.

С тех пор сын никогда не принимал участия в охоте. Уже будучи взрослым, он никогда не охотился и не рыбачил. Сегодня у него свой сын, который уже служит в армии. Как быстро бегут годы!..