Случилось это несколько десятков лет назад на севере Вологодской области. К открытию весенней охоты, как обычно втроем, мы забрались в глухие таежные леса, с многочисленными вкраплениями огромных по площади сфагновых болот, небольших речек и ручьев.
Весна была в самом разгаре: ручьи бурлили талыми водами, низины залило слоем глубокой и абсолютно прозрачной воды, ивовые кусты сплошь покрылись ярко-желтыми цветущими сережками, среди которых сновали всевозможные мелкие и большие мушки, лесные пчелы, шмели, отчего постоянно слышался тихий равномерный гул. А воздух, наполненный ароматами весны, звенел от голосов птиц. Бабочки-крапивницы, лимонницы и павлиний глаз, перелетая с цветка на цветок, старались восполнить потерянные за время долгой зимовки запасы и набраться сил для продолжения рода. Вышли из берлог и медведи, их следы постоянно встречались на раскисшей земле и пятнах не растаявшего еще снега. В ближайшей округе было два зверя, один не крупный, очевидно, пестун, другой — огромный, возможно, его мать, по каким-то причинам без новорожденных медвежат.
Мы жили в когда-то процветавшем, но заброшенном лет 20 назад леспромхозовском поселке. Дома уже полностью развалились, лишь в пристройке одного из них удалось соорудить нечто похожее на комнату, устроить нары и сложить печь, благо, стройматериалов вокруг было предостаточно. После утренних и вечерних зорь возвращались на эту импровизированную охотничью базу, делились впечатлениями и на 2-3 часа забывались мертвецким сном, а в час ночи снова были на ногах, отмеривая километры по залитым водой просекам, кто на глухариный ток, кто на болота за косачами.
Крупному медведю почему-то очень не нравилось такое соседство (позже я понял почему). Все время, находясь поблизости, он неоднократно выражал свое недовольство грозным рявканьем. Как-то отец днем решил половить плотву в 100 м от дома, мы же с Володей занимались хозяйственными делами. В целях безопасности посоветовали взять ружье, но он отмахнулся, резонно заметив, что оно будет только мешать рыбалке. Буквально через 15 минут прибежал в лагерь и рассказал, что только устроился на бережку, как сзади хрустнула ветка. Оглянулся — медведь стоял в 20 метрах и зло смотрел на него. Боком, боком отец ретировался, а мы, настроив фотоаппараты и на всякий случай прихватив ружья, кинулись к медведю, но он скрылся в кустах, и снимков не получилось.
В другой раз каждый из нас стоял на тяге на своем излюбленном месте на луговинах в 300-400 м друг от друга. Смеркалось, тяга была неплохой, стреляли все трое, а медведь на другой стороне речки почему-то не переставал рявкать. Этот импровизированный концерт продолжался минут 30. Оказалось, что стреляный вальдшнеп упал за речкой, и отец по бревну, перекинутому нами с берега на берег, стал переходить за ним, а медведь в 10 м высунул из пожухлой крапивы здоровенную башку и стал пугать его. Благоразумие взяло верх, за законной добычей отец не пошел. Днем этого вальдшнепа мы все же подобрали.
В одну из тихих безлунных ночей я пошел на тетеревиный ток, располагавшийся среди сфагнового болота в 5-6 км от дома, чтобы фотографировать птиц своим «Зенитом». Идти предстояло часа два. Перейдя речку, я двинулся по едва заметной просеке, заросшей густым молодым ольшаником, подсвечивая путь маленьким немецким фонариком. Прошел уже метров 700 от базы, как услышал слева от себя подозрительный шорох и почувствовал, что кто-то находится совсем рядом. Ночью на всякий случай пули всегда были в стволах «Мефферта». Я приостановился, приставил фонарик ко лбу, чтобы увидеть отражение глаз, но лучик уперся в частокол побегов. И тут совсем рядом раздался оглушительный рык медведя. Впервые в жизни (слава Богу, пока больше не было), шапка на голове (ее я называл гитлеровкой) поднялась, и я явственно ощутил, что волосы встали дыбом. Спрятаться было решительно негде, идти назад также опасно, как и вперед, к тому же, пропала бы утренняя зоря. Молодость и азарт взяли свое, и я решил двигаться вперед, тем более что в 200-300 м начинался старый еловый лес и кончался проклятый «карандашник», из-за которого ничего невозможно разглядеть. А зверь шел параллельно совсем рядом и постоянно грозно рявкал на всю округу. В какой-то момент в темном звездном небе я увидел большой самолет со светящимися иллюминаторами, представил пассажиров, спокойно дремлющих в уютных креслах в полной безопасности, и впервые пожалел, что я не с ними, а на охоте, среди этих дремучих лесов, совсем рядом с грозным хищником.
Наконец-то я пересек заросли, сначала постоял, прислонившись спиной к толстой ели, светя фонариком и держа ружье наизготовку, затем двинулся по старому лесу уже более спокойно, ведь преимущества теперь были на моей стороне. А благоразумный зверь из ольшаника на более открытое место так и не вышел, отстал и перестал пугать меня.
Через пару дней мы поняли причину столь странного поведения зверя. На краю одной из зарастающих просек в 300-400 м от лагеря я нашел задавленного и присыпанного разным лесным хламом крупного лося. Вот его-то медведь, очевидно, и оберегал, отгоняя нас от законной добычи. И раньше в лесах Севера и Сибири иногда случалось находить кладовые медведей-стервятников, но и в голову не приходило, насколько опасно знакомство с такими находками. Одно из таких чуть не закончилось трагедией (см. мою статью «Чуть не съел!», «РОГ» № 16).
Другой случай произошел осенью, в октябре. Мы охотились на водоплавающую и боровую дичь в Вологодской области. Знакомый местный охотник приобрел лицензию на медведя, но пока не реализовал ее. Попросил нас при случае помочь в отстреле, но только крупного экземпляра. Прислонив ружье к стволу чахлой сосенки, я собирал клюкву на краю небольшого лесного озерка, ползая на коленках от кочки к кочке. Подняв голову, вдруг увидел, как из средневозрастного ольховника совершенно бесшумно вышел медведь и по открытому сфагновому болоту направился в мою сторону. По-пластунски я тут же пополз между кочек
к ружью, до которого было метров 20. Дул слабый ветерок благоприятного направления, и медведь меня не учуял. Я успел зарядить пули и подползти к самому урезу воды. Медведь стоял на противоположной стороне озерка и жадно пил воду. Положив ружье на кочку, лежа, тщательно прицелился, но медлил с выстрелом. Мучили сомнения, достаточно ли крупный зверь да и не велика ли дистанция? Страха не испытывал, тем более что медведь находился за озерком. Тем временем напившись, мишка повернулся задом и медленно пошел своим следом назад. Тут уж я поднялся на ноги и тогда только понял, что зверь крупный, а расстояние до него не превышает 30 метров, но стрелять в заднюю часть корпуса нельзя, наверняка будет опасный подранок. Те, кто пытается определить расстояние до цели лежа, прижав голову к земле, знают, что визуально кажется, будто зверь-птица далековато для верного выстрела. Вот и в этом случае оптический обман сыграл злую шутку. Между тем мишка достиг ольшаника и стал углубляться в лес. Я кинулся следом, обогнул озерко, но лишь только сделал несколько осторожных шагов по лесу, так затрещал сухими ветками, которыми неизменно усыпан любой ольшаник, как медведь тут же бросился наутек. К слову сказать, лицензия охотником так и не была использована.
Еще одна памятная встреча произошла в Ярославской области прошлой весной. Отохотившись с подсадной уткой на утренней заре, я шел по лесной тропинке, вьющейся среди старого соснового леса. В 15 м заметил, как из-за поворота какой- то зверь, то ли кабан, то ли медведь шмыгнул с тропы влево. А в этом месте была большая и довольно чистая поляна. Выбежал на открытое место, на ходу расстегивая футляр фотоаппарата. Довольно крупный медведь, пробежав метров 20, остановился, тихо рявкнул и поднялся на задние лапы. Было 6.20 утра, солнце в лесу еще не проглядывалось, царил сумрак. Я стал снимать, зверь едва помещался в видоискателе. Между тем он опустился, прошел метра три, повернувшись, тихо рявкнул и снова встал на задние лапы в полный рост совершенно на чистом месте. Так повторилось четыре раза. Отдалившись на 35-40 метров, он даже пошел навстречу. Мелькнула мысль — не пора ли снимать с плеча ружье? Но медведь остановился, а затем, часто оглядываясь, пересек поляну до конца и углубился в лес. Видимо, он так и не понял, что же нарушило его спокойствие, пытался выяснить это, но осторожность все же взяла верх над любопытством. Я просмотрел снятые 8 кадров, но оказалось, что все они отвратительного качества.
Были и другие встречи с медведями, свежие следы постоянно напоминали об их присутствии, но звери умело избегали контакта с человеком и редко попадались на глаза.
Особенно беззащитным чувствовал я себя на полевых работах в Смоленской и даже в Уваровском районе Московской области ранней весной без ружья, с которым ходить на маршруты было нельзя да и несподручно, ведь в руках постоянно находились карандаш и блокнот, а голодные крупные медведи уже встали из берлог.
Комментарии (1)
владимир козявин
Впечатляет. Это вам не перепелок гонять...