Изображение Проворонили
Изображение Проворонили

Проворонили

Приехал из Москвы мой друг Марат со своим приятелем в гости. На охоту. И, конечно, его прекрасная Дина с ним. И надо же, деловой такой, время выбрал — октябрь. Нет бы в августе, как я предлагал: открытие охоты, тепло, дичь непуганая — сплошное удовольствие от работы любимой собаки.

(У него, как я говорил, замечательный красно-каштановый сеттер — сука Дина; у меня черно-пегий, самый что ни на есть русский спаниель — известный от ковровских палестин до самой до Москвы — кобель Айтос.)

Так нет же, в октябре! Холодные утренники все чаще и чаще стягивают лужицы ледком. Идешь, только треск стоит, будто хрусталь давишь. Земля коченеет, деревья зябко ежатся. Белые звезды кувшинок вместе с листьями-блюдцами, украшавшие летом озера, попрятались до весны под воду. Особенным осенним цветом потяжелели и сами воды. Трава еще зелена, но мало-помалу начала жухнуть и прилегать к земле. Болотно-полевая дичь потихоньку отбывает на юга. Ну какая тут охота с легавыми…
Марина, жена Марата, отпуская его в Ковров, строго-настрого наказала: «Сам, как хочешь, а Динку мне не застуди на своей охоте!» А тут, на тебе — лед! Ну, прознав про такие дела, мы с Вадимом (так зовут приятеля Марата) не упустили случая пошутить: мол, бери-ка Динку на руки и — вперед, по болотам, — ищите дичь!
После тепла кабины на свежем воздухе слегка знобило. Красно солнышко, только-только выглянувшее из-за дальнего леса, окрасило в нежно-розовый цвет верхушки деревьев, но было еще не в силах одолеть эти утренние признаки приближающейся зимы. Потому собаки, старательно рыская по лугу, сбивали на ходу серебристый иней с травы, с хрустом перемешивали с грязью кристальной прозрачности ледок …


А вот и первый подъем первого бекаса. Конечно же, это Айтос! Вот и первый выстрел — конечно же, мой! И сразу попал! Я! Какие тут могут быть сомнения?! Как должно быть, так и есть: мы с Айтосом всю осень здесь охотимся, а гостям еще приноровиться надо.


Дружно повосхищавшись первым трофеем и метким выстрелом, похвалив пса, двинулись лугами вдоль Уводи.


Вопреки опасениям, дичи оказалось довольно, и веселая пальба оповещала округу о продвижении удачливых охотников.


Октябрьское солнце, всплывая выше и выше над землей, последним осенним теплом отогрело ее, и хруст под болотными сапогами сменился смачным чавканьем. Жарковато стало — мы сняли ветровки.


Собаки азартно обшаривали на лугах все попадавшиеся болота, канавы и просто потные места. Стрельбы было много. Результат, увы, не тот. Пара коростелей, бекас да погоныш. Но гости, похоже, довольны самой возможностью вдоволь попалить, видно, главная их «добыча» — отдых от сумасшедшего ритма Москвы…


К полудню, изрядно приморившись, устроили привал под одетой в золотой наряд березкой. Перекусили, чем бог послал. А послал он достаточно щедро: мужики прихватили столичных деликатесов, да и фляжка с «огненной водой» вдруг нашлась. Перекусили, отдохнули… Небесное светило почти по летнему пригрело нас и настроило на лирику. Оглянулись вокруг. О-о-о! Сам посмотри: зеленые-презеленые от отавы широкие покосы в узорочном окладе багряно-золотых перелесков под синим куполом бездонного неба… И вдали (будто нарисованная тонкой кистью на мстерской миниатюре) изящная белая церковь на высоком берегу. Уводи во Всегодичах. А воздух!.. Что полон неповторимыми парфюмерными ароматами золотой осени… А свобода… Кажется, разведи руки пошире и обоймешь всю малую родину. «За нее! Еще по одной!» Благода-ать!


Ну, красота красотой, а внутри словно что-то зудит: две собаки, две породы, два хозяина и черт подталкивает каждого: а твоя-то лучше в работе. Слово за слово — решили испытать. У приметной былинки спрятали бекаса, и вот задание собаке: найди и подай. Естественно, гостям почет и уважение — и жгуче-каштановая красавица изящно отработала: стопроцентный челнок, классическая стойка, подача в руки. Марат аж в нос ее облобызал! Заслужила. А вот Айтос как-то нехотя (мол, ну вас с несерьезными забавами) пошел прямо против ветра. Встал. Без обычного задора взял птицу в морду. Секунду помедлил, как бы раздумывая, затем, не выпуская добычи, пристроился боком к былинке, поднял заднюю лапу и… выразил все свое отношение к затеянному нами состязанию. (Кстати сказать, он и в дальнейшем частенько показывал этот свой коронный прием, приводя в экстаз публику на разного рода испытаниях и состязаниях. Но, что интересно, никогда не поступал так на охоте). Потом ленивой трусцой подошел и сунул бекаса мне в руки. На, мол, отвяжись. От такого мы вначале опешили, потом дружно захохотали. Ну и Айтос! Вот выдал! И в приподнятом настроении двинулись по лугам через болота и буераки дальше…


Часа два-три спустя, всласть намотавшись по кочкам и канавам, расстреляв почти все патроны, повернули от старых опор «высоковольтки» обратно берегом Уводи.
В ягдташах добавилось птичьей мелочи, но где-то в глубине точило душу неудовлетворение: так и не попалась ни одна крякуша. Знать, не судьба нынче.
А тут, будто насмехаясь над нами, раскаркалось вокруг воронье. А одна, вообще обнаглев, поперла на нас, словно штурмовик. Летит, башкой вертит, будто прицеливается, и протяжно так: «Кар-р! Ка-а-р-р!» Такого нахальства мои москвичи стерпеть не смогли и приняли ее из четырех стволов, что называется, «в штык» — «бах! бах! бах!». И что? Ей хоть бы хны! Каркнула напоследок нам (чуть было не сказал — в морду) в лицо свое мерзкое: «КА-А-Р-Р!!!» и неторопливо удалилась по своим вороньим делам. Я, храня олимпийское спокойствие бывалого, не суетился. Пусть тешатся — это не дичь.


Но, пару минут спустя, когда еще одна, с боевого разворота, каркая, поперла на нас в атаку, не выдержал и я. Ну, думаю, сейчас и ей, и вам, друзья, покажу, как надо стрелять: — «бах!» Летит?! «Бах!» Летит?!! «Бах!» И что же? Ворона, словно заколдованная, как летела, так и летит, да еще с издевкой каркает во все свое воронье горло. Мы переглянулись, пожали плечами (а что тут скажешь, все отличились!) и свернули к крутояру над тихой заводью. Собаки сунулись вниз, к воде, и тут!.. На мгновение мы застыли, обалдев от неожиданности.
Из-под ног, казалось, рукой достанешь, с шумом, роняя бриллиантовые на солнце капли воды, тяжело взлетели четыре здоровенные кряквы! Ух ты-ы!.. В-в-от оно-о-о! Мы судорожно вздернули ружья, прицелились, щелкнули курками и с досадой опустили их. Без патронов не стрельнешь! Последние ушли на этих чертовых ворон.
А утки, как по ниточке, спокойно улетают, помахивая нам своими крыльями. Вместе с ними и провороненный, в прямом смысле, наш шанс удачи.
Ох, уныл и тяжел был путь назад, к машинам. Говорить не хотелось. Даже Динка с Айтосом, кажется, поняли все и шли понуро рядом…
А вечером, за столом, похлебав приготовленную из добычи шулемку и приняв на грудь положенное или, точнее, налитое, мы вдруг поняли весь юмор и всю комичность этой истории и вновь дружно расхохотались, прямо-таки заржали, наперебой показывая друг другу, у кого какое «интересное» было выражение лица. Собаки, отдыхавшие рядом, подняли свои умные морды и удивленно уставились на нас… Ну и вороны!

Что еще почитать