Я выхожу на улицу, ведущую к морю, и сажусь на ступеньки парикмахерской. Ночь по-южному черна, только яркая звезда горит над крышами Сухума.
Подъехал джип, здороваюсь, сажусь в машину, и мы мчимся по пустынным улицам, ярко освещенным рекламой. Наконец, забираемся в горы. Фары высвечивают скальную стену с одной стороны дороги и черноту пропасти с другой. Вокруг заросли ежевики и чинары, увитые лианами. Проезжаем какие-то строения и останавливаемся у дороги, где уже стоит чья-то машина и квадрацикл. Все радостно приветствуют друг друга. Видно, что здесь встретились друзья и находятся в предвкушении праздника охоты. Молодые охотники скромно стоят в стороне и вежливо здороваются со старшими.
Начинаем облачаться в охотничьи доспехи: кто надевает не пропускающие воду штаны, кто натягивает болотники. Склоны горы покрыты травой высотой по пояс, обильно смоченной росой, из-за которой некоторые охотники обматываются клеенчатыми фартуками, что придает мужчинам с ружьями довольно забавный вид. Хаджарат выпускает из ящика, находящегося в кузове джипа, черно-пегого пойнтера Чака и молодого курцхаара Адама, с которыми нам предстоит охотиться. У меня «двадцатка» ТОЗ с переделанной английской ложей из прекрасного ореха, которая оказалась идеальной для стрельбы перепелов из-под легавой собаки. Некоторые абхазские охотники сами заряжают полпатрона 20-го калибра и успешно стреляют перепелов на близком расстоянии. В продаже можно встретить даже дробь «дунст» диаметром меньше 11-го номера. Однако считается, что это перебор. Это многим, наоборот, не нравится — слишком много свинца попадает в тушку сбитой птицы. Расстрелять во время пролета перепела патронташ — здесь обычное дело, патроны уходят сотнями. Кстати, о путевках никто не думает, главное, оплатить годовой взнос в обществе охотников.
Наконец, небо на востоке розовеет, горы четко вырисовываются на фоне светлеющего неба, высвечиваются поляны и ряды ореховых посадок. Мы выстраиваемся в цепь на расстоянии метров пятидесяти друг от друга и начинаем спускаться в долину. Тут же начинается стрельба справа и слева. Пойнтера и курцхаар Адам то и дело становятся на стойку и поднимают перепелов, которые летят в основном вниз в долину. Теперь цепь охотников разбредается по склону, кому-то удается поднять сразу несколько птиц. Отовсюду слышны команды — «ищи!», «подай!». Обязательное требование к собаке в Абхазии — «иметь нос» и «делать подноску» прямо в руки. Наш молодой курцхаар прекрасно справляется, делая короткие работы, не пропускает ни одной птицы и подает добычу хозяину. Промахов при стрельбе почти нет. У Адама немного тугая подводка, это результат попыток хозяина отучить его от погонки. Я встаю с ружьем перед кобелем, стоящим на стойке, и возмущенная собака сдвигается в сторону, делая шаг к птице. Тут же следует подъем и выстрел. Повторяем это упражнение несколько раз, и собака начинает уверенно, по команде подавать дичь под выстрел.
Через два часа охоты солнце начинает припекать, высыхает роса, жара заставляет нас двинуться к машине. Однако кобель снова и снова находит птицу, заставляя наслаждаться стойкой и стрельбой. Оторваться невозможно, хотя друзья уже зовут.
У машин уже собрались охотники, мы фотографируемся с добычей, все торопятся, некоторые спешат попасть на работу. Но приходится задержаться. Недалеко находится дом, построенный Тенгизом, другом наших хозяев, и он настойчиво приглашает в гости.
Вот уже на столе чача, разрезанный арбуз и национальные закуски. Хозяин произносит тост — «За мою родину и вашу землю!». Все с пониманием и уважением относятся к произнесенным словам. Прошлая война оставила незаживающие раны в семьях многих людей, но мирная жизнь, охота понемногу излечивают души. Мы смотрим на прекрасные горы, солнечные склоны и желаем всем мира и благополучия.
Возвращаясь в город, я с опаской смотрел в ущелья в метре от края дороги, ведь этим путем мы мчались в ночи всего несколько часов тому назад.
Комментарии (0)