Октябрь эвенки именуют «угуном» — временем неглубокого снега и покрытия важенок. Печально стоят оголенные лиственницы. Лишь ель, сосна, пихта, кедр, можжевельник, багульник, брусника радуют своим оптимистичным, теплым зеленым цветом. Воздух прозрачно свеж. С каждым днем становится холоднее. Едем молча. Мои думы и наблюдения связаны с жизнью тайги.
Вот пестрые дятлы летают парами. Они раньше всех птиц заступают на вахту. С рассвета до заката слышен их стукоток. Уже совсем темно, а они все тук да тук. Работа у них ответственная — уничтожать короедов и их личинки. Петь им некогда. Изредка пролетит черный дятел и тоскливо прокричит тим-тим.
Поползень бегает по лиственнице вниз головой. Мелькает его пепельная спинка, белая грудка, короткий хвостик. Клювиком, как шильцем, проверяет он неровности коры: может затаился где жучок, гусеница или еще что-нибудь съедобное? Синички-гаички летают стайками, тоже врачуют тайгу. Кедровки обнаруживают кладовые из-под снега и лакомятся кедровыми орешками.
Важно ходят по снегу глухари, склевывая ягоды голубики. По утрам они летают к обрывистым берегам рек и там подбирают камушки для своих жедудков — жерновов. Все чаще на березах можно видеть тетеревов, с аппетитом поедающих березовые почки. Зорко посматривают они по сторонам, проверяют ягодники.
От кустика к кустику бегают куропатки, склевывают почки, ягоды. При опасности всей стайкой поднимаются на крыло, но перелетают недалеко. И снова бегут от кустика к кустику. Эти птицы уже надели белый наряд, а их лапы обросли перышками, что облегчает им перемещение по снегу. У глухарей, тетеревов, рябчиков на пальцах отросла роговая бахрома, помогающая им крепче держаться на обледенелых сучках.
Клекотом и карканьем нарушают тишину вороны. С большой высоты высматривают таежные санитары свою добычу — падаль. Иногда ночью можно услышать детский плач. Это филин схватил зайца.
Дикий лесной северный олень в этот период уже уходит с летних пастбищ и движется в сторону зимних. Домашние олени выпасаются на осенних пастбищах. Идет гон. Самцы ревностно охраняют свои гаремы. Около хора можно видеть важенок, сочари и телят. Других самцов хор прогоняет. Все олени вылиняли, их рога очищены от покрывавшей их ранее кожицы. У важенок заканчивается лактационный период: все реже телята лакомятся молоком матери. За лето они выросли, по весу уступают взрослым лишь наполовину, а по росту и того меньше.
Бурундуки заполняют свои кладовые и забираются в норы отсыпаться. Медведю тоже приходится залечь в берлогу, чтобы скоротать зиму. Не пропитаться ему в снежной тайге, да и унтов у него нет: лапы-то босые.
Но прежде чем забраться в берлогу, косолапый проявляет большую изобретательность и осторожность. Обычно он это делает перед сильным снегопадом. Отдельные медведи из-за болезни, ран или старости не накапливают жира к приходу зимы, и спячка для них смерть. Корм найти им трудно, и они начинают бродить по тайге. Отсюда их народное название — шатун.
Опасна встреча с таким хозяином тайги. Осенью хищники всю ночь проводят в поисках пищи. Если горностай и ласка довольствуются мышевидными, то волки предпочитают добычу покрупнее — оленя. Неважно, домашнего или дикого. В поисках вкусной оленины волки способны за сутки пробежать не один десяток километров. Серые хищники в это время охотятся семьей. И ущерб от их нападения может быть существенный.
Неутомимостью в поисках пищи славятся и росомахи. Правда, их добычей становятся слабые животные. Чаще же этому хищнику приходится довольствоваться падалью. Выводки у соболей распались. И каждый из них промышляет самостоятельно...
* * *
Мое созерцательное настроение и неспешный ход мыслей прерывает голос Валерия: «Свежий след белки!» Валера отпускает Пальму с поводка, и она быстро берет след зверька. Вскоре слышится лай собаки. Мы направляем оленей в ее сторону. Обнаруженная Пальмой белка сидит на сучке сосны, вздергивает хвостиком и возмущенно цокает. Мы спешиваемся.
— Стреляй ты, — говорит Валера.
Моя тозовка отличается хорошей точностью. В куропаток, сидящих на дереве или большом кусте, я точно попадаю даже со ста метров. А расстояние до белки немного больше десяти метров. Опираясь на лиственницу, я выцеливаю белку в голову и стреляю. Пуля точно попадает в цель. Валера, любуясь белкой, говорит:
— Чернохвостка. Мех хороший. Считай, охотничий сезон открыт. Хотелось бы добыть соболя.
Об этом мечтает каждый охотник. Особенно эвенк — прирожденный промысловик. В поисках пушных зверей мы объезжаем склоны двух сопок. Нам удается добыть еще трех белок. Встречаем старый след соболя. Валера не унывает, а настойчиво продолжает поиски свежего следа, и я понимаю, что он не намерен возвращаться в стойбище без добычи.
Мое тело от продолжительной езды на олене испытывает дискомфорт. Для тех, кто не ездил верхом на олене, скажу, что она напоминает езду на велосипеде, когда вы держите равновесие, не держась за руль.
Солнце тем временем переваливает за полдень, Валера останавливает оленя, слезает с него и объявляет:
— Однако надо чайку попить.
Я спешиваюсь, беру топор и рядом со стоянкой срубаю две тонкомерные сухие лиственницы, разрубая их затем на олешки. Тем временем Валера расчищает место, разводит костер, набивает чайник снегом и достает из сумки колобо. Это такой круглый, плоский, из пресного теста эвенкийский хлеб, который пекут на месте прогоревшего костра. Валера втыкает рожон с колобо возле огня, чтобы он отошел от мороза.
— Анатолий, ты бе´лок ел? — спрашивает он меня.
— Нет. Когда работал над дипломной работой в Пушкинском зверосовхозе под Москвой, отведал тушеного соболя. На Ямале ел песца, а вот белку не пришлось.
— Сейчас попробуешь!
Уверенными движениями он обдирает двух белок, потрошит их, чистит о снег и насаживает на тот же рожон, что стоит у костра.
— Шустро, Валера, ты расправился с ними! — восхищаюсь я.
— Привычное дело!
Но вот в чайнике булькает вода, Валера бросает заварку. Затем он поворачивает рожон с белками другой стороной к костру. А вскоре мы уже сидим на еловых ветках, а рядом на куске брезента лежат поджаренные белки, куски вяленой лосятины, нарезанный колобо, кружки с чаем.
— Солить белок надо? — интересуюсь я.
— Не. У белок мясо нежное. Обычно мы едим без соли.
Надо сказать, жареная белка мне понравилась. Как и вяленая лосятина с колобо и чаем. Наша трапеза с запахом костра и тайги удалась на славу, за что я был очень благодарен Валерию.
Комментарии (0)