Осенний аккорд

Осень, молодая, дерзкая, поначалу заявлявшая о себе яркими контрастными красками, голубым бездонным небом в октябре, морозными утренниками и почти слепящим солнцем, поначалу полная сил и, видимо, взявшая неподъемно высокую ноту, поняла это и потихоньку начала сдавать свои позиции, уступая второй, унылой, удручающей фазе.

Горевшие красно-желто-оранжевым звездные листья кленов постепенно осыпались и превратились в бесформенные невзрачные пятна под ногами. Как-то враз, за одну ночь, после ночного минуса золото берез, удивительно долго державшееся на деревьях, тоже потеряло свою красоту, прелесть и значимость и, не выдержав, оказалось там же. Оно, это золото, еще топорщилось, пыжилось, шуршало под ногами какое-то время, но, попав под нудный, сутки моросящий холодный дождь, сникло. Только яркие рубиновые гроздья ягод калины, встречающиеся на голых кустах и поэтому бросающиеся в глаза, заставляли взгляд задержаться на какое-то время, но положения уже не спасали.

Ноябрь давил свинцовыми тучами, стылостью, пожухлой травой, промозглым ветром. Он сорвал ту листву, у которой почти уже не было сил противиться происходящему даже на дубах, торопил птичьи стаи, студил воду, и она от этого становилась прозрачной. Звери, птицы, рыбы, люди, все живое запаслось, приготовилось к зиме, все шло по классике жанра, режиссером которого являлась природа-матушка.

…Проснувшись затемно, посматривая лежа на чуть сереющее окно, слушая, как ворочается и вздыхает мой легаш, вдруг подумалось, а не поехать ли в лес?

И засобирался. Попил чаю, и вышли во двор. С охотой нынче никак. Прошлый сезон, впрочем, так же. Так уж складывается или скорее не складывается вовсе. Тогда я сам, приобретя путевку, попал в хирургию, и сезон — насмарку. Теперь аналогичная ситуация, только проблема с легашом. Весенняя тяга тоже не принесла удовлетворения по той же причине. У Алана проблемы с ногами. Простудные заболевания, чего очень сложно избежать, пока собака работает, азартна и подвижна, и большие паузы между сезонами охоты наложили свой негативный отпечаток. Он сильно прибавил в весе, да и старость берет свое.

Тогда он, поразив меня однажды своим участием, проникнувшись моими проблемами, наглядевшись на мои ежедневные самостоятельные процедуры и перевязки по вечерам (очень уж долго все не заживало, остеомиелит — штука паршивая, гадкая), подошел однажды ко мне, сидящему на кухне. Подошел и деликатно, желая помочь, словно жалея и боясь причинить боль, едва касаясь зубами трубчатого бинта, стал как бы выгрызать мою болячку. От неожиданности я, было, отдернул ногу, но Алан снова принялся за свое. Происходило это на глазах у моей внучки…

Как-то в одном из сериалов услышал фразу, произнесенную актрисой Анной Ковальчук: «…я думаю, что верные собаки забирают себе боль хозяев…» Я тоже так думаю, проверено в действии. Теперь вот сам зализывает, выгрызает свою лапу. Посещения областной ветлечебницы и частных, к ветеринарии причастных, не утешили. Уколы, таблетки, мази, повязки… Маета, по Жванецкому, который однажды сказал в одном из своих выступлений, что чем дороже лекарства, тем хуже дела.

В августе — сентябре выручали походы-поездки за грибами. Белых было столько, что стоило остановиться, свернув с лесной дорожки на крохотную полянку, едва дающую возможность, чтобы развернуться и обойти по небольшому периметру, даже не теряя машину из виду, как домой возвращались с грибами. Так и делали, когда его просто невозможно было оставить дома.
Потихоньку, не спеша, с оглядкой, иногда замерев на одном месте, сканируя по возможности все, что в пределах видимости, чтобы, не приведи господи, пропустить или наступить на боровичка. Вот на такие охоты ненадолго мы выезжали с Аланом. А в ноябре какие грибы?..

Ружье не брал с собой, чтобы не расстраивать ни себя, ни Алана. Да и о какой охоте может идти речь, если он то и дело подворачивает левую заднюю.

Пасмурно, тихо, прохладно. Берег с прилизанной вчерашним дождичком, чуть примятой травой. Небольшая площадка с полоской песка, образованная падающим уровнем воды.
Развел костерок рядышком на берегу, неподалеку от воды. Постепенно незаметно отдающая свои берега, тут же зарастающие, терпеливая и притихшая до поры, изредка вздыхая и как бы невзначай выдавая себя лишь быстринками, мечтая о весеннем раздолье, речка мелела и делала вид, что пока ничего не происходит. На дне виднелась листва, и только. Даже вездесущие по лету мальки и прочая мелочишка, что любила пускать кружочки, играясь на поверхности, пропали невесть куда, затаились.

Догорающий костерок по-деловому съел все, что ему предложили, и теперь не спеша, даже лениво, долизывал остатки, впитывая в себя все то, что его окружало. Алан, наконец-таки успокоившийся и довольный тем, что дым костра больше не досаждает ему, удобно устроился на прихваченной мною из дома подстилке и зализывал лапу. Начал накрапывать дождь, и пока мы возвращались к машине, он сменился мелкими снежинками, которые тут же таяли.

Пройдет немного времени, и он, набрав силу, прикроет землю, деревья, спрячет от посторонних глаз; упав на лед, и эту речку, преобразит, выбелит все вокруг. И пусть зима будет снежной, пусть будет морозной. Бог даст, перезимуем.