Командировка

 К нам, в полевую партию в конце сезона приехал по каким-то делам зам начальника экспедиции. На следующий день был выходной, и он предложил мне сходить на охоту на кекликов.

Зам был высоким, худощавым, пятидесятилетним красавцем с длинными как у журавля ногами. К тому же не курил. А мне было чуть за тридцать, невысокого роста, упитанный, если не полноватый, и курил со школьной скамьи. То есть полная противоположность.

Ну и задал он мне жару. Не успею оглянуться, зам уже на перевале, а я еще и половины склона не одолел. По горам я до этого хаживал, и на кекликов охотился, но что человек, почти в два раза старше, так лихо может «брать высоту», меня просто поразило. Кекликов мы удачно постреляли, зам даже одного косача подстрелил, и на следующий день, довольный, отбыл в город, а я впервые призадумался о вреде курения. Говорят – не было бы счастья, да несчастье помогло. Так и случилось.

Наступившей зимой командировали меня в стационарную экспедицию, в самый центр пустыни Бетпак-Дала. Направили на месяц, а пробыть там по производственной необходимости пришлось полгода, командировку оформили как временный перевод. Глинистая пустыня в пору весенней распутицы становится совершенно непроезжей в течение одной – двух недель, но в ту весну распутица затянулась дольше обычного, и машины не проходили, и аэродром «раскис», самолеты не могли производить посадку. В магазине закончились продукты, спиртные напитки и курево, а в столовой предлагалось только одно блюдо – глазунья из двух яиц, на гарнир макароны, на третье чай, вскоре даже без сахара. Потом и яйца закончились. Отварные макароны на завтрак, на обед и на ужин, и сама порция все меньше величиной. У штатных, в особенности семейных, работников экспедиции запасы продуктов имелись, и проблема их не коснулась.

В те времена в СССР весенняя охота была повсеместно закрыта. На залитом вешней водичкой соседнем такыре иногда останавливались пролетные утки, искус разжиться утятиной был у меня очень велик, несмотря на запрет, и хотя ружье находилось со мной, имелись и патроны, но без чучел и манков в совершенно открытой степи охота становилась невозможной. Получилось прямо по пословице – видит око, да зуб неймет.

Почти неделю я вынужденно и не курил. Своих запасов у меня не оказалось, а постоянно «стрелять» неприлично. Потом почва подсохла, прилетел самолет с продовольствием, пришли машины, и в магазине появились сигареты. После первой же затяжки, показавшейся мне какой-то противной, пришло решение: с куревом покончено…
Не курю ужу почти сорок лет.