Отчёт о фотоохоте

Двинул я на свою первую фотоохоту от тоски. Раньше на заре «Советской власти» бить козла весной было «доблестно», а теперь стыдно.

Но весной по прежнему, тянет в лес и в этом случае я не «старикую», просто ещё пацаном ходил на весеннюю, браконьерскую охоту с родственниками. Это было тогда нормально.

Размышляя о сложностях браконьерства и о корреляции этого явления с временным пространством, выбираюсь со своей заимки. «Тямно». Спотыкаясь, шлепаю по «кочканару» подсохшего болота. «Мысль опережает сознание», желаю на своей первой фотоохоте сразу взять главный приз. Выхожу на полянку, где уже третий год кормится семейка кабанчиков.

Ветер мне помогает. Дует в лицо. Но это и всё. Кабанчики позировать не захотели, нету их – «дырко свист», храпят, поди, уже в болоте. Ладно, я щелкаю затвором (ясно дело фотоаппарата) над их раскопами и тешу себя мыслью, что осенью их аппетит будет острей, а я уж постараюсь, щелкну другим затвором.

И вот эти сладкие мысли вдруг нагло, я бы сказал даже дерзко, нарушает гортанный крик козла.

Ах ты, рожа, почуял меня опознаёт по системе «Свой – чужой».

Сверяюсь с ветром мысленно рисую маршрут и начинаю выдвигаться на исходную. Впереди лог. Осторожно спускаюсь. Козел орет, метрах в сорока не больше. Фантазия уже рисует картину орущего самца с ветвистыми рогами, а я его фотаю. Так и так. Короче, обложка журнала не меньше. До выхода на кромку лога не более трех метров. И тут под ногой щёлкает, как выстрел, сухой сучок. Это провал. Кидаюсь вперёд, взлетаю на кромку, а в награду белая точка исчезающей в кустах задницы.

Это же надо такой облом, «Нейшанал Джиографик» остался без снимка русского козла.

Иду вдоль леса и вижу, как на расстоянии метров в 800 размеренными прыжками от меня улепетывает и всё козлячье семейство. Без всякой надежды на обложку снимаю эту жестокую по отношению ко мне картину. (Как потом оказалось, не зря снимал).
Оказалось снял всю семейку, это выяснилось уже потом.

Зная повадки моих подопечных, решил их перехитрить.
Как правило, если животинку не беспокоить через полчасика они сделают круг и вернутся в этот лог, из которого я вышел. Исходя из этой сыромятной логики я стал выбирать себе позицию. Остановился на небольшом стожке по среди поля, очевидно забытом ленивым пахарем. С усердием, раскидывая прелую солому, я снова воспарял духом. Однако дух мой парил не долго. Как только я закопался, тут же понял, как сильно рискую. По мне просто толпами поползли жуки, пауки и вероятно клещи. С криком «Козлы проклятые» я выскочил из своего укрытия. И что я вижу. Мой «корешь» с наглой мордой зрит на меня из куширей и, как мне показалось, нагло ухмыляется. В отчаянье пытаюсь его сфотать. Но изображение плывет, не как не могу взять в фокус. Плюнув на это занятие, отряхиваясь от насекомых, покидаю поле боя.

Мысли самые злые: «Подожди козлина, посмотрим ещё, как ты осенью побегаешь. Папашку твоего «героического» мы три года назад на шашлык пустили, знатный трофейчик был. А братца твоего, или дядю, леший вас разберёт, мы этой зимой на вертел зарядили, так что и тебе не долго прыгать».

Иду по направлению к густой полосе леса. И вдруг буквально в десяти метрах поднимается коза. Глазам не верю, она беременна и это в середине мая. Коза тяжело уходит, а я, глядя на нее, совсем забыл про фотоаппарат.

Остановился перевести дух. Солнце уже поднялось из-за утренних облаков, заиграло лучами в молодой листве, и мысли стали светлей. «Да пошёл на ..., этот «Нейшанал Джиографик», я не нанимался на них горбатить, тем более, что они даже не знают о моём существовании».

Так весело посылая на три русские буквы единственный известный мне иностранный журнал, который как, оказалось, пишет больше о географии и лишь вскользь о животных, я дошёл до небольшой долинки.

Чудо как она хороша. Зачаровано щелкаю затвором своего агрегата и челюсть моя медленно сползает вниз. В визире стоит и мирно щиплет травку объект вожделенной съёмки, и до него всего каких-то метров шестьдесят.

Вот тут я впервые пожалел, что без «ружа». Животинка стояла, что называется под выстрел, а я с азартом только-то и делал, что снимал её, снимал и снимал. Наконец нам обоим это надоело, она грациозно свалила, а я залез в болото и промок.
Рухнув с одной из кочек в болотную жижу по колено, я вдруг понял, что получаю удовольствие от этой гребаной фотоохоты. Если б я «грохнул» этого козлика, то пёр бы его по болоту, поди, по пояс в болотной жиже, а так иду как аристократ с фотиком, и всего лишь по колено.

Но всё хорошее когда-нибудь кончается. Кончилось и болото, а с ним и силы. Лёг на травку - полежал, подумал и решил. «Дойду до вражёской границы (соседнее охот. хозяйство). Посмотрю, как они своих кабанчиков прикармливают. Сказано сделано. Поднялся в гору иду вдоль обрыва, по границе, и надо же такому случиться, прямо передо мной козлик из кустов шмыг через границу, а я его прямо в полёте и сфотал.

Не снимок, а гордость сами посмотрите. Дальше, больше. Тамошнии козлы видать меня не знают. И давай выходить на фотосессию. Только я углубился на лесную полянку выходит и сам начальник «Рогач», я снимал его с двадцати метров, а он, так башку свернёт, эдак и не уходит.

Уже я не выдержал, как гаркну на него: «Ты, что фотки от меня ждёшь?». А он как рявкнет, я аж присел, и так гордо грациозно поскакал восвояси. В него мне стрелять не хотелось, и я не знаю почему.

Ну, вот и всё. После этой фотоохоты конечно ружье я на гвоздь не повешу, но свой кайф, свой адреналин я получил.