Наш заяц

Валера приехал в отпуск к брату на свою родину. В избе около газовой плиты хлопотала жена Олега. Братья сидели за столом, который был заставлен угощениями: перед каждым из них на тарелках лежала вареная картошка с прилипшими квадратиками зеленого лука. Она дымилась.

Алюминиевая миска с жареными карасями стояла посреди стола. Вокруг миски в банках соленья – рыжики и огурцы, на продолговатом блюде маринованная щука с белыми кружочками лука, рядом с ней городская колбаса и сыр, которые привез Валера.

Олег показал на миску с карасями и сказал:

– По осени бреднем наловил много, вычистил и заморозил. Теперь, как свежие.
Мужчины взяли из миски по карасю. Коричневая поджаристая корка хрустела на зубах.
– Как семечки, – сказал Валера.
Он внимательно чистил костлявую рыбу, вынимал длинные косточки и складывал их на край тарелки.
– Картошка стынет, – сказала жена.
– Ничего с ней не случится, – ответил Олег.
– Карася уважать надо, – пошутил Валера.
– Ну ладно. Вы уважайте, а я к Дарье сбегаю, – ответила жена.
Она надела пальто, повязала на голову шерстяной платок, сунула ноги в валенки и вышла из избы.
– Как здесь с охотой? – поинтересовался Валера.
– Охота есть. Но ездить далеко. Следов близко нет.
– А наш заяц жив?
– А что с ним сделается? Уже пять лет гору караулит. Его уши за километр видно. Отъелся – огромный, как ягненок!
– Так никто и не взял его?
– Пробовали. Но сам знаешь, какой хитрющий. Если со стороны леса идут – он по оврагу и в лес за спину заходит. А если по оврагу крадутся, так он полем опять в лес уходит. Там отсиживается.
– А собаки?
– Так они вязнут в снегу. Быстро выдыхаются.
– Он все по одному месту кружит? – допытывался Валера.
– По одному.
– Ну так давай его завтра возьмем.
– Не взять.
– С двух сторон зайдем.
– Ну если только так…
– Зря что ли ружье привез?
– Не зря. Хвастай.
Валера долго мыл руки с мылом под рукомойником. Пока он расчехлял ружье, Олег тоже вымыл руки.
– Красота! – воскликнул Олег.
Он вертел двуствольное ружье с вертикально спаренными стволами и приговаривал:
– С таким и на медведя не страшно. Трудно промахнуться. Один курок, – удивился он, – как это?
– Селектор есть с передачей выстрела.
Олег открыл патронник, заглянул в дуло, снова закрыл патронник, примерил приклад к своему плечу. Валера рассказывал:
– Три месяца его оформлял. То у них бланков нет, то билет продлевал… Сам знаешь, справки нужны.
С рассветом братья вышли из дома. На Валере был надет белый маскхалат. Они прошли на лыжах вдоль леса. Осмотрели подлесок.
– Следы есть, – сказал Олег, – кормился. Не сегодня.
Обглоданные ветки кустов были везде. Олег снял рукавицу, поднял вверх голую ладонь и сказал:
– Тянет к нам. Ветер в помощь.
Он осмотрел в бинокль поле, передал бинокль брату и сказал:
– Вон, за сугробом, смотри внимательно.
Из сугроба, словно две палки, с черными пятнами на кончиках торчали серые заячьи уши.
– Там он, – подтвердил Валера, – еще не залег.
– Ты у оврага притаись. Я с другой стороны выйду. Главное, не зевай.

Братья расстались. Олег пошел на лыжах по просеке, а Валера начал пробираться черед подлесок. Поле прикрывал холм. Можно было идти не таясь. Снега выпало за зиму много. Широкая лощина примыкала к лесу. На снегу кое-где были видны дорожки заячьих следов. Они веером сходились от одной точки, где начинался овраг.

По его дну тонкой нитью тянулась натоптанная заячья тропа. Над крутыми скатами оврага свисали снежные наносы. Валера выбрал позицию перед двумя невысокими елочками. Между ними заячья тропа хорошо просматривалась в глубину. Охотник снял лыжи, смахнул снег с кряжа, сел на него и приготовился ждать.

В лесу стояла необычайная тишина. Ни одного звука. Будто все замерло. От такой непривычной тишины Валере сделалось не по себе. Он поднял ноги и потоптал валенками снег, но снег даже не скрипел под ногами. Он нагнулся и снова посмотрел в сторону оврага. С нижней точки тропа тоже хорошо просматривалась. Валера вытоптал снег перед елочками, положил лыжи на вытоптанный участок и посмотрел на часы. Затем достал из чехла ружье, медленно, с удовольствием загнал в отверстия два патрона. Лег на лыжи, подложил под ружье рюкзак и взял в прицел тропу.

Заяц выскочил из-за изгиба оврага и остановился. Зверек был большим, он растопырил лапы, поднял уши, потянул носом воздух, его брюшко и грудь были белыми, а спинка светло-серая. Он не почуял впереди себя опасность и побежал неширокими скачками по тропе. Благодаря твердому насту был слышен топот. Светло-серая спинка зайца блестела. На кончиках серых ушей отчетливо были видны черные штрихи.

Валера вел зайца в прицеле ружья, и с каждым мгновением живая цель приближалась, словно ружье становилось участником и причиной долгожданной встречи с другом. Заяц выскочил из оврага на широкую лощину, опять остановился, делая себя идеальной мишенью, потянул воздух и попрыгал прямо к месту засады на охотника. Валера лежал затаив дыхание.

Заяц в глубоком снегу подпрыгивал выше, словно парил над снегом, не проваливался. Он неторопливо перебирался на безопасное место и приблизился к охотнику. Валерий был поражен. Он увидел зеленые глаза зайца. В тот же момент зверек резко отпрыгнул в сторону и припустил по мелколесью. Валера поднялся и проводил свою цель взглядом. Заяц удалялся во всю прыть. Охотник вскинул ружье и выстрелил.

Братья встретились на просеке.

– Как трофей? – спросил Олег, он улыбался, – слышал, одним выстрелом тумака взял.
– Ружье хорошее, – ответил Валера, – навскидку шишку сбил.
Улыбка сошла с лица Олега, он спросил:
– А тумак?
– У него глаза зеленые.
– Да ты что? Я ему дичь загоняю, а он – глаза зеленые.
Олег махнул рукой и размашисто поехал по лыжне к поселку. Валерий крикнул ему вдогонку:
– Это же наш заяц! Столько лет вместе!
Олег остановился и неторопливо произнес:
– Ну да – наш. С ним веселее. Не забыл, у кого глаза зеленые были?
Валера отвел взгляд, сглотнул и сказал:
– Помню.

Братья не спеша двинулись по лыжне.