Пустячок, а неприятно

Охотники старшего поколения часто ворчат, что раньше, в «наше время», и морозы стояли трескучие до самой весны, и снеговой покров был глубже, и скрипел снег под ногами не так, как сейчас – чуть ли не за километр слышны были шаги в ночи одиноко шагающего человека по полевой дороге

И уж, конечно, зверя было значительно больше, чем сейчас.

Даже тропы волчьих стай пересекали деревни почти каждую неделю в разных направлениях. А лисы мышковали днем на белых полях, до десятка, в пределах видимости. И это всего в ста километрах от Москвы. Однако в конце последней трети ушедшего века все стало постепенно меняться, и пришло к тому, что мы сейчас имеем. Слякоть стоит до конца ноября, а крепкие морозы приходят после Нового года.

Правда, справедливости ради надо отметить, что и в то время иногда случались погодные аномалии. Одну такую слякотную зиму в начале восьмидесятых годов я помню по нелепому событию, приключившемуся со мной в декабре. В тот период моя военная служба требовала находиться на дежурстве полные сутки через трое. Жена вышла на пенсию по болезни и жила в деревне, где незадолго до этого мы по случаю купили дом, в котором она и жила почти до Нового года. Я после дежурства постоянно приезжал к ней. В тот день какие-то дела задержали меня в городе, и выехал я значительно позже обычного.

Приехал я в свою деревню уже в послеобеденное время. А с утра была задумка пройтись с ружьем по опушке леса зайчиков потропить. Пасмурная погода как раз сулила удачу. Дневная температура воздуха третьи сутки держалась на отметке +2 +3 градуса. Неглубокий снег убывал на глазах и, где еще не сошел, приобрел состояние густой сметаны. Осенняя пашня обнажилась наполовину.

В декабре темнеет рано. Я чувствовал, что охота сорвалась, мыслишка шевельнулась: «Завтра схожу. Еще два дня впереди». Но опыт подсказывал – «Как оно повернется завтра-то? Грянет ночью мороз, закует землю. Снег будет шуршать под ногами, как щебенка при разгрузке из самосвала. А сейчас тихо. Капель с веток и сход кухты напугали своим шумом белячков. Они выбрались на открытые места – поляны и опушки. Нет, надо идти. Часа два до полной темноты у меня есть. До угла старой вырубки дойду, может быть, и подниму длинноухого, а обратно и по темноте можно вернуться».

Не мешкая, влез в охотничий костюм, сунул в карман шесть патронов, забросил ружье за спину и бодренько направился в сторону леса, до которого было всего-то пятьсот метров. Перешел шоссе местного значения и сразу оказался в охотничьих угодьях. Сначала вдоль летней дороги, на границе леса и поля, густой непролазной полосой тянулись заросли сухой крапивы. Затем дорога пошла на подъем, и крапива отступила. Ее сменила смесь трав, лесных и полевых, с вкраплением мелкого осинника. Здесь надлежало держать ухо востро. В любой момент зайчишка мог показать быстро удаляющийся свой «белый цветок». Крадучись и осматриваясь, прошел метров четыреста. Вот и старая лесовозная дорога с глубокой незаживающей колеей от могучих колес грузовиков, выбегающая из сведенного лет десять назад лиственного леса. И тут сердце охотника екнуло и затрепетало! По колее неторопливой рысцой из лесосеки выбегала лиса от меня метрах в сорока. Нежданный выстрел оповестил всю округу о присутствии в окрестности вооруженного человека. Рыжая плутовка факелом взметнулась ввысь, махнув по горизонтали своей пушистой трубой, успела развернуться в воздухе на 180 градусов и шлепнулась на все четыре лапы в колею от второго колеса лесовоза. Выстрел вдогонку только придал ей прыти. В следующую секунду все стихло, как будто ничего и не было. Мокрый кустарник поглотил ее, как вода упавший камень.

Подбежав, я внимательно изучил все, на что глаз упал. Крови нет, но на травинках висели два клочка рыжего пуха. Значит, кумушка побывала все-таки в объятиях дробового снопа. След по пестрой тропе широкими махами уходил в глубину сведенного леса. Куда он выведет, я примерно знал. Конечно, к городку из старых барсучьих нор. Надо спешить туда же.
Пошел снег. Стало быстро темнеть. Полусгнившие сучья под ногами и пни постоянно напоминали о том, что может случиться. Трусливая мыслишка порхнула в голове: вот сейчас зацепишься за корягу какую-нибудь, рухнешь в этот валежник и ногу сломаешь. Кто тебя здесь найдет? А следы сейчас исчезнут. Вон как посыпало. Между тем, норам пора уж быть. Да как их найти?! Все деревья-ориентиры спилены. Примет никаких не осталось. Вдобавок и ориентация по сторонам света пропала. В какой стороне дом, сейчас только гадать осталось. Ни компаса не захватил, ни спичек, ни фонаря. И патронов осталось всего четыре. Ну охотничек!.. Попробовал установить стороны света по признакам, как в учебнике учат. И тут не за что зацепиться. Муравейники лесных муравьев, которые, как правило, располагаются с южной стороны дерева, исчезли вместе с искалеченным лесом. Пни, по годовым кольцам которых тоже можно найти направление на юг и север, почернели и истлели. Да в такой темноте и на свежих-то ничего не рассмотришь.

Кроны молодых берез и осин дружно топорщились одинаково во все четыре стороны. И никаких следов мха на юных стволиках не просматривалось. Все – заблудился! Хотя знал, что по-настоящему заблудиться в этом лесочке довольно сложно. Даже из центра его, в каком направлении ни пойди, через полчаса выберешься на опушку. Но это днем, когда тебя леший кружить не будет. А сейчас в темноте можешь кругами ходить по одному и тому же месту.

Почувствовал холодок и сырость в левом сапоге. Нагнулся, руками обследовал его нижнюю часть. Дырка, аж палец пролез! Распорол все-таки сапог на этой зловредной лесосеке. Снегопад усиливался. Плавно и бесшумно мохнатые снежинки то слипались воедино и тогда, утяжеляясь, наращивали скорость падения, то наоборот, разъединялись, и более легкая часть взмывала вверх. С улыбкой вспомнил, как такое явление много лет назад отметил мой пятилетний сын.

Стояла вторая половина марта, и бабушка накануне просвещала его, что вот скоро снег сойдет, придет тепло и начнет травка расти. Он понял это по-своему. И когда в окно увидел «пляшущие» снежинки, закричал: «Мама, бабушка, скорее идите сюда! Смотрите, снег улетает!»

Однако надо как-то выбираться отсюда. Как определить направление? Сейчас бы это труда не составило. Позвонил бы жене по мобильнику, и попросил сходить к соседу Саше, тоже охотнику, уговорить его выйти за околицу и пальнуть в воздух два раза с интервалом в десять секунд. Вот и решение проблемы. В то время такой возможности за отсутствием сотовой связи не представлялось. Надеяться можно было только на самого себя. Потоптался на месте еще какое-то время, прислушиваясь и принюхиваясь. Забросил ружье за спину и побрел в выбранную сторону, куда внутреннее чутье подсказывало. А в левом сапоге давно уже смачно хлюпало и пальцы на ноге онемели. Минут через двадцать неожиданно прямо по курсу блеснул далекий свет фонаря, кустарник расступился, и я оказался в самом нужном месте на пути к дому. Интуиция сработала! В следующий момент что-то глухо прошумело справа, быстро удаляясь. Успел разглядеть – заяц помчался вдоль опушки! Вот куда надо было идти в начале охоты! А сейчас руки даже не дернулись к ружью. Все равно не успеть.

Спустя полчаса я сидел у жаркой печки на табурете и потягивал ароматный чай с медом, а ноги «отмокали» в тазике с горячей водой. Жена, выслушав мой рассказ, ворчливо выговаривала мне, что пора бы и ума набраться, чтоб не допускать подобных ляпсусов. А предположение мое подтвердилось. Ночью снегопад прекратился, и к утру спиртовой столбик на уличном термометре остановился на цифре –7 градусов.