На селезней
Утро выдалось красивейшее. Из-за леса картинно поднималось солнце, подмораживало, токовали тетерева. Не пропускать же такую чудесную зорю! Быстро бросил вещи в машину, корзинку с утками – в багажник, где мирно дремала собака, и на реку, в шалаш. В темноте чуть не наскочил на бобра, который решил прогуляться по асфальту, но вовремя опомнился и вернулся в водную стихию. Что же, значит сегодня будет охота, подумал я (примета у меня такая: встретишь зверя на дороге – к добыче).
Первый селезень прилетел, пока я высаживал первую подсадную. Если бы были сумерки, я бы подождал, пока он сядет. А тут мы лишь посмотрели друг на друга, и я занялся второй уткой, слушая, как надрывается в осадке первая.
Обычно я стараюсь охотиться сразу с двумя подсадными утками, высаживая их так, чтобы они не видели друг друга. Так они и работают азартнее, и перемолчек бывает значительно меньше. Но сейчас река не позволяла посадить их иначе, как на виду друг у друга. И это оказалось неплохо. Стоило мне сесть в шалаш, как тут же прилетел селезень и устроился рядом с уткой.
Стрелять через бойницу было неудобно, и я медленно встал и прицелился. Селезень удивился, но не улетел, а отплыл в сторону. Вдруг из-за кустов вылетел второй «герой», тоже расположился на луже, но с другой стороны. Королевский дуплет оставил на воде обоих. После этого мои утки решили закончить с охотой и заняться туалетом, однако меня это совершенно не устраивало. Я вылез из шалаша, взял первую, более старую утку, и посадил ее на лужу в метре от себя, за спиной.
Перекличка между подсадными тут же возобновилась, и они практически не замолкали. Я добыл еще одного селезня, который ради страстных красавиц даже бросил свою избранницу. Когда я уже подумывал возвращаться домой, появился первый кавалер, который в самом начале охоты наблюдал, как я высаживаю уток. Он возвращался не раз, делал облет скрадка и улетал. Сейчас же сел поодаль и поплыл в нашу сторону. Видимо, так ему казалось безопаснее… Я закончил охоту через полтора часа после того, как ее начал, добыв пять зеленоголовых красавцев и вдоволь наслушавшись звуков весенней реки.
На току
– На глухариный ток пойдете? – совершенно неожиданно спросил нас приехавший товарищ.
– Ты еще спрашиваешь! – ответил я. – Мы тут голову сломали, куда на глухаря сходить. Только охотиться будут Глеб – он большой любитель этого дела – и мой сын Олег. Сам я не хочу стрелять, мне бы послушать и посмотреть, да еще показать сыну охоту.
– Тогда в три утра будьте готовы.
До тока оказалось совсем недалеко. Оставив машины, мы прошли около километра по торной тропе, пробитой еще летом ягодниками. Она походила на реку с талыми водами, но была вполне проходима. Мы свернули на тропинку, которая привела нас к небольшой гривке в сосновом бору. Светало.
Просыпались птицы, но глухарей не было слышно. Я видел, как беспокоился Дмитрий. Еще бы! Привел людей на ток, а там тишина. Он повернулся и, указав нам оставаться на месте, побрел в глубину леса. Я раз за разом прикладывал ладони к ушам, напрягал слух, но слышал только ветер, шумящий в ветвях. Становилось все светлее. Уже протянул утренний вальдшнеп.
– Похоже, тока сегодня не будет, – прошептал я. – Ветер.
– Похоже, – согласился Глеб. – Вон Дима возвращается.
– Надо идти вглубь тока, вроде там щелкают, – сказал вернувшийся товарищ.
Мы быстро пошли за ним. Остановились. Послушали. Снова пошли.
– Вот, слышите? – спросил Дима.
– Нет, – ответили мы хором.
Я вновь приложил руки к ушам.
– Слышу.
– Так давай подходи!
– Дим, подведи Олега. Он первый раз на току, – попросил я.
– Нет. Ты батька, ты и учи.
Я улыбнулся, еще раз напомнил Олегу о подходе к глухарю, и мы начали «подскок». Первые несколько шагов я сделал очень быстро, чтобы хоть как-то сократить дистанцию до поющего глухаря. Сын от меня не отставал. Стоп. Мы отчетливо услышали «точение».
Но что такое? Оно раздавалось с разных сторон. Ага, понятно: поют сразу несколько птиц, поблизости друг от друга. Я выбрал, как мне казалось, ближнего токовика и сделал один-два шага под «точение». Щелк, щелк – стоим не шевелясь. Заскрежетал, заточил – быстрые два-три шага. При каждой остановке я смотрел по сторонам, стараясь не пропустить поющую птицу. И вдруг глухарь замолк, слышались только отдельные щелчки. Соседние птицы пели, а наш молчал. Может, увидел нас?
И тут я его разглядел. Буквально метрах в тридцати от нас он, размером «с полдерева», сидел и внимательно смотрел на меня. Я стоял, как на картине, между двумя соснами и не мог никуда сдвинуться. Глухарь опустил хвост и был готов сорваться в любую минуту.
– Не шевелись, – тихо сказал я сыну. – Сидит прямо перед нами.
– Где? Не вижу!
– Он от тебя соснами закрыт.
Стояли мы так минут пять-десять. Глухарь явно петь не собирался, только изредка щелкал. Я уже подумывал спугнуть его и начать «подскок» к другой птице. Глухари как раз распелись и токовали практически без перерыва. Но все же решил не искушать судьбу.
– Олег, очень-очень медленно поднимай ружье, – прошептал я сыну, – и шагай со мной в ногу.
– Быстро?
– Нет, как можно медленнее.
– Я сначала шагну, а потом уже буду ружье поднимать, – сказал Олег, – а то я глухаря не вижу.
Он медленно поставил ногу рядом с моей.
– Ух ты! – воскликнул сын. – А я его совсем в другом месте искал.
– Целься не торопясь и стреляй.
– Куда целиться?
– Точно по корпусу.
Мне казалось, что секунды тянутся вечно. Глухарь напрягся и готов был в любую минуту взлететь.
– Давай же, стреляй уже! – подгонял я Олега.
– Да не торопи ты меня, я и так волнуюсь!
Выстрел. Птица камнем упала с дерева. Мы подошли, и я, с трудом сдерживая чувство гордости и радости за сына, обнял его и пожал ему руку.
– С полем!
Комментарии (0)