Cледуя вдоль опушки леса, я шел по полосе этого «асфальта», как вдруг неожиданно натолкнулся на свежий лосиный след, легко проломивший даже этот панцирь наста! Лось прошел, видимо, на рассвете, незадолго до меня. Измерив след, я слегка опешил. Это был крупнейший лосиный след из найденных и измеренных когда-либо, и свидетельствующий о величине животного! Замерзший наст был продавлен тяжелым зверем местами на десяток сантиметров. Что удивительно, за все годы такая редкостная находка состоялась только в апреле этого, то есть 2013 года. Полная длина следа варьировалась в пределах от 26 до 28 сантиметров, а значит, в среднем равнялась 27 см! Ширина составляла 13 см! Длина передних, основных копыт была 17 см! Несомненно, след принадлежал крупному, взрослому самцу. В то же время этот лось не был «большеногим», как мне могло показаться сначала. О внушительных размерах самого лося говорил его шаг. Вместо обычных для взрослых особей цифр, 80–90 см, шаг этого индивидуума в среднем составлял 100–104 см. Причем это был именно обычный шаг. Вадим Гудков в своем атласе «Следы зверей и птиц» приводит рекордно-максимальные значения лосиного следа — 16х12,5 см (16 — длина передних копыт). Как видно, его след лишь немногим уступает найденному мной, но в целом разница невелика.
Похожие на лосиные, у нас, в Средней полосе, следы может оставить только пасущийся скот. Тем более что пути лосей и домашнего скота на пастбищах нередко пересекаются. На следу лося далеко позади основных копыт хорошо заметны отпечатки боковых, дополнительных копытец (следы 2-го и 5-го пальцев), так называемые паноготки; корова таких отпечатков часто не оставляет (да и шаг у нее короче). Впрочем, в ряде случаев и у лося они могут не пропечататься. Отпечатки этих копытец всегда расположены сзади на следу, на значительном удалении от передних копыт, и почти никогда не превышают общую ширину следа. Причем на передних ногах эти паноготки крупнее.
След лося намного крупнее кабаньего, задние копытца лосей отпечатываются далеко позади, а не торчат в стороны. Да и шаг у лося не такой извилистый и суетливый, как у кабана; напротив, он размашист и менее плутаем по лесу. К тому же, передвигаясь даже по глубоком снегу, высоконогий лось почти не оставляет после себя борозд от своих конечностей. В то время как след движения кабана с его короткими ногами по тому же снегу — это одна сплошная борозда.
По различным следам деятельности, оставляемым лосями в то или иное время года, можно различать половую принадлежность этих животных. Средние значения размеров отпечатков ног взрослых лосей-самцов и лосих из моих наблюдений — 15х12 и 14–14,5х10–10,5 см соответственно (приводятся параметры основных копыт, без паноготков). Следы самцов достаточно хорошо отличимы от следов лосих. Они крупнее, передние копыта толще и круче загнуты внутрь. У лосих след как бы немного вытянут, внешние края основных копыт более прямые. Таким образом, след лосих не столько уступает следу быков по длине, сколько по ширине. Зимой, если посчастливится увидеть мочевую точку на ходу зверя, можно также установить пол прошедшего лося. Самцы и самки мочатся примерно одинаково, прямо на след, так что пятно мочи располагается между отпечатками задних ног. Только у самок направление брызг обратное ее ходу, а у самцов совпадает с ходом, а потому струя направлена вперед. К тому же считается, что оба пола можно различить и по зимним экскрементам. Взрослые самцы оставляют округленные «орешки», у самок они продолговатые, больше вытянуты в длину. Но такие вытянутые «орешки» могут оставлять и молодые самцы, а на следу самых старых лосих можно видеть и совершенно округлые. Так что определение половой принадлежности лосей по помету не совсем надежное дело.
Любопытны и следы деятельности этого лесного великана, оставляемые им после кормежки. Летом это обкусанные вершинки таволги, иван-чая (любимый летний корм лося), различных зонтичных, листва молодых осин и берез. Зимой — содранная с деревьев целыми полосами кора и обкусанные побеги и ветки лиственных и хвойных пород. Снежный покров сыграл свою роль в эволюции многих животных, в том числе и лося, принудив их тем самым перейти на надснежный древесно-веточный корм, бесспорно, более скудный, но, тем не менее, жизненно необходимый в зимних условиях.
Любимыми древесными породами лося следует признать иву, осину, рябину и сосну. Кору с растущих деревьев сохатый подрезает на уровне морды резцами нижней челюсти, после чего, ухватив зубами, стягивает, отдаляясь от дерева, покуда та не оторвется. Такие лосиные полосы на деревьях могут быть и прямыми, и извилистыми, и всегда на них заметны парные следы широких зубов нижней челюсти. Лось может лишь закусить одно дерево, ободрать его с одной стороны или ошкурить по всей окружности на каком-то определенном участке ствола. Появившееся в молодых сосновых посадках стадо лосей вообще способно оказать существенное влияние на ландшафт. Там, где зимой наблюдалось массовое объедание сосенок, изувеченные лосями деревья либо засыхают, либо разрастаются, что называется вкось и вкривь, и корабельных сосен-великанов здесь уже нечего ждать. Ивовые и рябиновые побеги лоси перекусывают также примерно на уровне морды, что составляет значительную высоту от земли. В отличие от зайцев, которые срезают своими резцами ивовый прут, будто остро отточенным ножом, лоси, обладающие более притупленными зубами, скорее обрывают эти побеги. В таких местах виден больше излом, нежели срез.
К местам своего отдыха лось особых требований не предъявляет и ложится как придется. Летняя его лежка где-нибудь на старой вырубке, в высокотравье, — это большой округлый участок сильно примятой травы. Зимой, в отличие от других оленьих, лось, как и летом, также не утруждает себя излишним комфортом и ложится прямо в снег всей своей массой, не разгребая его. Место лосиной лежки имеет форму изогнутого овала, чем-то напоминая форму почки. Длина такой снежной ямы достигает полутора метров или немного больше при глубине в рыхлом снегу.
Как-то в середине апреля я случайно натолкнулся на пару лосей, держащихся в глубине старого заболоченного леса. Причуяв меня раньше, оба зверя немедленно ретировались. Я тем временем подошел к их стойбищу. Как оказалось, эта пара облюбовала местечко вокруг большой осины, сваленной сильным ветром, ствол и крупные ветви которой добела были выскоблены зубами лосей. Сохатые наведывались к поваленной осине много раз, а возможно, и паслись здесь в течение нескольких дней. Первой зелени еще не было, вот им и приходилось еще довольствоваться корой и прочим древесно-веточным кормом. Влажная подстилка вокруг осины была взбита лосиными копытами. Но неожиданнее были другие их следы. На обглоданной древесине я обнаружил много вылинявшего зимнего остевого волоса, спутать который с другими просто невозможно. Почти десятисантиметровый, он изнутри наполнен воздухом и ломок. Такая воздушная структура волоса, как видно, обладает минимальной теплопроводностью и обеспечивает хорошую теплозащиту лосей в зимнее время.
Напоследок несколько слов о следах деятельности сохатых, а именно быков, во время брачного периода. В Средней полосе России гон лосей начинается с середины августа, а его разгар приходится на сентябрь. В это время самцы особенно агрессивны и теряют всякую осторожность, а потому встречаются в это время чаще. Иногда на лесных опушках мне встречались маленькие участки подстилки, выбитые лосями до земли. В это время возбужденные самцы своими окрепшими рогами ломают и гнут древесную поросль, закручивают тонкие стволики, сдирая с них последнюю листву, взрывают передними копытами землю, раскидывая в стороны дерн. Самые интересные следы половозрелых быков попадаются в тех местах, где помочилась лосиха, находящаяся в течке. Обнаружив такие метки, разгоряченный страстью самец принимается рыть землю — готовить знаменитые гонные ямки. Копытами передних ног он выбивает яму глубиной иной раз до полуметра (в сырых местах такие ямы заполняются грязной жижей), разрывая кругом подстилку с землей. Неоднократно мочится туда сам; в итоге застоявшийся концентрат мочи, пропитанный лосиными гормонами, становится резок настолько, что в буквальном смысле режет глаза. Такие следы говорят о максимальном пике активности как самцов, так и самок. Впрочем, встретить такие гонные ямки — редкость и настоящая удача для любого следопыта.
И уж совсем повезет, если кто найдет сброшенный сохатым рог, повисший на ветвях или прямо на лесной подстилке! Пусть даже погрызенный мышами или белками, тем самым он даже ценнее. Прекрасный и памятный будет трофей! На мою долю такой удачи еще не выпадало. Быть может, все впереди!
Комментарии (0)