Почему не стрелял?!

Знакомые охотники, прочитав мои рассказы, каждый раз пытаются напомнить о разных случаях на охоте с моим участием. «А ты помнишь, Васильич, как мы с тобой тогда?..» Слушаю я и пытаюсь вспомнить, где это было, когда…

Собеседник напоминает кое-что, разные курьезные случаи. Чем дольше и убедительнее он говорит, я начинаю понимать, что ничего не помню, он что-то путает, а меня там и вовсе не было.

Но вот случай с моим напарником по совместной охоте Володей Г. действительно был и запомнился до конца жизни.

В одну из многоснежных зим, только перейдя Сеньгу, на просеке, ведущей к полотну узкоколейки, путь нам преградил присыпанный снегом след одиночного кабана. Мы решили тропить по следу в надежде найти его.
Следы кабана привели к широкой просеке. Миновав участок леса, мы вышли на белоснежные поля бывшей торфодобычи. Судя по следам, кабан не был гонным, шел все время по прямой в район поселка Пирютино. Вот здесь, на краю болота, он покопался, взрыхлив снег в зарослях камыша и осоки. Дойдя до канала, недалеко от урочища Плоты, перешел его и пошел вдоль канала на юг. Кругом поля бывших торфоразработок с многочисленными, почти через каждые сто метров, осушительными канавами, соединенными с руслом канала, ширина которого была шесть метров и глубина около двух метров. То и дело приходилось сходить с лыж, перебрасывать их на другую сторону канавы и самим по пояс в снегу перелезать их.

Впереди на фоне белых полей показался зеленый лес. Подойдя поближе, я увидел, что это участок лесных культур в возрасте 10–12 лет. Сосенки были посажены очень густо (не более полутора метров друг от друга), выросли на открытом пространстве с приростом в полметра и представляли собой непроходимые заросли, присыпанные снегом. Междурядья совсем не просматривались, след кабана вел вглубь посадок. Участок небольшой, примерно триста на триста метров. Для меня, работника лесхоза, защитившего в 1965 году дипломный проект «Создание лесных культур в Ногинском районе», казалось невероятным — на землях, вышедших из-под торфодобычи, вырастить такие культуры. До квартала Гослесфонда № 60 Яковлевского лесничества было далековато. Привязать этот участок, почти лесопокрытой площади, к нему было никак нельзя. Самосев также не подходил, кругом ни одного соснового дерева, одни березки, осинки, да и те только вдоль канала и канав. Не лезть же прямо по следам кабана! Решили обойти культуру вокруг. Нет ли выходного следа на той стороне?

«Ты стой здесь, а я обойду кругом», — попросил я Володю.

Отойдя метров сорок от края посадок, иду вдоль них. Сделав полный круг, я перебрался еще через две канавы и вышел навстречу Володе. Всеми способами посылаю ему знаки, что кабан здесь, и тычу стволами своего «Зауэра» в сторону посадки. До сего времени жалею, что не послал его в загон, а все потому, что сам, все только сам… Сам сделаю, как надо, а кто-то другой все испортит.
«Ну что, попробуем?» — спросил я Володю. Он, глядя на старые, присыпанные снежком следы кабана, с полным равнодушием ответил: «Давай». Чувствую, что он не верит мне. Опыта охоты на кабана у него было не меньше, чем у меня.

«Становись здесь, у входного следа. Я обойду и с той стороны попытаюсь толкнуть его на тебя».

По своей лыжне я опять пошел вокруг посадки. Потом, сняв лыжи и воткнув их в снег, проваливаясь по колено, вошел в посадку. Без лыж, пригибаясь, а местами по-пластунски лезу под сосенки, вдавливая их зеленые ветки в снег. Палок нет, в руках ружье, валенки давно набиты снегом, шарф болтается веревкой на шее. Все внимание вперед, где же кабан?

Прошел уже метров сто, конца участка не видно. И вдруг впереди какой-то шум и глухие звуки «ух, ух, ух». Кто-то бежит от меня? Подхожу и вижу, между двумя рядами сосенок лежка кабана, примерно два на два метра, из сосновых веточек. Вокруг нее весь снег истоптан, нижние веточки на сосенках обломаны и сложены так, что и снега под ними не видно. Я спешу по траншее в снегу, проложенной кабаном, которого я спугнул, и жду, что вот-вот прозвучат выстрелы. Кабан рванул в сторону Володи!!! Тихо... С трудом, мокрый как мышь, весь в снегу я вываливаюсь на край посадки. Метрах в двадцати от следов, которые оставил кабан, выскочив из сосенок, стоит растерянный Володя. Молча, как на чудо, смотрит на меня.
«Ты почему не стрелял?!» — ору я на него.
«Я думал, что это ты пыхтишь!»

Кабана я не видел, но слышал, как он уходил от меня, и даже своими ногами прошелся по его лежке. Какой он был, не знаю, может, как танк, и Володька испугался его грозного вида.