Опять «двойка»

Пушистый снег медленно парил в вечернем воздухе белыми бархатными хлопьями. Они плавно опускались на мое лицо, нежно касаясь кожи, щекоча холодным прикосновением щеки и нос. Прикрыв глаза от удовольствия, я глубоко вдыхал морозный воздух, перемешанный с необыкновенной свежестью наступающей ночи.

Рука сама потянулась к телефону и набрала отцовский номер. Через несколько секунд в трубке раздался родной голос: 

— Привет, сын!
— Здорово, батя! Погода-то какая! — не скрывая восхищения, выдохнул я в ответ.
— Да, погода, что надо! Хочешь завтра сходить? — вдруг как-то неуверенно прозвучал его голос.
— Не понял?! Что за пессимизм?
— Да что-то нездоровится, и горло болит.
— Так, отставить хандру! Пей чай с медом, лечись! Завтра за тобой заеду! — нетерпящим возражений тоном сказал я, и отключился.

Светлеющий небосвод окрасила алая заря. На востоке из-за серого леса появилось багрово-розовое солнце. Предрассветная серость отступала вместе с тенью, уступая место яркому солнечному свету. Заискрился, переливаясь бриллиантами, пушистый снег. Зазеленели мохнатые сосны и ели. Засверкали черно-белыми нарядами стройные березы, подчеркивая свою красоту легкой вуалью из инея на изящных ветвях! Стоящий в поле бурьян был покрыт причудливыми кристаллами, которые, переливаясь в лучах восходящего солнца, создавали сказочную картину снежного зазеркалья — царства Деда Мороза и Снежной Королевы!

— Красота! — не выдержал первым отец.
— А ты не хотел ехать! Вот ради таких мгновений стоит жить! Даже если ни следочка не увидим — день уже удался!
— Ты прав! — ответил отец, надевая лыжи.

А вот и долгожданная «двойка!»

— Русак, — показывая на следы, тихо говорит впереди идущий отец.
— Он самый! — обходя его, с трепетом в голосе соглашаюсь я.

Идем, понимая, что русак тянет к накатанной бураном колее. Путать следы он мастак! Все верно, вышел на укатанную дорожку. Вправо потянулась «двойка», куда взгляд достает, и влево тоже.
Направо или налево?

— Направо, — ответил я и покатил по накатанной дорожке, высматривая скидку.
— А я пойду налево.

Пройдя метров двести, русак соскочил с дороги вправо. Сразу было видно, что это не скидка на лежку, когда заяц делает большой прыжок в кусты или траву, а обыкновенный жировочный малик. Как я и думал, метров через сто заячий след снова вернулся к дороге. Погрыз веточки молодой яблоньки, потерял по пути несколько «горошин» и направился в сторону отца. Разворачиваюсь и спешу к нему. Он стоит у скидки, уходящей через рощу к пруду, и указывает рукой направление заячьих следов.

— Думаешь, к деревенской дороге пошел?
— Туда! Знает, хитрец, что утром дорогу почистят!

Обходим рощу и пруд с разных сторон, замыкая круг. Выходов нет! Значит, скорее всего, ушел через дорогу. Осталось понять — куда?
Выхожу на дорогу раньше отца и ухожу вправо. Дорога действительно уже почищена, и следов не видно, но нам этого и не нужно! Главное, найти скидку! Иду по правому краю дороги и внимательно осматриваю обочину. Ага! А вот и она! Запрыгнул на снежный бруствер, посидел, послушал, поскакал в сторону молодых елочек, но, сделав петлю, вернулся на дорогу.
Перебегаю на другую сторону в надежде увидеть след, но его нет. Осмотрев правую обочину, перехожу к противоположной стороне. Следов нет! Значит, все интересное там, у отца! Спешу к нему, чтобы узнать, что он раскопал.

— Круг замкнул. С этой стороны выхода нет! — шепотом произнес отец. Справа две «двойки»! Уходят, на сколько глаз видит!
Действительно, от дороги уходят две «двойки», проходящие между полосами подрастающего березняка, находящиеся на расстоянии ста метров друг от друга.

— Да… Чего будем делать? — спрашиваю шепотом.
— Надо обрезать, где-то должен быть выход! — отвечает отец.
— Чует мое сердце, где-то здесь лежит! Толкнем и не увидим! — сомневаюсь я.
— А мы тихонечко, может, и повезет?!

Взобравшись на бруствер дороги, уходим, каждый проверяя свою «двойку». Минут на двадцать теряя друг друга из виду, иду в прогале между порослей березняка. Русак постоянно «ныряет» в березки, то к отцу, то возвращается обратно, вконец запутав следы!

— У меня выхода нет! — говорит при встрече отец.
— Странно, у меня тоже, — отвечаю я. — Хотя он там так накуролесил, сам черт не разберет! Но если от ручья отрезать, сразу станет понятно, обдурил он меня или нет!
— Так и сделаем! Стой на дороге, а я быстро пробегусь и погляжу! — ответил отец.
—Хорошо!

Через семьдесят метров он остановился и жестом показал, что русак пошел через ручей на другую сторону. Как раз к островку молодых березок! Внутренний голос подсказывал, что заяц ляжет на дневку именно там!

Схожу с дороги за ручьем и занимаю позицию так, чтобы видеть заходные следы и подступы к дороге. Отец проходит по дороге метров двести и, дойдя до конца березового колка, начинает толкать русака на меня. Рассеяв взгляд под углом девяносто градусов, пытаюсь контролировать обе точки. Батя громко свистит, оповещая, что пошел ко мне. В тот же миг, в березах, в тридцати метрах от меня, словно черт из табакерки, на метр подскочил заяц и скрылся из виду! Сердце бешено заколотилось, заставив обостриться все чувства до предела! Глаза до рези старались засечь хотя бы малейшее движение в одном из двух направлений, в котором должен был выбежать побуженный русак! Он выскочил справа, там, где я увидел его подъем, так же неожиданно! Ружье само легло к плечу, повело стволами, чуть забегая вперед. Толкнуло назад, изрыгнув горячий свинец, продырявив снег вокруг бегущего русака. Сизо-рыжий зверек споткнулся, но, выправив бег, развернулся в противоположную от меня сторону, быстро побежал, высоко подкидывая длинные ноги. Накрыв его стволом, я выстрелил вдогонку еще раз. Русак, пробежав метров сто пятьдесят, скрылся в бурьяне. На выстрелы выбежал отец. Быстро показываю, куда скрылся русак, а сам занимаю новую позицию. Отец уходит по следу, ведущему в бурьян. Пытаюсь контролировать его продвижение и не прозевать зайца!

— Подранок! — кричит отец.

Движется в мою сторону.

Напряжение растет с каждым его шагом! Мне кажется, я слышу шорох ушастого беглеца, пытающегося спрятаться от назойливого преследователя! Секунды отделяют, нас от финальной развязки.

— Дошел! — победно и устало звучит голос отца, остановившегося у лежащего зайца.
Ставлю ружье на предохранитель и, положив на сгиб руки, с удовлетворением выдыхаю! Батя выбирается из бурьяна, протягивает добытого русака и поздравляет с полем. Принимаю трофей и благодарю себя за крепкие ноги и звонкий голос!
— А ты идти не хотел! — на радостях говорю отцу.
— Да, денек выдался на славу! Молодец, что вытащил!
— После такой охоты не грех и по пять капель, под заячью ножку. Как думаешь, бать?
— По пять? — чуть задумавшись, протянул он. — По пять — не грех!