Везение

На охоте ее успех (повстречаться с дичью, а еще лучше ее добыть) зависит от нескольких составляющих: умения, терпения, условия, знания и везения. Последнее, правда, часто зависит от поставленных перед ним условий. Порой бывает, пошлешь заряд в узенькое окошечко среди веток по косачу или по убегающему в засохшем бурьяне косому, даже как бы небрежно, но правильно, и дичь оказывается чисто битой. А порой есть все благоприятные условия: светло, отсутствие внешних помех и руки не озябли, а дуплет уходит в «белый свет как в копеечку».

В 70-80-е годы мне часто приходилось бывать по служебным делам в Крыму, в Центре дальней космической связи под Евпаторией. Работы бывали напряженными, но случались и дни отдыха.

И вот как-то утром шестого ноября, накануне праздника Октябрьской революции, у нас выходной, а на улице дождь и ветер. Мы с ребятами вчетвером жили в гостинице в одной комнате. На приглашение пойти в кино я ответил, что пойду на охоту. «Какая охота? Дождь!» — удивились они, но я отмахнулся. Они ушли, а дождь к этому времени поутих. Я достал из-под кровати свое ИЖ-54, быстро оделся, полдюжины патронов в карманы и — на волю.

В качестве отступления… В те годы охотничье ружье оружием как бы не считалось. В деревнях оно висело на крюке рядом с телогрейкой или шубой, являясь атрибутом домашнего хозяйства наравне с лопатой, граблями и косой-литовкой. В городах оно висело на видном месте, часто на стенном ковре, который в то время был модной атрибутикой.

Замечание А.П. Чехова о том, что если в первом акте спектакля ружье висит на стене, то в последнем оно должно выстрелить, никого особенно не пугало, так как случаи использования охотничьего ружья не по его прямому назначению в те времена были исключительно редки.

Я побывал с указанным выше ружьем и на Дальнем Востоке под Уссурийском, и на озере Балхаш, и, естественно, в Крыму, причем неоднократно. Оно было записано в охотничий билет, что подтверждало его принадлежность. В самолете его ставил у борта, если сидел у иллюминатора, или клал на полку над головой, если сидел в проходе. В поездах еще проще.

Но вернемся к основной теме. Учитывая погоду, я надеялся найти запоздалых вальдшнепов на территории большого антенного поля с большим количеством мачт, натянутых между ними проводов, которое было за пределами городка, но обнесено колючей проволокой, и сюда местные совхозные охотники не заходили. Здесь встречались и зайцы.

Я прошел через калитку, ведущую на поле, собрал ружье, зарядил, водрузил на плечи сумку-рюкзак, и пошел по дороге вдоль небольшого «пистолетного» стрельбища, где офицеры иногда повышали свое мастерство.

Шаги по влажной земле и по примятой старой траве мягкие, легкие, почти бесшумные, не то что на пахоте в степи или виноградниках, когда после сильного дождя из чернозема ноги не вытащишь. Метрах в 10 из-под откоса бруствера стрельбища выскочил косой и «покатил» по дорожке.

Спешить некуда, все открыто, не считая редких, пожухлых, почти уже прозрачных бурьянчиков, да и ружье ИЖ-54 «не терпит» близких выстрелов. Стрельнул угонного «по ушам», и заяц лег метрах в 30-35. Возвращаться рано, еще не размялся, да и вальдшнепа же надо увидеть. Положил зайца у кромки стрельбища, чтобы не таскать лишнюю тяжесть, и двинулся дальше.

Маршрут держал поближе к более густым зарослям травы, неподалеку от забора или разных бугорков. Метров через 150-200 выкатился такой же заяц, бег которого так же без труда был остановлен. Патроны я тогда снаряжал сам, использовал дробь № 4,5. Она универсальна для этих охот — по куропаткам и вальдшнепам не очень крупна, а для зайца тоже годится, учитывая, что ИЖ-54 имело кучный и резкий бой.

Решив, что на сегодня хватит — ружье на плечо, зайца в левую руку, и, не укладывая его в сумку, направился к выходу. Но решил сначала завернуть к глубокому овражку, по берегам которого было побольше бурьянчиков, и где в предыдущие годы и охоты добывались и коростели, и вальдшнепы, тем более в этот день я направлялся за последними.

Только подошел к ближайшей травке, подумал, что пора снимать с плеча ружье, а вальдшнеп, вот он — делает свечку над травой и стремглав наутек. Чтобы бросить зайца, сорвать с плеча ружье, двинуть предохранитель, вскинуть ружье для выстрела, требуется время, так что вальдшнеп улетел не шибко напуганный.

Я не очень расстроился, надеясь на то, что он не один бывает в таких местах. Оставил зайца и решил обойти овраг, и буквально через десяток шагов шорох в траве и вместо вальдшнепа выскакивает… Косой! Без всякого желания, но поскольку была готовность номер один, на автомате мышечной памяти снаряд был послан правильно, и очередной трофей оказался в 25–30 шагах.

Одновременно с выстрелом слева над оврагом промелькнула тень, оказавшаяся вальдшнепом, но из-за нелепой ситуации улетела невредимой.

Обойдя вокруг оврага, больше вальдшнепов не обнаружил. Слегка обескураженный (вальдшнепа так и не добыл), я повесил ружье за спину, зайцев — в руки и — напрямую к стрельбищу.

С трудом затолкал троицу в сумку, задние ноги наружу, затянул удавку, назад через калитку, у входа в жилье помыл у корыта с водой обувь, разулся, разделся, ружье под кровать, а зайцев прямо в сумке — за окно, благо, расстояние между рамами не менее 20 см, и они там неплохо разместились. Задернул их занавеской, а сам лег на кровать дочитывать начатое.

Приходят ребята, и Юра, самый первый зубоскал, начинает отпускать колкости: «Впереди праздник, а он лежит. Обещал к праздничному столу дичь, нам придется довольствоваться дежурными котлетами и гуляшом!»

Не повернув головы, я порекомендовал ему открыть створку окна. Когда он это сделал и ему в руки выпала сумка с торчащими из нее лапами зайца с остатками чернозема, то была небольшая немая сцена. Теперь уже я порекомендовал им вооружиться ножечками и приступить к трудоучастию, чтобы заработать и свою долю деликатеса.

Вечером был застолье в честь предстоящего праздника, на которой к крымскому столовому вину были поданы подрумяненные заячьи ножки.

Ребята потом, в соответствующей ситуации, вспоминали этот случай с некоторым восторгом, а мне было как-то неудобно, что из трех встреч с зайцами ни одному из них я не оставил шансов. Зато уцелели вальдшнепы. Но таковы капризы фортуны.