Фартовый заяц

Ледяной дождь, начавшийся в пятницу с рассветом, шёл до обеда и только во второй половине дня стал сменяться снегопадом. Воздух так и остался на неубедительных минус два и не приобрёл бодрящей зимней остроты. Снегопад был не велик и закончился к ночи, прикрыв лёгкой двухсантиметровой порошей наст и пожухлую, обледеневшую траву. Какое уж тут тропление - хруст от наших шагов разнесётся на добрую сотню метров, и беляки будут на безопасном для себя расстоянии сниматься с лёжек, а могут и вообще по неустойчивой погоде не пойти ночью на жировки и малика не оставить. Заяц – существо умное! Впрочем, до них в любом случае ещё нужно было доехать.

Поскальзываясь на наледи, я подошёл к автомобилю и некоторое время рассматривал толстый ледяной саркофаг, равномерно покрывающий кузов от бампера до бампера. Стеклоочистители представляли собою со стеклом одно целое; с порогов свисали изящные сталактиты. М-да… В общем, как сказал уже потом, после охоты наш друг Жанн: «Никакого резона ехать не было.»

Резона не было, а желание было. У всех четверых. Острое желание девственной снежной белизны, таёжной глухомани, идущего от деревенской печки тепла и ночной дружеской беседы за накрытым столом. Гонимые этим желанием, наши ярославские друзья Жанн с Сергеем приехали за четыреста километров, а Илья уже три часа как отбыл на заимку протапливать дом и дожидаться нас.

Я расковырял прозрачный панцирь, в который погода залила ручку двери, и дёрнул её на себя. Дверка подалась только с третьёго рывка, осыпав меня осколками хрусталя. Завёл двигатель, достал скребок – не ждать же, пока стёкла сами оттают. На узком загородном шоссе пару раз «хлебнул» адреналина, ловя в поворотах автомобиль и мечтая о том, чтобы обледеневший асфальт поскорее закончился.

Благодать пришла, как только свернули на лесную дорогу. Пятнадцать километров таёжной грунтовки дарили столько красоты, что я и не думал подгонять степенно плывущий по заснеженным ухабам уазик. Но самым главным было то, что и вдоль дороги, и поперёк неё в свете фар был отчётливо виден свежий малик. Ночь только начинается, а зайцы уже на жировках!

Утро началось многообещающе: при переходе через замерзшее пойменное болото Илья провалился в прорытый бобрами канал, но даже с шага не сбился – выдернул ногу в залитом водой сапоге и пошагал в том же ритме дальше. Оставшаяся после него полынья открыла чёрную воду, шустро бегущую по расчищенному бобрами руслу. Пока мы втроём «вытанцовывали» на прогибающемся и потрескивающем льду, стараясь не повторить Илюхин опыт, наш друг вышел на берег и с тем же невозмутимым видом принялся отжимать штанину, носки и войлочную вкладку. Обулся и рванул размашистой походкой по потаённой лесной дорожке, ведущей к урочищу Овсянниково – цели нашей воскресной вылазки. Один шаг его – два моих. Я даже шапку снял – так нагрелся, стараясь успевать за ним.

Едва отошли от болота метров на двести, слева взлетел глухарь. Это был наш старый сосед, уже не первый год живущий здесь. Вряд ли он за это время проникся к нашей компании каким-то особым доверием, но постоянную прописку менять явно не собирался. Хорошо! Пусть и дальше тут живёт, глаз и душу радует.

Миновали старую делянку; пошли места добычливые, заячьи. Беляки натоптали изрядно, через каждые полсотни метров дорогу пересекал малик, однако все следы были вчерашние. Ни одного ночного, сегодняшнего. Но чем ближе к заветному урочищу, тем сильнее у меня становилось предчувствие успешности этой охоты; охоты не лёгкой, трудовой. Наверняка находимся сегодня, но говорит интуиция, что в итоге будет заяц!

Однако как-то скоро всё получилось. Вышли на опушку, разошлись в цепь – Сергей по дороге, мы с Ильей молодым березняком, Жанн вправо по опушке. И почти сразу Серёга наткнулся на свежий малик, ведущий из леса в поле. Подумали, что на жировку косой шёл, к давно исчезнувшей деревне, к старым одичавшим яблоням. Ошиблись. След стал путанным, ушёл в чапыжник. Одна скидка, вторая. Хоронится косой, лёжку готовит. Нехорошо ему сегодня в лесной чаще лежать. Снег с веток падает. Отяжелело всё от вчерашней непогоды, поскрипывает, покряхтывает лес. Тревожно беляку. Решил в поле, у самой опушки дневать.
- Ребята! – позвал Сергей, - Давайте так: я троплю, а вы идите параллельно по бокам чуть сзади и посматривайте в стороны. А то снимется с лёжки – не замечу, как уйдёт.

Но едва мы втроём успели пройти метров пятнадцать-двадцать… Прозевал я самый интересный момент, Жанну рукой показывал, что заяц может на него выйти. А заяц вымахнул с лёжки почти перед Серёгой. Можно сказать, из-под ног выскочил. Повернулся я на серёгин выстрел, а в бурьяне уже мелькает белое пятно. Выскочил косой на открытое место и ка-а-ак припустил по полю, да не к Жанну, а вдоль нашей линии!

Чистое пространство его и сгубило. Ушёл бы в бурьян, стрельба была бы бестолковой. А тут, как на ладони у всех троих и в пределах верного выстрела. Никто и не удержался от такого удовольствия. Какой из трёх дуплетов его догнал, понять было невозможно, да и не важно. Побился немного зайка на снегу и дошёл. Подбежал я к нему, кровь с меха снегом отёр, на ладонях поднял. Ну, дела! И пятнадцати минут не прошло, как мы в урочище вышли, а у нас уже отменный беляк - взрослый, упитанный, тяжёленький.

Серёга в восхищении ходил вокруг лёжки, вспоминая все нюансы этакого скорого везения, а мы с Ильёй с удивлёнными улыбками переглядывались – отродясь в Овсянниково с такой лёгкостью зайцев не добывали, не иначе, как друзья наши удачу с собою привезли. Эх, сейчас бы на кровях по капле, не святые мы в этих вопросах и традиции чтём, но угораздило же меня фляжку в рюкзаке забыть!

Разделились по двое и пошли обрезать небольшую берёзовую рощу, что посреди поля на месте бывшей деревни. Как же быстро происходит всё сегодня! Обошли с Сергеем березняк по левому краю, смотрим - в поле между яблонек-дичков уже Илья с Жанном ходят. Улыбнулся я невольно: вид у обоих, как у сколовшихся выжлецов.

- Жировка свежая, а выходов нет! – азартно сказал Илюха, - Здесь он, мужики! Давайте искать. Обрежем для начала ещё раз.

Разошлись. Вот только обходить я жировку по кругу не стал. Прямо от яблоньки пошёл тропить по следу, выписывающему зигзаги в сухом травостое. Как раз по самой опушке. Уж больно похожая картинка на ту, что была полчаса назад. По чапыжнику лезть противно – ноги путаются, трещит всё, шуршит, только что не в лицо сухие стебли и соцветия снегом кидаются. И след плохо виден. Но иду. Вот последний заячий прыжок, скидка…Та-ак, ну и где ты? Пока осматривался, справа и чуть сзади возня послышалась. Развернулся на звук, а в нескольких метрах от меня из бурьяна в сторону березняка удаляется круглый белый зад. Опять чуть ли не под ногами притаился! Очень крепко лежат сегодня беляки!

Как я по нему промазал?! С разворота стрелял, не довёл, наверное, ружьё. А вторая осыпь уже по берёзкам хлестнула, за которые косой прыгнул. Оглянулся - неподалёку мужики мои стоят, ухмыляются. Я их стал уговаривать всю рощу прочесать, убеждал, что заяц здесь же и залёг опять, но меня на смех подняли.
- Он как твоим контейнером по заду получил, так до сих пор чешет. Ищи его теперь такого настёганного!

Походили мы после этого часа полтора, ни одного следа, ни одной жировки больше не нашли и собрались уже было на заимку. Но меня терзали отнюдь не смутные сомнения. Терзала уверенность. В памяти был удирающий от меня беляк, который, в общем-то, и не удирал, а спокойно, без паники, производил вынужденное переселение. Не особо при этом поспешая. Там он наверняка и остался, в той же роще!

На этот раз ребята сдались и приняли мой план. Рощу надо было обрезать по дороге, которую косой непременно должен был пересечь, если бы ушёл в лесной массив. После того, как обрезали, у друзей моих загорелись глаза.

- Ну! Что я вам говорил?! Там он и лежит. Вставайте на номера по дороге, я пойду его на вас толкну.
- Давайте лучше я пойду! – вызвался Жанн. И пошагал по полю в обход рощи.

Я встал на самом неперспективном номере. Явно не на лазу встал. Между мною и рощей - ямы, от деревенских построек оставшиеся, раскидистый кустарник, да бурьян. Не пойдёт здесь заяц, если Жанн его столкнёт. Но кому-то надо тут стоять, вдруг белячок сразу из рощи резко влево возьмёт, в поле.

Только теперь почувствовал, какой неприятный задувает ветерок. Пока двигались, пока чай из термосов пили, сидя на куче старых брёвен, не чувствовал, а теперь даже за перчатками в карман полез, хотя весь день без них ходил. Десять минут, пятнадцать… От гулкого дуплета, прозвучавшего в глубине рощи, по округе эхо пошло. Ай, молодчина Жанн! Но через несколько секунд опять дуплет и сорванный ветром илюхин крик:

- Серёга, принимай!

Серёгу я вижу, он на бугорке стоит в повороте дороги, прямо по центру опушки. Вот вскинулся и до-олго вёл… Опустил ружьё:

- Да он на том берегу пруда, метров семьдесят!

Заметил заяц Сергея, соскочил с дороги, по которой от Ильи удирал, и ушёл берегом маленького водоёма. Но на следах своих оставил кровь.

- Так ребята, добираем, сколько б времени ни ушло!

Метров через сто подранок вышел в низинку, вплёл свой малик в паутину ночных следов, почти не отличимых от свежего, и всё. Запутались мы. Други мои углубились в лес, куда несколько заячьих дорожек вели, но безуспешно.

Зацепило меня это. Как это – след не распутать?! Спуделять при вскидке я, конечно, запросто могу, но чтобы выходной след не найти! Вернулся на входной, опять дошёл по нему до низинки, крутнулся пару раз и, конечно, нашёл, но крови на малике уже всё меньше и меньше было. Потом и вовсе отдельные мелкие брызги остались. Свернулась, видимо. Крепок на рану оказался зайчище или рана пустяковая. И тут он нам среди молодых берёзок такой ребус накрутил, что вздвоенный след со скидкой и выходом мы опять только минут через двадцать нашли. Ушёл беляк уверенными ровными прыжками, не кровя больше и не отдыхая.

- Ладно, – весело сказал Илья, - Пошли домой. Надо до темноты через бобрятник перейти и вообще, раз так, пусть живёт. Матёрый косой, потомство сильное будет.

Пожелали мы зайцу долгих лет и полезли напрямик через чащу к нашей лесной дороге, ведущей на заимку. Но я не удержался, вернулся, прошёл ещё немного от места скидки по заячьему следу. Заяц ускользнул в направлении той же рощи, из которой его поднял Жанн. Конечно же, круг заложил. Вот упрямый косой! Не хочет уходить от хорошей яблоневой жировки и удобных лёжек. И я подумал, что до следующего сезона больше не пойду в этот уголок урочища.

Ушастый, хотя и заработал боевой шрам, но дважды в течение одного дня обставил четырёх охотников и теперь имел полное право зимовать спокойно. И если фартовому зайцу всё-таки изменит удача, и он нарвётся этой зимой на чей-то верный выстрел, то это будет выстрел не из моего ружья.