Дремучие леса — сосновые боры с корабельными соснами, темные ельники. В них полно зверушек, птиц, ягод, грибов. Нескончаемые болота. Бесчисленное множество рек, речушек, ручейков.
Реки Беломорья славились нашим, исконно русским жемчугом. Невелик был жемчуг, с проседью, крепок и ясен. Ковырнешь ракушку — вот оно, зернышко, светится тускло. Подцепишь пальцами и кинешь скорее в рот, за щеку. Подержишь, обмоешь слюной — и засверкает зернышко матово, причудливыми переливами. Глаз не оторвать. Редкое теперь уже счастье! Брали промысел под контроль, потом отпустили на вольное освоение. Повыловили, повыбрали.
Своим изчезновением жемчуг обязан не столько бесконтрольности лова, сколько сокращению рыбы лососевых пород. Ведь личинки моллюска жемчужницы зацеплялись на жабрах рыб и поднимались с ними далеко в верховья рек. Так и расселялись. Поньгома, Кузема, Воньга, Кемь всегда славились красной рыбкой.
Кемь-река впадает с запада в море. В устье стоял город с одноименным названием. Много существовало баек по поводу названия города. Одна из них относится ко времени правления Петра Великого. Грозный был царь, беспощадный, но справедливый. Просто так люд не губил, из самых отъявленных смутьянов извлекал пользу до конца.
— Ну что, мерзавец? Обворовал казну? Молчишь, паскудник? А вот послужи-ка ты мне теперь на море Белом!
И Указ: «Сослать подлеца к е... матери!» (сокращенно — к е м ь). Правда это или нет, не знаю, но уж очень хочется верить смешной байке, да и место для города выбрано удачно...
К концу апреля сильно занастило. Снег метровой толщины промерз почти наполовину. Посидели с другом, охотоведом Володей Ивановым, пошептались и, побросав продуктов на несколько дней, прихватив ружья, спиннинги, ринулись путешествовать. Решили добежать по насту до верхних порогов на Кеми, к озерам Куйто. Была тайная мыслишка разведать к лету перекаты.
Переночевали в деревне Панозеро и утречком, прокатившись чуток на лесовозе, спрыгнули и побежали через лес на запад. Легко бежалось, вольно дышалось! Молодые, здоровые. Наст даже и следов не сохранял: твердо, гулко.
Болотами с редколесьем, через каменные гривки часа за четыре выскочили мы прямо к старым развалинам на излучине реки. Пара домиков никаких, один с дырами, но переночевать день-два можно, даже печка железная имелась. Запаслись дровами, натаскав гнилья от строений, на улице разложили костер, попили чаю и спустились к перекату.
Порог гремел. В воздухе висела хмарь тумана, расцвеченого радугой, вода наскакивала на валуны, перепрыгивала их, серебря пузырями неспокойную воду. Собрали снасти, разбрелись. Раскатав болотники, полезли в воду. Выбирали затишье после больших камней. Вода казалась спокойной, медленной, плотной. Блесенки выбрали самые легкие, пестренькие вертушки. Пустишь по течению, поддернешь, еще подспустишь. Коряг не было, одни камушки. Цокали по ним блесенки, куражились.
Боковым зрением заметил, что мой напарник неудобно согнулся, спиннинг напрягся и превратился в дугу. На конце снасти забилась рыбина. Прыгнула свечой. Ба, щука! Вот кого не ждали!
Набежало темно-синим цветом, обложило тучами, затемнело. Поклевок больше не было. Забрались в домушку, затопили печку, поставили чайник. Вскоре печка загудела ровно, пощелкивая, отдавая тепло. Щуку нарезали кусками и зажарили на деревянных шампурах. Быстро поужинали, закутались в спальники и, надеясь, что утро вечера мудренее, под скрипы разваливающегося строения заснули. Разбудил встревоженный голос:
— Валь, тебе не капает?
Продрал глаза. В печке играли краснотой угли прогоревших дров, по которым бегали голубоватые угарные огоньки. Глаза напарника блестели.
— Как не капает? Спальник мокрый, за шиворот затекло.
Дырявая крыша напоминала старый дуршлаг: лило во все дыры и щели. Сквозь пустые глазницы окон брезжил неуверенный свет.
— Давай-ка вставать!
Володя выбрался из мешка и засуетился около очага, подбросил дров. Пошипев, они подсохли и занялись пламенем, отодвигая темноту в углы.
— Давно льет? — спросил я.
— Да часа три уже. Сейчас потише стало, а то поливало здорово.
Пока грели чай, вскрывали банку сгущенки, разламывали батон и наскоро перекусывали, совсем рассвело. Вывалились за дверь. Заметно потеплело. Небо было обложено тучами, несло их низко, сеяло неугомонным дождем. Мой напарник вопросительно смотрел на меня.
— Что будем делать?
— Пойдем побросаем. Не сидеть же! — ответил я неуверенно.
Стали пробираться к воде. Под ногами замесило мокрым снегом, корка провалилась. Проложили тропу и спустились к воде, захлестали снастями. Минут через двадцать руки закоченели, с носа закапало. И тут опять отличился мой друган.
— Вот она! — заорал.
Его удилище согнулось. В реке сопротивлялась добыча. Поиграв с рыбиной, Володя подтащил ее к берегу и аккуратно выволок на рыхлый снег. Килограммовый лосось трепетал плавниками, красиво изгибался упругим телом, зарываясь в засеревшую снежную крупу. Начало положено.
Еще минут пятнадцать — и у Иванова опять поклевка. Вторая рыбина, помельче, забилась рядом с первой. В азарте до обеда мы излазили весь перекат, измучились, промокли насквозь. Мне повезло: попалась крупная форель, больше килограмма. И все. А другу посчастливилось: еще четыре лосося и форель украсили наш улов.
— Давай-ка собираться! А то нам не вылезти отсюда, — предложил Володя.
— Снег раскис, а мы без лыж. Может быть, ночью или под утро подморозит, тогда и двинем? — спросил я.
— А давай! Первый раз, что ли?
Дождик перестал, но температура явно была плюсовая. Решили дождаться утра, а там как получится. До вечера выспались и, к великому нашему сожалению, констатировали, что надежды на мороз нет. Над рекой и по берегам лег плотный туман, который быстро разъедал толщу снега. Делать было нечего, и мы залезли в спальники досматривать сны.
Утром чуть свет побросали в рюкзаки скарб и двинулись в обратный путь. Позавтракать решили на первом привале.
Попеременно, сменяя друг друга, мы лезли по проваливающемуся снегу, прокладывали борозду, чертыхаясь, падая, проклиная всех и вся, и были готовы на подвиги. Но, отойдя от реки с километр, поняли, что все не так-то просто. Вымотались, промокли до пояса, употели. Сердечки бились, в голове звенели колокольчики, мышцы ног отказывались работать. Володька неожиданно завалился на бок и заорал:
— Ногу свело!
Еле стащил с него сапог и, обхватив левой рукой пятку, правой нажал на ступню. Иванов взвыл. Ногу отпустило.Обтоптали снег, наломали сухих еловых веток, развели костер, набили чайник снегом и приспособили его над огнем. Пока отдыхали и пили чай, решали, что делать дальше. Первым предложением было соорудить из лапника снегоступы. Этим и занялись. Нарубили подходящего материала и принялись за дело. Изготовили четыре овала сантиметров по семьдесят в длину и тридцать в ширину.
Переплели поперек веточками, связывая в перекрестьях бинтами. Трудились часа два. И вот все готово. Привязали снегоступы к ногам и пошли. Нет, пошли — громко сказано. Потащились, с трудом вытаскивая из снежной каши сразу потяжелевшие плетенки. Метров через двести я опрокинулся на спину.
— А ну их в баню!
Иванов лег рядом, и мы захохотали на весь лес, распугав стайку поползней, обследующих еловые заросли.
— Ну что, Вовка? Вовращаемся? Куда нам торопиться? Завтра Первое мая, у нас есть непочатая бутылка кубинского рома. Поживем, побомжуем, дождемся проталин, тогда и выйдем. Как ты? — я повернулся лицом к другу.
— А давай!
Хорошо, когда тебя понимают и поддерживают! Сразу стало спокойнее на душе. Проблемы отодвинулись на неопределенный срок. Народная мудрость гласит: «Никогда не делай сегодня то, что можно сделать послезавтра!»
Впереди нас ждал отдых минимум на неделю. По своей тропе мы вернулись к пристанищу, натопили печку, обустроились, наварили рыбы и вылезли на волю любоваться природой. Туман не пропал.
Громко разговаривал перекат, иногда играя отблесками набегающих на валуны волн. Воздух был пропитан влагой. Звуки слышались чистые, ясные. Тяжелые, ватные тучи цеплялись за крышу нашего ненадежного убежища. Уже заполночь, в дреме, я вскинул голову. Послышалось? Нет! Где-то над Нижним Куйто гакнуло. Гуси! Я толкнул притулившегося к моему плечу напарника:
— Послушай!
— Ну вот! Полетели! — Иванов проснулся, завертел головой. — Утьё тоже должно пойти.
И в подтверждение его слов вдоль реки прошумела, проскрипела чиротня. Природа оживала. Было не до сна. Мы спустились к воде и долго стояли, вслушиваясь в новые весенние звуки. Под утро нас сморило: сказалась неудачная вылазка. Завалились спать с надеждами на завтра….
Проснулся я от дуплета. Володьки не было. Вот подлец, один ушел! Глянул в амбразуру окна. Иванов шел по воде, что-то пытаясь в ней выловить. Потянулся рукой и подцепил птицу за крыло.
Блеснуло зеленью отраженное в воде зеркало крякаша.
— Нахал! Чё меня не поднял?
— Да не злись! Я́́ сегодня угощаю! Пара налетела. Валь, он окольцованный! — и Володька, загребая воду сапогами, бросился к берегу.
Я, прихватив ружье, поспешил за ним. Осмотрели селезня. На левой ноге тускло блестело кольцо белого металла.
— Бритиш музеум, — прочел добытчик.
— О как! С Туманного Альбиона прислали! — удивился я. — Ща супу из нее наварим.
Иванов пошел растапливать печку, а я у воды, пристроив ружье на валуне, стал щипать птицу. Подошел Иванов, зачерпнул котелком воды, сказал:
— Посмотри, я там в домике заправку нашел. Пойдет?
В бумажном пакете обнаружился комок мелкой, слипшейся, подернутой зеленым налетом плесени вермишели.
— Ну и что? Пенициллин как никак...
— Не шевелись! — прошипел я, уловив знакомый звук и увидав третьим глазом идущий на нас одинокий дредноут — силуэт приближающегося гуся.
Птица тянула от леса, издавая призывный трубный звук. Мы с напарником застыли в неудобных позах, дыхание перехватило, тело затрясло, сознание отключилось. Когда гусь поравнялся с нами, я резко обернулся, схватил ружье, сдвинул предохранитель. Птица рванулась ввысь — я аккуратно выцелил и выстрелил с чока под перо.
Гусь некрасиво скомкался и рухнул вниз, теряя мелкие перышки, которые, кружась, долго опускались на землю.
Подбежали. Вот это добыча! Серый гусь! Иванов захлебывался от восторга:
— Шашлык из Турции прилетел!
— На халяву не ем, — с гордостью произнес я. — Угостить тоже могу.
Через час два русских парня сидели на порожке в дверном проеме и хлебали варево из британской утки, заедая его шашлыком из гуся, прилетевшего с далеких, теплых берегов Турции (а может, Италии), и поднимали кружки с кубинским ромом «Негро».
— За Первое мая! За международный день солидарности трудящихся! За мир во всем мире!
Мы сидели и тихо беседовали, обсуждая планы на лето по поиску жемчуга. В Кемь выбрались только к восьмому мая.
Комментарии (15)
Филипп Стогов
"Птица тянула из леса, издавая призывной трубный звук...Вот это добыча! Серый гусь!".
Либо не издавал "трубный" звук, либо это не гусь. Лебедя поди завалили...или das ist phantastisch
КСН
По аналогии с вальдшнепами, которые для разных людей хоркают, хрюкают, хрипят, храпят. Но лебеди всё-таки трубят, а гуси гогочут. Хотя есть суперспециалист по гусям. Он и растолкует. Я про Стефановича.
Алексей Стефанович
Голос серого гуся, действительно, представляет собой низкий трубный гогот. Серые гуси прилетают к нам весной одними из первых водоплавающих, когда еще лежит снег. Так что здесь все сходится. Но откуда взялся серый гусь на беломорье? Эта птица гнездится в южных регионах России и Западной Европы. В средних широтах до 60-й параллели сохранились очень небольшие популяции в Белруссии и в скандинавских странах. Возможно добытая птица была добыта во время пролета к местам гнездовий в одну из скандинавских стран. Во всяком случае - случай редчайший. Могли ли охотники отсрелять лебедя? Теоретически да. Они свободные охотники - таежники и на тот момент застряли в тайге. Но я все же думаю, что они вряд ли на это пошли.
12 ответов
Иван Ларионов
В Дагестане лебедя считают вреднейшей птицей, и долбят на местах без зазрения совести, благо его там до фига.
Валентин Лебедев
Ссылки на фото к этому рассказу https://ok.ru/profile/344093292565/album/391297710613/812955768085
https://ok.ru/profile/344093292565/album/391297710613/812955781909
Действительно, в стае птица разговаривает по другому,а вот одиночка - ломающийся звук трубы.
И это das ist fantastisch!
С Уважением....
Алексей Стефанович
Да, лебедя-шипуна бьют и в Астраханской области и в Калмыкии. Птица действительно очень агрессивная и при высокой численности реально вредная. В Сибири мы, однако, их не стреляем, хотя такую возможность имеем постоянно. Их численность там невелика и особого вреда охотничьему хозяйству они не наносят.
Алексей Стефанович
Это неверно. Что в стае, что у одиночной птицы манера отдачи голоса одна и та же. Разница тольно в высоте тона. У более старых птиц, котрые обычно являются вожаками стаи тон более низкий, я бы даже сказал грубый. Одним словом - низкий трубный гогот. Между прочим, следует заметить, что голос европейского серого гуся по тону ниже и грубее, чем голос серого гуся составляющего западносибирскую популяцию. Но манера отдачи одна и та же.
Валентин Лебедев
Валентин Лебедев
Эх...За чайком бы потрепаться)))
Представьте, что Вы идете компанией (все равно где - по городу или по лесу)и беседуете: "Ла-ла-ла-ла".
И вдруг заплутали в одиночку в тайге и орете: "Ау!!!"
Манера отдачи голоса одна и та же, а вот воспринимается слышащими по разному.
Ни коим образом не оспариваю Ваших убеждений..
С Уважением...
П.С. До фото добрались?
Алексей Стефанович
Нет, к сожалению. Не открываются у меня Ваши фото. Можете приложить их к Вашей статье? Кстати, когда происходили описнные Вами события?
Валентин Лебедев
Валентин Лебедев.
84 или 85 год.
Ссылку копируйте в поисковую строку браузера.
Если сложно - заходите ко мне на страничку в ОДНОКЛАССНИКАХ.
Иван Ларионов
Удивительно, но вчера работая на линии трассы кабеля, у себя в городе (Рязань, юго-восточная часть) около 12-00 по МСК времени, услышал знакомое к-ррр-а-а-а-к! на автомате поднимаю взор в небо. А там... журавлиный клин??! Быстро пересчитал 22 особи, двигались на приличной высоте (думаю не ниже 200м), чуть ломающимся клином с чётким направлением с юго-запада на северо-восток. Неужели где-то на местных болотах загнездилось такое количество пар и теперь совершают перелёты на кормёжку и обратно на болота? Или уже осенняя миграция началась? Вроде рано ещё, 28-го то июля?! Мне кажется даже у уток полно нелётных хлопунцов? А тут журавль? Может прокомментируете? Само собой если есть что сказать :)
Алексей Стефанович
К сожалению, соответствующих Ваших фото, я на Вашей странице в ОДНОКЛАСНИКАХ не нашел. Может быть Вы вышлите Ваши фото с той охоты на мой электронный адрес:alexey.stefanovic@gmail.com. Особенно нам интересно фото добытого Вами серого гуся. Для научной группы "Вальдшнеп" оно будет представлять очень большую ценность. До настоящего времени у нас нет достоверных данных о добыче серого гуся в средней полосе России, а тем более в северных широтах за последние 30 лет.
Алексей Стефанович
По моим наблюдением в Западной Сибири гуси и журали совершают кормовые перелеты с небольшой разницей во времени и иногда на одни и те же хлебные полосы. Журавли обычно летят утром примерно на час раньше гусей. Гуси и журавли прилетают весной очень рано, когда появляются первые проталины. Молодняк гусей становится на крыло в конце июля, начале августа и с этого момента стаи гусей начинают совершать кормовые перелеты. По моим сведениям сейчас они уже вовсю посещают жлебные полосы. Так что и журавли должны делать то же самое. И то что Вы наблюдали кормовой перелет журавлей, скорее всего к месту дневки после утренней жировки, нет ничего удивительного.
А вымещать свое недовольство отдельными комментариями на Стефановичах и заодно и на Ярковых не следует. А то можно прослыть "Иваном не помнящим родства".
Иван Ларионов
Спасибо, за развёрнутый ответ. Мне интересно другое. Почему-то раньше на охотах близ города журавли попадались на глаза лишь во второй половине сентября, явно пролётные. А эти выходит местные? Где то видать нашли тихое место, при нашем то прессе на весенней охоте, кладку они врят-ли смогли сделать раньше 10-15 мая.
По поводу недовольства комментариями Стефановичей, так то к Вам не имеет никакого отношения, а вышло всё из-за множественного числа, употреблённого в предложении. И моё недовольство обращено к А-ру Стефановичу, постоянно из под тишка, мне гадящему. А Ваше творчество мне давно знакомо, и в моей охотничьей библиотеке имеются Ваши работы, вполне себе самодостаточные и интересные.
Алексей Стефанович
Сим подтверждаю: Валентин Лебедев и его друг на описываемой автором охоте добыли серого гуся! Автор прислал мне фотографии с той охоты. На фото - добытый серый гусь. Жаль, что это очень давняя фотография. Возможно, это был один из последнимх серых гусей, посетивших наш Европейский Север. Но фотография представляет большую научную ценность.