Обыкновенное счастье

Обычно осторожные, цапли взлетели из-за высокой прибрежной травы неожиданно совсем близко. Опустив машинально вскинутое ружье, вижу, что птицы, еще не разглядевшие вспугнувшую их опасность, развернувшись, вновь налетают на затянутый ряской плесик.

Быстро достав фотоаппарат, ловлю ближнюю цаплю в видоискатель и, настроив резкость, раз за разом нажимаю спуск. Опустив камеру отмечаю на счетчике кадров, что пленка на исходе и оставшуюся пару кадров лучше оставить “на всякий случай”.

Но в этот момент взмывшие вверх цапли слетаются вместе, и последние кадры “выстреливаются” в эту красоту почти дуплетом. Эти кадры действительно оказались последними. Запасную пленку в спешке оставил дома. Убрав бесполезный теперь фотоаппарат, отправляюсь дальше. Теперь только охота.

Но охота не заладилась. А проверяя очередной плесик на предмет наличия совершенно диких уток, выходя к нему из занавешенного цветущим ковром дикого огурца густого ивняка, вижу кадр, о котором давно мечтал - спокойно сидящего на торчащей из ряски коряге зимородка.

Вот он, редкий случай, и как раз в тот момент, когда в камере нет ни одного не отснятого кадра! Вот она, синяя птица счастья, которое рядом, которое видишь, и, кажется, достаточно протянуть руку для того, чтобы коснуться его, но... Так оно и бывает: день за днем тратим жизнь в погоне за чем-то неуловимым, а когда то, к чему стремились, становится вдруг возможным, оказывается почему-то, что именно сейчас мы к этому и не готовы. Ну, да что себя терзать. Какой от этого толк. Хоть посмотреть на тебя поближе...

Обычно, едва услышишь твое “пиить”, - а уж мелькнул лазоревой искрой под нависающими над тенистой речкой ветвями стремительный маленький долгоносик, и все. Знаешь, что есть он где-то рядом, а разглядеть все никак. Зато сейчас все как на ладони. А через видоискатель камеры и “трехсотый” обьектив и вовсе рядом. И продолговатая головка с длинным “вальдшнепиным “ клювом, с белыми и охристыми пятнышками на щеках. И голубой фрак, на крылышках темней, на спинке ослепительно яркий. А на груди охристо-рыжая манишка. Да все это на красных лапках. Ай да франт!

Наверное, единственная из обитающих у нас птиц с таким вот ярким “тропическим” обликом. Которой народная молва еще и приписывает таинственные свойства, такие, например, как приносить счастье в семью, беречь от молнии, укрощать бури. Непонятно только, как зимородок приносит счастье в семью, когда живет скрытно по берегам заросших густыми кустами рек. Для выведения потомства роет горизонтальные норы до метра в глубину.

Даже сородичей на своей охотничьей территории не терпит на растоянии свыше двухсот метров вверх и вниз по течению. То, что он охотник, питающийся мелкой рыбешкой и водными беспозвоночными, меня к ему располагает особенно. Для меня увидеть его - предвестие охотничьей удачи, ну а далее и принесенной в дом добычи. Вот и счастье в семью — спасенье от молний и бурь возмущения супруги по поводу “бесцельно” затраченного на охоту времени.

Черные бусинки глаз внимательно следят за поверхностью ряски и вот, что-то увидев, зимородок срывается со своего нашеста и в следующее мгновение с коротким всплеском выхватывает из водорослей какую-то живность. Вспорхнув и вернувшись на корягу, перебирает клювом и глотает добычу. Теперь он обозревает другой сектор болотистой поверхности и, соответственно, ко мне повернут другим боком. И так каждый раз после пике за очередной мелочью. Я же каждый раз невольно выстраиваю кадр, и палец тянется к кнопке спуска...

Предствляя себе, как бы это выглядело на картинке, в очередной раз корю себя за поспешность и невнимательность. Но и в этой ситуации есть положительные стороны. Разве мог бы я его так рассмотреть, будь у меня пленка? Все было бы занято добычей лучшего кадра. С каждым щелчком аппарата старался бы подобраться к нему ближе, пока не спугнул бы совсем. А сейчас вот он сидит - смотри, запоминай. И не боится совсем. Может, запомнит и он меня.

И уж тогда, если случай подарит нам встречу вновь, на правах старых знакомых расстараемся, чтобы кадр получился достойным. Лишь бы не поднялась рука у какого горе-стрелка на эту красоту. Одним выстрелом кончиться может все: превратится птица в безжизненный комок грязных перьев, взглянув на которые темная душонка или втопчет еще теплое тельце в болотную грязь, оглянувшись не видел ли кто, или откинет в заросли, подальше от шевельнувшегося внутри чего-то подобного стыду.

Ну да будем надеяться, этого не случится. Живи, синяя птица, неси людям радость своей необычно яркой для наших средних широт красотой. А улетев на зимовку, возвращайся весной вновь. Видеть тебя - это уже счастье.