Куда идет наша охота и к чему уже пришли

Не могу не рассказать читателям «РОГ» достоверную историю, которая, как нельзя лучше, характеризует смутное для нашего охотничьего хозяйства время.

Беда пришла неожиданно в начале весны, с той стороны, откуда ее, казалось бы, никак нельзя было ожидать. Шестого марта директор арендованного хозяйства собственной персоной и его заместитель привезли на охоту «нужных» людей, в их числе заместителя министра.

«Команда» была хорошо вооружена и оснащена буранами, с которых и производилась охота. Начальник участка с возмущением заявил, что отказывается принимать участие в преступных браконьерских действиях, выразил протест против проведения охоты и сказал, что если только она состоится, он этого так не оставит. Директор хозяйства пришел в ярость и объявил, что начальника участка увольняет.

Образцовое хозяйство состоятельных арендаторов

Было и есть охотничье хозяйство областного общества охотников, часть которого сейчас арендуется состоятельными людьми. Начальником участка в арендованном хозяйстве стал человек, более 30 лет проработавший в этих охотугодьях.

Он относился к ним, как к своему дому, тщательно следил за порядком и добился того, что, несмотря на близость областного центра, находящегося всего в 70 километрах и связанного прекрасной асфальтированной дорогой с крупным поселком, расположенным рядом с хозяйством, браконьерство на контролируемой им территории стало исключительной редкостью. Легко можно представить, каких трудов ему это стоило.

Эту территорию новые хозяева сделали центром ведения хозяйства на кабана. Здесь было сооружено три вышки и организовано три подкормочных площадки.

Начальник участка с помощью первоклассной охраны и регулярной ежедневной подкормки к осени прошлого года добился того, что численность кабана возросла, и к двум подкормочным площадкам стало выходить более 20 животных, что позволило осенью 2004 года приступить к плановому отстрелу молодняка. Все организованные им охоты оказались удачными.

Надо отдать должное арендаторам, которые обеспечили хозяйство необходимой техникой и достаточным количеством качественных кормов для кабана, материально поощряли работников. Совместные усилия арендаторов и начальника участка не пропали даром. К весне 2005 года численность кабанов на участке была доведена до 60–70 животных, регулярно посещающих подкормку.

Понятно, что такое стадо кабанов наполнило сердце начальника участка гордостью за то, что его труд принес столь ощутимые результаты. Он подсчитывал, какого приплода следует ожидать, сколько зверей можно будет отстрелять осенью, и радовался за арендаторов.

Надо сказать, что нашего начальника участка отличает бескомпромиссность, честность, справедливость, неподкупность и нетерпимость к нарушителям правил охоты. Все это хорошо известно местным охотникам. И вот сейчас по его представлениям о порядочности и верности законам работников охотничьего хозяйства был нанесен чувствительный удар.

НУЖНЫЕ ЛЮДИ

Беда пришла неожиданно в начале весны, с той стороны, откуда ее, казалось бы, никак нельзя было ожидать. Вдумайтесь! Шестого марта директор арендованного хозяйства собственной персоной и его заместитель привезли на охоту «нужных» людей, в их числе заместителя министра. «Команда» была хорошо вооружена и оснащена буранами, с которых и производилась охота.

Начальник участка с возмущением заявил, что отказывается принимать участие в преступных браконьерских действиях, выразил протест против проведения охоты и сказал, что если только она состоится, он этого так не оставит. Директор хозяйства пришел в ярость и объявил, что начальника участка увольняет.

Приехавшие охотники, так же как и руководители охотхозяйства, наплевали на протест начальника участка, оседлали бураны и рванули в угодья. Они убили кабана, гоняли и стреляли зайцев-русаков. Возможно, если бы не начальник участка, одним кабаном дело бы не ограничилось.

В голове, привыкшей ориентироваться на представления о законах и этике охоты тех времен, когда арендованных хозяйств еще не было, а силы и возможности борьбы с браконьерством были, не укладывается, как такое могло случиться.

В сельской местности – как на ладони, народ замечает все. Наверняка местные охотники из поселка и близлежащих деревень знают, что приезжие, видимо, гости из Москвы, весной, не таясь, охотятся на кабана и стреляют с буранов. Каково теперь егерям защищать животных от браконьеров. Разве объяснишь людям, почему допустили это безобразие.

Помню, егерь в охотхозяйстве, расположенном рядом с тем, о котором идет речь, во время замора ловил в реке вершами спускающуюся из озера снулую рыбу. Хотел потом переправить ее на центральную усадьбу кормить содержащихся там собак.

Поймал много, в основном мелочь, но после того как ее поштучно пересчитали рыбинспекторы, «по сигналу» прибывшие из областного центра, он был арестован, осужден и вернулся домой только через несколько лет.

О сложившейся ситуации начальник участка сообщил по телефону другу, который имеет прямое отношение к охотинспекции. Тот заметил только: «Ты, хоть понимаешь, что ты – начальник участка, на самого заместителя министра замахнулся?!» «А что если об этом написать в нашу газету?» – спросил начальник участка. «Пусть тот, кто напишет, засунет это себе куда подальше», – ответил друг, имеющий отношение к охотинспекции. Этим все и ограничилось.

Интересно, какому министерству у нас в стране законы не писаны. И нет ли у этого ведомства отдела собственной безопасности, который следовало бы поставить в известность о случившемся. Остается надеяться, что это заместитель министра не того ведомства, которое само обязано бороться с правонарушениями.

Правда, если он при вступлении в охотничье общество не сдавал минимума, как это часто бывает сейчас, то мог и не знать охотничьих правил, в том числе и того, что кабанов, зайцев, равно как и других животных, вне сроков охоты, да к тому же еще и весной, не отстреливают. Если это так, то те лица, которым он «нужен», его просто-напросто «подставили».

СХВАЧЕНО И ПОДМАЗАНО

Я спросил начальника участка, почему он так ничего и не предпринял для восстановления справедливости и наказания браконьеров и их соучастников – руководителей охотхозяйства. Он ответил, что ничего не стал предпринимать, как сначала хотел, вовсе не из-за визита милиционера, специально приезжавшего из областного центра, чтобы его запугать.

Просто он во всем разуверился, пришел к выводу, что у богатых и высокопоставленных браконьеров сейчас все и везде «схвачено», «подмазано», что добиться справедливости невозможно и нечего зря нервы и силы тратить.

В прежние времена, до беспредельной реорганизации и разрушения отлаженных государственных структур, такой браконьер, как замминистра, мог запросто лишиться своего кресла и партийного билета, что было смерти подобно.

Вспоминается случай из доперестроечных времен, как глава нашего государства приехал в охотничье хозяйство летом пострелять из-под легавой. Он отправился в угодья со своим «личным» егерем, всегда сопровождавшим его на охотах.

Егерь в разговоре по дороге к заветному сенокосу и сообщил высокому гостю, что охота еще закрыта. Тот удивился, возмутился, что его никто не решился предупредить и стрелять не стал.

У нас, в ЦНИЛ Главохоты РСФСР, была общественная дружина по борьбе с браконьерством, совершавшая в свободное от работы время выезды как в районы Московской, так и соседних областей.

Приходилось наблюдать визиты к молодому командиру этой дружины людей, занимавших заметное положение в обществе. Они каялись и были готовы на все, лишь бы делу о браконьерстве не был дан законный ход. Но общественные инспекторы были непреклонны.

Каждый из тех, кто связан с охотничьим хозяйством, сталкивался с подобными случаями. Раньше публикации в газетах, если назывались имена нарушителей охотничьего законодательства, являлись своеобразными приговорами браконьерам, так как реакция на них официальных органов и общественности была неизбежна.

Так в чем же в нашем случае причина преступления, которое, судя по всему, останется безнаказанным. Пострадавшей стороной будет ставший на сторону закона честный и ответственный работник охотничьего хозяйства.

Полагаю, основная причина кроется в появившемся ощущении вседозволенности и полном отсутствии охотничьей культуры не только у части владельцев карабинов, но и у обслуживающих их руководителей вновь возникающих арендованных охотхозяйств.

У случайных людей, поставленных во главе таких хозяйств, нет специального образования и опыта, охотничьей культуры и необходимого профессионализма. Они дилетанты, а дилетантизм рождает сознание собственной правоты, искаженное понимание охотхозяйственных задач, желание самоутвердиться, диктовать свою волю даже опытным специалистам-производственникам.

Большое значение для современного «новорусского браконьера» имеет уверенность в безнаказанности его действий, в том, что он, при необходимости, тем или иным способом всегда сможет откупиться.

Психологической основой преступления является сам факт аренды (мое – что хочу, то и делаю) и значительные материальные вложения в ведение хозяйства. Это рождает обманчивое ощущение, что законы не для них – арендаторов – писаны.

Согласно закона, животные, обитающие в охотничьих угодьях, являются государственной собственностью. Охотничье хозяйство, в лице его администрации, имеет право пользоваться охотничьими ресурсами, но не может ими распоряжаться по своему разумению. Любые отклонения от этого правила являются противозаконными и должны пресекаться.

ЧТО ХОЧУ, ТО И ВОРОЧУ

Извините за то, что позволяю себе некоторые обобщения, помня, правда, что из правил бывают исключения.

Наши «новорусские» охотники – хозяева и гости арендуемых хозяйств далеки от традиций правильной охоты. Они пришли к охоте не через любовь к природе, как большинство из нас, а через карабин. Все их охотничьи интересы сводятся к выстрелу из этого оружия, лучше с применением новейших технических приспособлений.

Отсюда и кабан как наиболее удобный объект, и отношение к животным как к цели, и равнодушие к их жизни, повадкам, поведению и т.д. Какая разница, когда стрелять? Была бы живая мишень.

Слышал, что у арендаторов возникала мысль построить в лесу большой вольер, выпустить пятнистых оленей, содержать их там, кормить и стрелять, когда заблагорассудится. Важен, оказывается, не трофей, а выстрел, сколько бы он ни стоил. Люди готовы вкладывать деньги и платить именно за это.

Работать в арендуемых охотхозяйствах, как правило, гораздо выгоднее, чем на государственной службе. Они хорошо технически оснащены, вкладывают значительные средства в биотехнию, в достаточном количестве обеспечивают животных кормами, платят работникам достойную зарплату, премируют их за хорошую работу.

За счет таких охотхозяйств пополняют свой достаток многие из тех, кто имеет на местах отношение к этой отрасли. Поэтому принципиально выступить против незаконных действий администрации хозяйства, значит, рисковать выгодной и очень нужной работой.

При таком положении вещей многие предпочтут промолчать, тем более что егерские должности могут занимать и не охотники, а, можно сказать, первые попавшиеся местные жители, согласившиеся на предложенную работу. Они и представления не имеют об охотничьем законодательстве.

Заметим, что в описанном случае самих арендаторов в числе браконьеров не было. Они собирались приехать, чтобы встретиться с начальником участка через день после описанных событий, которые, видимо, не оставили их совсем равнодушными, но по дороге были «перехвачены» директором. Разговор так и не состоялся.

Возникает принципиальный вопрос – должны ли арендаторы, содержащие дирекцию и прочий персонал охотхозяйства, нести ответственность за происходящее в нем.

Дело идет к тому, что массе охотников-любителей, в том числе наиболее культурной их части – владельцам охотничьих собак, охотиться будет негде, а ученым-зоологам, охотоведам невозможно станет работать в охотничьих угодьях из-за произвола арендаторов.

Признаки этого уже налицо. Сейчас в некоторых из центральных областей в частных руках арендаторов уже находится треть площади охотничьих угодий. Само собой разумеется, что арендуются только наиболее привлекательные, лучшие угодья.

В некоторых из таких хозяйств, если и можно охотиться с подружейными собаками, то без захода в лес, хотя «новых хозяев» пернатая дичь может совсем не интересовать.

Бывшему начальнику участка, а ныне только егерю областного общества охотников, зам. директора арендованного хозяйства заявил, чтобы он не рассчитывал на возможность постоять на тяге в своих традиционных угодьях, где он «егерствует».

ИЗУЧАТЕЛИ-КОЛЬЦЕВАТЕЛИ

Об отношении, с которым может в дальнейшем столкнуться наука, говорит такой случай. Мы, естественно, имея на то разрешение, ночью ходили по пастбищу с фарой, ловили и кольцевали вальдшнепов недалеко от границы арендованного охотхозяйства, о котором идет речь. На асфальтовой дороге рядом с выпасом остановился «джип».

Мы думали, что это некто, проявляющий естественное любопытство к необычному зрелищу. Когда светишь мощной фарой, то издали непосвященному человеку может казаться, что он столкнулся с чем-то загадочным и видит летающую тарелку или самих гостей из космоса.

Выгон обследовали недолго, выяснилось, что вальдшнепа на нем нет, и поехали продолжать поиски птиц. «Джип» двинулся следом и долго зачем-то сопровождал нашу машину. На следующий день из разговора с охотоведом выяснилось, что в «джипе» находился гражданин, который не арендовал, а только еще намеревался взять себе угодья, в которые входило и это пастбище.

По поводу нашей работы будущий арендатор выразился попросту и вполне определенно: «На кой хрен сдались мне эти изучатели-кольцеватели вместе с их вальдшнепом. Пошли б они подальше!»

В связи с невысокой, мягко выражаясь, культурой части арендаторов, напрашивается вывод, что в договорах на аренду охотничьих угодий следует оговаривать право госохотинспекции разрешать проведение в них зоологических, биолого-охотоведческих исследований и, при необходимости, научного отстрела определенных видов дичи, а также охоту с породными охотничьими собаками.

Включение в договор соответствующих пунктов, не ущемляя основных интересов, ограничит «беспредел» арендаторов, даст возможность охотникам-спортсменам охотиться на мелкую дичь, поможет избежать возможных конфликтных ситуаций и враждебного отношения к арендаторам охотничьих масс.

В договоре на аренду, несмотря на то что это может казаться прописной истиной, полезно указывать требования по соблюдению охотничьих законов и наказания за их нарушение как административные, вплоть до расторжения договора, так и уголовные.

ВОТ ЕГЕРЬ, ВОТ БРАКОНЬЕР

Нет сомнения в том, что охрана обитателей охотничьих угодий необходима. Казалось бы, кому ее осуществлять, как не егерю, в нашем случае начальнику участка, чувствующему себя в них, как дома, знающему кто, где и в каком количестве обитает. Ан нет!

Теперь, когда начальник участка остался без работы, он, уже в качестве егеря областного общества охотников будет выполнять свой гражданский и служебный долг и в дальнейшем пытаться пресекать наглые нарушения охотничьих законов, в том числе и на территории участка, который он охранял в арендованном хозяйстве. Пожелаем ему успехов, но и посочувствуем одновременно. Что он сможет сделать практически?

Следует хорошо подумать, как в новых условиях наладить эффективную охрану охотугодий. Без этого любые рассуждения об ограничении охотничьего изъятия животных, организации и планирование охот, определения их оптимальных сроков превращаются в пустую болтовню, от которой могут пострадать только рядовые охотники.

Вот тема, коей следовало бы заняться у нас зарубежным «зеленым» и их российским помощникам, вместо того чтобы пытаться диктовать охотникам, которые сами, более чем кто-либо другой, заинтересованы в охране природы, когда и на кого им охотиться.

Я сознательно не называл ни имен действующих лиц, ни места, где все происходило. Сейчас события, аналогичные описанным, боюсь, могли произойти почти в любой из центральных областей, причем чем ближе к центру, тем вероятнее подобная ситуация.

Если так пойдет и дальше, то вскоре мы сможем услышать, что можно обходиться без обязательного сейчас охотустройства, инвентаризации охотничьих угодий и животных, без специалистов-охотоведов, а «спецы» от охотничьего хозяйства окажутся нужны лишь для того, чтобы покрывать грехи своих «новых хозяев».

Приведенный пример показывает, к чему мы уже пришли. Так куда же мы движемся?

Не будет ли, в соответствии с современной практикой, охотничье законодательство изменено в угоду арендаторам и приспособлено исключительно к их интересам. У нас ведь как все происходит? Создаются законы, в соответствии с которыми допускаются действия, считавшиеся ранее противоправными.

В результате природные ресурсы – бывшее «народное достояние» оказываются в руках тех, ради кого такие законы и писаны. Процесс идет и сейчас. На очереди еще не до конца присвоенные леса, охотничьи угодья и их обитатели.