Ох уж эти француженки!

Поначалу, рассматривая эти два предмета, мне в голову ничего не лезло, кроме старого анекдота, заканчивающегося фразой: «О, месье знает толк в извращениях!» На такой игривый лад настраивали клейма и необычный вид оружия.

Передо мною лежали ружья, изготовленные во Франции в позапрошлом веке и прошедшие испытания на знаменитой Сент-Этьенской мануфактуре. Обычно изделия этого предприятия имеют вид серьезный и даже грозный. Это и мушкеты времен Наполеона и Крымской войны, и дуэльные пистолеты, и большое разнообразие привычного охотничьего оружия.

Но то, что я увидел, не поддавалось однозначному определению. Лишь спустя некоторое время я мог с некоторой долей уверенности сказать, что передо мной лежали комбинированное ружье и ружье-трость.

На первый взгляд казалось, что, кроме клейм о месте и времени производства (вторая половина XIX века), «француженок» ничего не связывает. Но, несмотря на разницу во внешнем виде, они обладали одним необычным для гражданского оружия свойством — возможностью скрытого ношения.

На ум сразу же приходила шпионская тема, чудились и укол зонтиком, и стреляющие портсигары, и прочая атрибутика рыцарей плаща и кинжала. Но поскольку эти ружья были доступны на гражданском рынке, их связь с секретными службами была маловероятна.

Идея использовать трость в виде оружия не нова. Она появлялась в разное время в разных странах. Часто это было ответом на разгул преступности или реакцией на желание властей управлять безоружным народом. Особенно много вариантов было придумано с использованием холодного оружия. И это неудивительно, поскольку история холодного оружия старше истории огнестрельного.

Но первое оружие на черном порохе, где система воспламенения была примитивной (с использованием горящего трута или раскаленной иглы), не допускало скрытого ношения. Правда, эта система уже позволяла делать комбинированное оружие, которое внешне выглядело как холодное, но в том или ином виде содержало огнестрельное оружие. Лишь появление колесцового и кремневого замка позволило создать образцы, замаскированные под безобидные предметы.

Но даже тогда, понимая, что перезарядить быстро не получится, владельцы огнестрельного оружия часто комбинировали его с холодным. Впрочем, появление капсюльной системы воспламенения, а потом и унитарных патронов не смогло заставить оружейников навсегда отказаться от совмещения огнестрельного оружия с холодным.

Типичными примерами такого подхода являются меч, совмещенный с колесцовым пистолетом, шпилечные пистолеты со штыками и стреляющий нож десантника, который, впрочем, к гражданскому оружию не относится.

Но вернемся к предметам нашего разговора. С уверенностью можно сказать, что их предназначение не столько самооборона, сколько охота. Причем не обычная, а браконьерская. Судите сами. Если бы оружейниками рассматривалась только самооборона, то все их усилия сводились бы к созданию компактного оружия без каких-либо прицельных приспособлений, в расчете на то, что с 3–5 метров вы не промахнетесь. Если же брать обычные охотничьи ружья, то, как правило, кроме длины ствола, у них были и нормальный приклад, и прицельные приспособления, и возможность удобного ношения в течение длительного времени.

Ружья, лежащие передо мной, имели приклады и прицельные приспособления весьма условные, а их переноска в виде охотничьего оружия не предусматривалась вовсе. Оружие в виде трости предполагало не просто скрытое его ношение, оно по своей сути было «особо циничным», «замаскированным», как пишут в судебных приговорах, его вариантом. Хотя, конечно, открыто этого никто не признавал.

Вот что написано в рекламном объявлении дореволюционного российского оружейного магазина при продаже ружья-трости: «Новость! Стреляющая трость! Это дробовое ружье незаменимо для лесников, лесничих и хозяев имений при обходе своих угодий». Далее следует описание и устройство работы ружья.

Удивительная, казалось бы, ситуация: все признают, что браконьерство — это зло, но в то же время чуть ли не способствуют криминальному занятию. Впрочем, подобное в человеческой истории встречается часто. Взять хотя бы дуэли. Официально в России они были запрещены и карались законом вплоть до смертной казни. А в реальной жизни вызывали молчаливое согласие и одобрение, вплоть до монаршего.

Вспомним Екатерину Великую, принимавшую участие в дуэлях, Александра I, покровительствовавшего поединкам и донельзя смягчавшего или вовсе отменявшего приговоры судов. С браконьерством, на мой взгляд, сложилась следующая ситуация. Испокон веков охота занимала важнейшее место в жизни человека и была не увлечением, а средством выживания и продолжения рода. Но со временем она стала привилегией людей высшего света и коронованных особ — обладателей крупных земельных владений.

Простолюдинам строго-настрого, аж до смертной казни, охотиться запретили. Прибавим сюда громадный ущерб, причинявшийся крестьянам потравами во время охотничьих выездов господ (иногда в несколько тысяч человек), тяжкие повинности (корм для собак и лошадей и пр.) жестокие наказания за самовольную охоту и тогда поймем, почему охота в глазах народа считалась ненавистной прихотью богатых.

В такой ситуации кем бы ни был браконьер: обедневшим ли дворянином, как Робин Гуд, или крестьянином Жаном из соседней деревушки, — он, как правило, пользовался симпатией местного населения (в связи с этим вспоминается поговорка: «Враг моего врага мне друг»). И даже последующее смягчение охотничьего законодательства (во Франции в конце XVIII века, в Британии в середине XIX столетия) не избавило браконьеров от ореола благородных разбойников.

Надо признать, что похожее отношение к браконьерству существует и в наши дни. Охоту власть имущих, часто браконьерскую, осуждают 99 % пользователей соцсетей, а вот на местных браконьеров они смотрят сквозь пальцы. Конечно, ущерб от сановной охоты многократно превышает ущерб, нанесенный местными браконьерами. Но если конечной целью охоты является нажива (речь идет не о промысловиках) или бездумная стрельба с нарушением правил охотничьей этики, то никаких оправданий этому быть не может. Невзирая на сумму ущерба…

Комбинированное ружье предполагает широкий спектр применения. Основой его конструкции по сути дела является капсюльный пистолет со скрытым спусковым крючком, похожий на карманные модели, но увеличенного размера и приспособленный для «навески», «накрутки» дополнительных частей, таких как длинный или короткий ствол с раструбом и приклад. Казна пистолета коробчатая, стальная.

В передней части казны находится зарядная камора, переходящая в небольшой ствол, имеющий винтовую нарезку для удлинителя ствола. Сверху в зарядную камору ввинчена брандтрубка. Ударно-спусковой механизм смонтирован внутри короба. S-образный курок проходит сквозь вырез в верхней крышке. Спусковой крючок складной, плоский, потайного типа, убирается в паз нижней крышки, появляется при взводе курка.

Казенная часть крепится к деревянной рукояти тремя винтами. На тыльной части рукояти имеется паз, в который вставляется ответная часть приклада, фиксация происходит поворотом приклада на 90°. На стволе пистолетной части сохранились клейма: одно, с цифрой 15,8, означает калибр в миллиметрах, другое указывает на производство оружейной фабрики в Сент-Этьене.

Вероятно, подобная конструкция оружия предназначалась для людей невысокого достатка. Например, небогатый фермер с коротким стволом мог совершать поездки на рынок или ночью обходить свое хозяйство, заслышав подозрительный шум. Выйдя за околицу деревни, он мог использовать длинный ствол и приклад для охоты.

Наличие ствола с раструбом — это, скорее всего, маркетинговый ход изготовителя, поскольку к этому времени (середина XIX века) уже было развенчано преимущество таких стволов при поражении цели. Но и говорить, что данное ружье-пистолет предназначено только для самообороны, не приходится. Длинный ствол вкупе с пистолетной рукоятью вполне мог сойти за прогулочную палку (по крайней мере, издалека), причем в разобранном виде оружие можно было спрятать под одеждой.

Если комбинированное ружье и допускает различные варианты использования, то ружье в виде трости однозначно предполагает браконьерский вариант применения. Трость общей длиной 840 мм имеет гладкий ствол 740 мм и калибр 12,5 мм. Ствол помещен внутри бамбуковой палки, что отражает моду того времени на колониальные товары. Дульная часть снизу во время ходьбы защищена заглушкой, которая легко снимается. Ствол соединен с рукоятью посредством резьбы.

Рукоять обычно делали из твердых пород дерева, иногда украшали резной фигуркой какого-нибудь животного (чаще его головы). Для приведения трости в боевое положение надо было вытащить дульную заглушку. Судя по сохранившимся образцам, делать это забывали, и заглушка улетала с первым выстрелом. И тогда металлическую заводскую заглушку заменяли деревянной. Вполне возможно, именно из-за этого в более поздних образцах курок взводился только с помощью крючка, который располагался с обратной стороны заглушки.

Для заряжания ружья надо вытащить стопор в задней части ствольной коробки и выдвинуть затвор назад. После этого необходимо вставить патрон в патронник и закрыть затвор. Когда при взведении курка снизу появится скрытый спусковой крючок, оружие готово к выстрелу. Кроме того, в задней части рукоятки трости имеется отверстие с резьбой для присоединения проволочного приклада, который продается за дополнительную плату. Несмотря на несерьезный вид, г-образный приклад делает стрельбу комфортной.

В ружье используется шпилечный патрон конструкции Лефоше. Данные патроны получили широкое распространение во второй половине XIX века и использовались до начала Первой мировой войны, в основном в охотничьем и гражданском оружии. Попытки использовать подобные патроны военными быстро прекратились в силу определенных недостатков данного боеприпаса.

Но для охотников это было неважно, тем более что цена шпилечных патронов была ниже обычных того же калибра, и их тоже можно было перезаряжать. Как-то на местной охотничьей выставке в Финляндии мы разговорились со знаменитым финским «Буффало Биллом» — старейшим охотником и страстным коллекционером Пентти Катая.

Количество добытой им разнообразной дичи исчислялось тысячами особей, и только почтенный возраст остановил смертельный счет. Подобно большинству успешных охотников, Пентти с возрастом изменил отношение к охоте и больше времени стал проводить на стрельбище, обучая молодежь секретам стрельбы черным порохом, и собирать коллекцию дульнозарядного оружия.