После этого мы достали широкие короткие охотничьи лыжи. На них было удобнее пересекать лесопосадки и овраги. Подобрали теплую одежду, которая не шуршит. Подогнали маскировочные костюмы, приготовили армейский бинокль. И три дня перед охотой не брились, не пользовались дезодорантами и другой парфюмерией.
По дороге в угодья мы договорились с другом идти вдоль многочисленных бескрайних лесопосадок. А оттуда вести, выражаясь по-военному, наблюдение за полями с целью обнаружения находящуюся на дневном отдыхе лисицу.
Генка всегда был глазастый и, как правило, первый замечал или высматривал что-нибудь вдалеке. Вот и в этот раз, закинув ружье за спину и вглядываясь куда-то вдаль, он, немного присев, одной рукой указывал вперед, а другой выделывал круговые движения, призывая меня немедленно подойти к нему. Быстро, насколько позволяли утопающие в рыхлом снегу короткие лыжи, подбежав к нему, я стал всматриваться по направлению вытянутой руки друга, указывающей вдоль лесопосадки. «Видишь, лиса там, прямиком к нам бежит», — шептал взволнованный Генка. «Да где? Все тебе лисы мерещатся. Медведи там случайно не бегают?» — съязвил я. «Да вон, вон! Смотри!» — не унимался Генка, при этом он еще дальше вытянул свою ладонь по направлению к невидимой цели, а второй рукой схватил меня за шею, пытаясь совместить мою голову со своей рукой, словно мушку и целик. Как ни странно, но ему это удалось, потому что я вдруг увидел рыжую лису, спокойно трусившую в нашу сторону. «Тихо!» — прошипел я, схватив Генку за плечи. Мы интуитивно присели еще ниже. «Меняем дробь и маскируемся».
Быстро сменив «пятерку» на «двойку» и «единицу», мы залегли в сугроб, я за поваленной березой, Генка за колючим кустом шиповника. «Окапываться-то не надо?» — тихо посмеивался друг, приняв положение для стрельбы лежа.
Мы ждали, но зверь не появлялся. Генка безмолвно вопрошал. Сняв варежку, я пальцами указал на глаза и махнул ладонью в сторону вероятного появления хищника. Генка понимающе кивнул и, козырнув мне в ответ, аккуратно приподнявшись на коленках, выглянул из-за куста.
«Ну, чё там?» — не вытерпел я. «Чё, чё, да не чё! Сидит и в нашу сторону смотрит», — пригнувшись, отрапортовал Генка. «Матерый! Этот лис прочуял, что здесь что-то неладное. Продолжай вести наблюдение, а я его сейчас подманю», — распорядился я на правах бывалого и мудрого охотника, который в начале открывшегося сезона уже отличился и добыл куницу. Стащив с плеч армейский сидор, я деловито расстегнул клапан накладного кармана и извлек разнообразные манки. «Этого писком полевки манить будем», — прошептал я и, захватив губами манок, насколько позволяли силы, глубоко вздохнув морозным воздухом, засвистел. Генка, с интересом и недоверчиво посмотрев на меня, опять вытянув шею, выглянул из-за куста. Напряженное выражение его лица сразу сменилось на удивленное. Заметив это, я сразу перестал свистеть и, не сомневаясь в своих способностях, уточнил: «Что приближается?» «Да нет, в сторону поля, в сухостой побежала!» — констатировал Генка.
«Так, наверное, твое шуршание услышал», — заключил я, приподнявшись из-за своего укрытия. «Приготовиться к молниеносному броску наперерез. Ясно?» «Слушаюсь! Только, может, ножи к ружьям привяжем, вместо штыков», — предложил друг. «Можешь использовать приклад. Готов?» «Готов! Командуй!» — глаза моего друга блестели. «Такого еще лиса в своей жизни точно не видела». «Зато у нас есть шанс, что мы ее вблизи увидим. Вперед!» — скомандовал я.
Мы вылетели из укрытий на узкую, занесенную снегом проселочную дорогу, и метрах в десяти, справа от себя, в поле увидели обескураженного светло-рыжего лиса. Тот в свою очередь от неожиданности подскочил с места сразу на четырех лапах примерно на метр в высоту и вперед, подальше от нас, метров на три. После этого круто развернулся в нашу сторону и на мгновение уставился, открыв пасть, на двоих обезумевших, с ружьями наперевес, с красными, довольными рожами, разбрасывающими комья снега в разные стороны широкими лыжами, бежавшими в его сторону людей. Зачем-то тявкнув на нас по-собачьи, лис бросился стремглав наутек и в следующее мгновение исчез в густо поросшем буераке. Упав в глубокий сугроб, мы торжествовали, издавая громкие победоносные улюлюканья на всю округу. Это было наше первое близкое знакомство с рыжей лисицей.
Потом мы часто пересказывали эту правдивую историю своим друзьям-«однополчанам» и каждый раз добавляли новые подробности и действия друг друга. Сослуживцы, конечно, верили нам, ни капельки не сомневаясь и смеясь, долго обсуждали нашу охоту. Они советовали нам в следующий раз взять с собой полевую радиостанцию, чтобы мы могли им передать координаты. «Когда в очередной раз пойдете в атаку на лису, мы вам минометным огнем подсобим!» — не унимались товарищи. Но мы с Генкой не обижались и верили, что когда-нибудь все-таки повезет нам, а не лисице. Просто в этот раз именно она оказалась опытнее и хитрее. Но нам, молодым кадровым офицерам, учиться было не привыкать, недаром наши навыки отрабатывались на боевых ученьях, где мы получали и обогащали свой опыт.