Запрет охоты всеми руководящими охотой чиновниками, как государственными, так и общественными, был воспринят как должное. Да, чрезвычайное положение, да, опасность возгорания, но та перестраховка, которая наступила в конце августа после снятия правительством чрезвычайного положения повергла многих охотников в шок.
В ночь на пятницу 20 августа почти на всей территории Центральной России похолодало, начались дожди, лесные пожары почти повсеместно ликвидированы, но не все охотничьи власти спешат открывать охоту. Оперативно сработали во Владимирской, Вологодской, Ленинградской областях, но в большинстве регионов не торопятся. Сезон можно было бы открыть и с третьей субботы августа, но у нас закрыть охоту можно одним днем, а для ее открытия требуется много согласований: министерства природных ресурсов, лесной пожарной охраны, МЧС, губернатора. Во многих областях охоту не открывают ни с первой, ни со второй субботы сентября. Почему-то главными виновниками возможных пожаров видят охотников. В лесу полно любителей природы и отдыха, на водоемах — рыболовы, но охотникам пользоваться сбором даров природы запрещено. Чем они отличаются от сборщиков ягод, грибов и лекарственного сырья? Только тем, что у них ружья. По высказыванию одного из моих знакомых орнитологов, охотники виноваты лишь тем, что их ружья громко стреляют. От самой стрельбы из ружья загореться ничего не может — уже давно никто не использует в качестве пыжей газету и ветошь. Если речь идет о возможном разведении костров, то вопрос решается просто: охотники — народ дисциплинированный, и, если запретить разведение костров ради открытия охоты, все охотники подчинятся этому запрету. Организация охоты должна быть обеспечена обществами охотников, администрациями охотничьих хозяйств и охотпользователями.
У нас никогда не заботятся об охотниках. Охота считается отдыхом на природе, развлечением, утехой, а потому ее запрет серъезно не воспринимается властью. Никому и в голову не придет, что охотники с нетерпением ждут августа, открытия охоты, содержат и готовят к нему своих четверногих помощников, планируют и берут отпуска. К большому сожалению, ни первые лица нашего государства, ни большинство охотничьих чиновников настоящими охотниками, по моему мнению, не являются. Летняя охота — это прежде всего охота по перу, охота с собакой. Помню, как будучи студентом первого курса МГУ, я познакомился с известным охотником профессором Л. В. Крушинским — отцом моего университетского товарища. Представив меня, Алексей сказал: «Вот это Сергей, мой друг, тоже охотник». На что Леонид Викторович задал мне вопрос: «Собака есть?» Я ответил: «Пока нет, но собираюсь приобрести». — «Значит неохотник. Я не считаю охотником по перу тех, у кого нет собаки». Я очень обиделся тогда, но уже через несколько лет, став заядлым охотником-спаниелистом, понял всю правоту его слов. Собака — жизнь и душа ружейной охоты. Так говорил С. Т. Аксаков. Без собаки полноценная охота на птицу невозможна. А охота эта прежде всего летняя. Открываться она должна в конце июля охотой на болотно-луговую дичь и продолжаться весь август. В середине сентября охотникам центральной России остаются лишь остатки неулетевших на юг коростелей, бекасов, да и короткосрочные высыпки гаршнепов и вальдшнепов. Дупеля и перепела улетели на зимовки. Тетеревиные выводки уже разбились, строги и не подпускают на выстрел. Местная утка давно откочевала из угодий и переместилась в труднодоступные угодья. Остается ждать пролет, который в последние годы бывает отнюдь не каждый год. Охотники с подружейными собаками считают, что с Рождества Пресвятой Богородицы (21 сентября) настоящая охота с легавой заканчивается.
Этого не хотят понять наши охотничьи чиновники. Закрыть, чтобы не вышло чего, и все тут!
В 2006 году, когда вирусологи и «зеленые» проводили антиохотничью акцию под названием «птичий грипп», в 43 субъектах России была полностью закрыта весенняя охота, в 62 регионах была запрещена охота с подсадной (ее открыли только в 7 субъектах РФ). Охотничьи власти не смогли тогда отстоять охоту и помочь охотникам.
Открытие летней охоты переносили довольно часто — чуть только продлится жаркая погода. Вспомним недавний 2002 год: охоту в большинстве регионов открыли только в октябре. Удивительно, что закрытие охоты всегда инициировалось губернаторами на местах и органами государственной охотничьей власти при полной поддержке охотпользователей. И никто из них не предложил все же открыть охоту в тех угодьях, где нет пожарной опасности. Охотпользователи и районные органы охотнадзора могли бы составить подробный план организации охоты с выделением открытых для охоты и запретных зон, с введением резких ограничений и с соблюдением мер противопожарной безопасности. Но это сложно для них. Трудно и контролировать. Поэтому проще закрыть. Причем закрывают целые области. Откроют охоту — не обольщайтесь: закроют охоту в отдельных «пожароопасных» районах, игнорируя тот факт, что в этих самых районах есть угодья, абсолютно безопасные по возгораниям.
Таким образом наши охотничьи власти показали свое полное бессилие в организации охоты и контроле за ней. Откроется охота, хоть в октябре, — будьте уверены: государство по-прежнему запросит с охотника вожделенные 400 рублей пошлины, а охотпользователи сдерут с них за охоту без предоставления услуг по полной программе. И это при том, что в начале года охотники заплатили взносы и за отработку. Что сделали общества, чтобы добиться своевременного открытия охоты? Речь идет не об охоте, в самое августовское пекло и дым, а об охоте сейчас, когда все позади и каждый охотничий день на счету! Что-то не слышно выступлений в поддержку охотников ни президента Росохотрыболовсоюза, ни руководителей обществ охотников. Все взяли под козырек — дескать, понимаем: спущенный сверху запрет. Горим! Давно уже ничего не горит, а сгорают дни охотничьего сезона. Можно не сомневаться: в ближайшие годы жаркое и сухое лето может повториться. А значит проблема остается.