Меня тоже не миновало это увлечение. Перечитав дома весь, прямо скажу, скудный запас книг, я записался сначала в школьную библиотеку. Ею заведовала Татьяна Васильевна, строгая дама, которая блюла нашу нравственность, поэтому с 1 по 4 класс мы могли читать только книги, стоящие на соответствующих стеллажах для младшего школьного возраста. Поскольку очень скоро и они были мною проглочены, ей пришлось выдавать мне книги с других полок. Так я впервые познакомился с книгой Модеста Богданова « Из жизни русской природы», а главы «Беседы о певчих птицах» и «Птицеловы» я прочитал с особым вниманием. В школьной библиотеке нашлась также брошюра об изготовлении снастей для ловли певчих птиц.
Через неделю в моем самодельном садке уже скакала пара синиц, вскоре выпущенных из-за сварливого характера. К большой моей радости, следующей добычей стал снегирь, но из-за моего неумения обращаться с птицами он погиб. Это надолго охладило мой пыл к содержанию птиц, но только не жажду к чтению о них. Вскоре выяснилось, что о певчих птицах написано не так уж и мало. И прежде всего это книга Л.Б. Бёме «Жизнь птиц у нас дома». А одной из лучших книг о наших крылатых любимцах считаю «Певчих птиц» уральского писателя Николая Никонова. Описание видов пернатых в ней начинается с полевого жаворонка.
Близко с этой птицей мне посчастливилось познакомиться в МПМТ у Владимира Гавриловича Гусева, автора, к слову сказать, многих книг об охоте, собаках и птицах («Животные у нас дома», «Певчие птицы в доме»). В начале марта 1982 года мы с ним сидели в его подсобке рядом с аудиторией и рассуждали о проблемах российского собаководства, точнее, рассуждал Владимир Гаврилович, а я его внимательно слушал, прихлебывая чай. Был чудесный солнечный день, по карнизу окна весело стучала капель. За моей спиной стояла небольшая вольера и несколько клеток с птицами, которые весело щебетали, что, несомненно, способствовало нашему благодушному настроению. Неожиданно за моей спиной раздалось настолько мощное и красивое пение, что я чуть не выронил чашку из рук. Ощущение было такое, что мы находимся посреди симфонического оркестра: разговаривать можно было, только крича друг другу в ухо.
Вдоволь насладившись моим искренним восторгом от пения птицы, Гаврилыч, как звали его друзья, накинул на клетку плотную ткань, и пение прекратилось.
— Ну, что это за птица? — хитро посматривая на меня, спросил он.
Я не мог дать внятного ответа, помянув, растерявшись, и соловья, и певчего дрозда.
— Жаворонок это, — насладившись моим смущением, произнес Гаврилыч.
Я не верил своим ушам. Тот самый жаворонок, пение которого я с детства слышал? Никогда бы не подумал, что так ярко и сочно звучит его пение в небольшой комнатке. Милая птица жаворонок — вешний голосочек!
Владимир Гаврилович очень советовал мне прочитать рассказ Н. Минха «Братья-феврали», в котором рассказывается о братьях, охотниках за жаворонками, что я впоследствии и сделал. Твердо уверен, что этот рассказ должен прочитать каждый будущий охотник, чтобы почувствовать гордость за простого русского человека.
Особое место в жизни народа всегда занимал соловей. Достаточно вспомнить знаменитый романс Алябьева, чтобы понять это. Николай Минх посвятил этой птице два рассказа — «Соловей» и «Княж-соловей», написанный с тонким юмором и душевной теплотой, чего нам в наше время так не хватает.
Большими любителями соловьиного пения были многие русские писатели, о чем упоминал в своей статье В. Колбин. И.С. Тургенев, зная о любви своего друга С.Т. Аксакова к певчим птицам, писал ему: «Посылаю Вам, любезный и почтеннейший С.Т., как любителю и знатоку всякого рода охот, следующий рассказ о соловьях, об их пенье, содержанье, способе ловить их и пр., списанный мною со слов одного старого и опытного охотника из дворовых людей. Я постарался сохранить все его выражения и самый склад речи.
Лучшими соловьями всегда считались курские; но в последнее время они похужели; и теперь лучшими считаются соловьи, которые ловятся около Бердичева, на границе; там, в пятнадцати верстах за Бердичевым, есть лес, прозываемый Треяцким; отличные там водятся соловьи. Время их ловить в начале мая. Держатся они больше в черемушнике и мелком лесе и в болотах, где лес растет; болотные соловьи самые дорогие. Прилетают они дня за три до Егорьева дня; но сначала поют тихо, а к маю в силу войдут, распоются. Выслушивать их надо по зарям и ночью, но лучше по зарям; иногда приходится всю ночь в болоте просидеть. Я с товарищем раз чуть не замерз в болоте: ночью сделался мороз, и к утру в блин льду на воде намерзло; а на мне был кафтанишка летний, плохенький; только тем и спасся, что между двух кочек свернулся, кафтан снял, голову закутал и дыхал себе на пузо под кафтаном; целый день потом зубами стучал. Ловить соловья дело не мудреное: нужно сперва хорошенько выслушать, где он держится; а там точек на земле расчистить поладнее возле куста, расставить тайник и самку пришпорить, за обе ножки привязать, а самому спрятаться да присвистывать дудочкой, такая дудочка делается вроде пищика. А тайничок небольшой из сетки делается, с двумя дужками; одну дужку крепко к земле приспособить надо, а другую только приткнуть и бечевку к ней привязать; соловей сверху как слетит к самке, тут и дернуть за бечевку, тайничок и закинется. Иной соловей очень жаден, так сейчас сверху пулей и бросится, как только завидит самку; а другой осторожен: сперва пониже спустится да разглядывает, его ли самка. Осторожных лучше сетью ловить. Сеть плетется сажен в пять; осыпешь ею куст или сухой дром, а осыпать надо слабо; как только спустится соловей — встанешь и погонишь его в сеть; он все низом летит ну и повиснет в петельках. Сетью ловить можно и без самки; одною дудочкой. Как поймаешь соловья, тотчас свяжи ему кончики крылышек, чтобы не бился, и сажай его скорее в куролеску — такой ящик делается низенький, сверху и снизу холстом обтянут. Кормить пойманных соловьев надо муравлиными яйцами, понемножку и почаще; они скоро привыкают и принимаются клевать. Не мешает живых муравьев в куролеску напустить: иной болотный соловей не знает муравлиных яиц, не видал никогда, ну, а как муравьи станут таскать яйца, он в задор войдет и станет их хватать…»
К сожалению, давно забыт такой русский писатель, как Илья Александрович Салов, сотрудник «Отечественных записок» М.Е. Салтыкова-Щедрина. Его рассказ «Соловьятники» повествует о нравах, царящих в среде дельцов от соловьиного промысла тех лет. Прочтешь его, и кажется, что с 1880 года, когда он был опубликован, не прошло более 130 лет: уж больно похожи на нашу современность характеры героев и концовка рассказа.
Как знать, может, пройдет лет десять реформ в охотничьем хозяйстве и простому российскому человеку охота станет не по карману. И тогда, как в былые времена, мы будем приучать выдержке и терпению, знанию повадок птиц своих внуков не на ружейной охоте, а лежа в засаде недалеко от «тайника», как делали наши прадеды много лет назад. И все будет как на картине Василия Григорьевича Перова «Птицелов», и забытая радость вновь вернется к нам.