Крис родился в 1953 году в Дурбане, портовом городе на юго-восточном побережье Южно-Африканской Республики. Семейная хроника свидетельствует, что он с детства имел интерес к процессу металлообработки и мечтал стать владельцем небольшой, хорошо оснащенной слесарной мастерской.
Мечтами дело не ограничилось, именно этим он зарабатывал себе на жизнь уже будучи взрослым — изготовлением по заказам матриц, фильер, пресс-форм и других нестандартных инструментов и приспособлений. При этом он увлекался мотоспортом и в молодости, в конце 70-х — начале 80-х годов прошлого столетия, активно участвовал в мотогонках, в том числе южно-африканских — Grand Prix Motorcycle Racing.
Сам Крис утверждает, что интерес к изготовлению ножей появился во многом случайно. Будучи призванным в армию в 1975 году, он с удивлением обнаружил, насколько безнадежно плохим режущим инструментом оказался общевойсковой штык-нож, полученный им вместе с остальным снаряжением. В принципе, это дело не новое. Достаточно взять в руки штык-нож от автомата АК-74 и попробовать нарезать им хлеб, мясо, почистить картошку, остругать колышек, перерезать толстый канат и вообще сделать хоть что-нибудь толковое…
Сразу создается впечатление, что тот, кто проектировал это «чудо техники», даже в первом приближении не представлял себе никакой работы, выполняемой с помощью ножа, и руководствовался какими-то фантастическими, высосанными из пальца условиями его использования. Видимо, в южноафриканской армии дела были примерно на том же уровне, как впрочем, и в подавляющем большинстве прочих армий мира — проектируют ножи одни, принимают на вооружение другие, а мучиться с ними вынуждены солдаты, мнение которых никто вовсе и не спрашивает.
Так или иначе, но именно бездарная конструкция общевойскового ножа подтолкнула Криса к тому, чтобы попробовать разработать и изготовить свой собственный.
Изготовление для опытного инструментальщика не представляло собой ни малейшей проблемы, несколько хуже дело обстояло именно с проектом. Деревянные накладки рукояти растрескивались на сухой южноафриканской жаре уже через несколько дней пользования. «Мелочь, но приятно» — так можно было бы пошутить на эту тему. Но, подходя к вопросу серьезно, Крис убедился, что даже наилучшее изготовление из высококачественных материалов не даст хороших результатов, если плох сам проект. А на первый взгляд, казалось бы, ну что здесь проектировать, нож — это ведь такая простая штуковина...
Следующей родилась идея создания цельнометаллического ножа, изготавливаемого из одной стальной заготовки. Круглая полая рукоять должна была стать пеналом для хранения аварийного снаряжения. А с отвинченной крышкой-навершием могла бы представлять собой наконечник копья. Изготовление такого ножа оказалось дорогим процессом, так как большая часть исходной болванки высококачественной клинковой стали «перерабатывалась» в стружку. Конечно, это сказывалось на стоимости ножа, а вот интересы представлялись более чем сомнительными.
Несокрушимая прочность изделия, как правило, и так оказывалась невостребованной при разумном и даже не слишком разумном пользовании. В полую рукоять, при удобных для хвата ее размерах, слишком много снаряжения не поместится, ее объема явно не хватает, чтобы обеспечить даже совершенно необходимый минимум. Все остальное пришлось бы разместить как-то иначе, а раз так — то и малую часть не стоит впихивать в рукоять. К тому же, чтобы успешно охотиться или драться копьем, недостаточно иметь само копье, надо еще и уметь им пользоваться. А этому сегодня учатся только энтузиасты исторической реконструкции, и то явно не на том уровне, который мог бы обеспечить выживание в условиях дикой природы.
В общем, оказалась, что овчинка выделки не стоит, и вскоре Крис отказался от изготовления таких ножей, хотя позже несколько раз обращался к этой идее. Разрабатывал он и другие проекты, среди которых были обоюдоострые кинжалы явно боевого предназначения, разнообразные ножи, как классические, нескладные, так и складные. Разработал также несколько вариантов замков складных ножей, препятствующих их складыванию.
В принципе, задумываясь о «ноже на все случаи жизни», Крис со временем все больше склонялся в сторону складных ножей. Во многом это и понятно. Складной нож значительно удобнее при ношении, при всех без исключения имеющихся условиях. Это однозначно увеличивает шансы на то, что нож окажется под рукой именно тогда, когда он больше всего понадобится. Все остальные преимущества нескладного ножа — а их вовсе немало — полностью теряют свое значение, если в необходимый момент окажется, что он остался дома именно по причине неудобного ношения. Вопрос только в том, каким именно должен быть складной нож, чтобы выполнять требования максимальной надежности, безопасности, утилитарности.
Между тем, в конце 80-х годов прошлого столетия положение в Южно-Африканской Республике начало резко меняться в направлении «апартеида наизнанку», предвещая вовсе не сладкую жизнь белому населению.
Борьба африканцев за свои права все чаще принимала весьма удивительные направления, не исключая совершенно стихийных по форме и идиотских по своим сценариям беспорядков, которые если и имели что-то общее с «гражданскими правами», то только со стороны их грубого нарушения. К тому же, было не совсем понятно, в чем именно улучшению положения чернокожих могут послужить кровавые бойни, часто на племенной или даже ритуальной основе, между самими чернокожими. В общем, было «весело», и большая часть белого населения тогда эмигрировали из ЮАР, не дожидаясь, чем вся эта катавасия закончится.
В 1989 году перебрался в США и Крис Рив, вместе со своей женой Анне. Там они обосновались в Бойсе, в штате Айдахо, где и проживают и сегодня. Анне — исключительно симпатичная леди, практически приняла на себя весь пиар маленькой фирмы и весьма успешно с этим делом справляется. А основной, можно сказать культовой, моделью фирмы стал складной нож Sebenza, «рожденный» уже в США в 1990 году.
На языке зулусов, коренных жителей Южной Африки, Sebenza значит — работа. Именно так Крис решил подчеркнуть как свое южноафриканское происхождение, так и предназначение разработанного им ножа. А нож этот действительно уникален, даже с нескольких точек зрения.
Во-первых, в его конструкции впервые применен разработанный Крисом замок, названный им integral lock или сокращенно — RIL (от Reeve Integral Lock). В принципе, он был в значительной мере основан на изобретенном Майклом Уолкером замке типа liner lock, однако значительно превосходил его с точки зрения простоты, надежности, механической прочности, устойчивости к загрязнениям и коррозии. Изобретатель не запатентовал свой проект, точно так же, как Майкл Уолкер — свой. Поэтому этот замок в той или иной форме используется сегодня множеством разных фирм и индивидуальных изготовителей во всем мире, называя его по разному, например — frame lock или mono lock.
Во-вторых, Крис создал нож, максимально универсальный по своей форме и содержанию, оптимально сочетающий в себе удобство ношения с пригодностью к использованию в качестве инструмента для весьма широкой гаммы выполняемых ножом работ, а если понадобится — то и в качестве оружия.
В-третьих, вся конструкция ножа, качество его изготовления и использованных материалов предполагают абсолютную надежность в любых условиях использования. Не лишним будет подчеркнуть, что, в отличие от подавляющего большинства марочных ножей, пользователь может самостоятельно разбирать и собирать нож, не опасаясь при этом потери пожизненной гарантии. В комплекте даже ключик приложен, один для всего использованного крепежа (два в случае Sebenza 25) — разбирай себе на здоровье, если хочется или требуется. А это может очень пригодиться после разной «грязной» работы вроде свежевания звериных туш на охоте или же разделки рыбы. Более того, даже если пользователь не сумеет собрать разобранный нож и пришлет его «в мешке» в виде отдельных частей, то фирма бесплатно его соберет и вышлет обратно. Я когда-то спросил Анне — и часто такое случается? Она ответила, что бывало, но очень, очень редко. Да и что там не собрать самостоятельно — настолько проста, продумана и бесхитростна конструкция ножа. Воистину — гениальная простота!
Может быть, именно эти качества послужили причиной просто рекордного отрезка времени, в течение которого нож удерживается на рынке без сколько-нибудь заметных конструкционных изменений. Что и говорить, а почти 25-летним «рыночным стажем» не может в наше время похвалиться вроде бы никакое изделие, не только нож. В наше время 25 лет на рынке — это уже чуть ли не вечность.
И как только американские любители не славословили этот нож! One knife for all life (один нож на всю жизнь), the knife I would take with myself to uninhabited island (нож, который я забрал бы с собой на необитаемый остров), и так далее, всего не перечислить. Самое интересное заключается в том, что преувеличения в этом было совсем немного, американцы частенько вкладывают его во всякого рода свои восхищенные крики намного больше и менее заслуженно.
Так или иначе — нож завоевал популярность буквально в первый год после своего рождения. В 1991 году Крис изготовил и продал 86 штук, изготовленных действительно «врукопашную», кустарно-ремесленным способом, но исключительно тщательно. В это самое время он проработал технологию точной машинной обработки деталей и приобрел за 40 000 долларов универсальный металлообрабатывающий станок с программным управлением, который позволил ему значительно модернизировать производство и несколько снизить стоимость готовых изделий.
В октябре 1992 года был разработан и предложен покупателям слегка уменьшенный, компактный вариант ножа, значительно более удобный для ношения в городских условиях, а также более подходящий для ладони женщины или подростка.
Первый вариант ножа был выпущен с клинком из японской нержавеющей стали ATS-34. В 1996 году сталь клинка сменилась на американскую BG-42, а в 2001 году фирма предложила пользователям ножи с клинками из CPM30V, разработанной специально для изготовления клинков американским концерном CRUCIBLE при активном содействии Криса Рива. Тут необходимо особо подчеркнуть, что Крис не только проектирует и изготавливает ножи, но и является признанным в Америке экспертом — теоретиком и практиком — по термообработке клинков из современных нержавеющих сталей. Рыночный успех позволил Крису Риву продать в 1993 году часть паев в своей фирме Chris Reeve Knives, превращая ее, таким образом, в Incorporated. Множество наград, разного рода выставок и престижных американских журналов еще больше укрепили репутацию как ножа, так и всей фирмы. Ее дела в Америке шли настолько хорошо, что на наиболее значительной европейской выставке IWA (Нюрнберг, Германия) фирма в первый раз представила свои изделия непосредственно на собственном стенде только в 2011 году. Хотя, конечно, ее изделия были доступны в Европе и раньше, у европейских посредников или же в продаже через интернет.
В заключение стоило бы сказать о том, насколько уместны и оправданны все эти крики восторга и имеющаяся чуть ли не культовая репутация ножа среди любителей. Тем более, что я имел возможность лично испытать эти ножи и выработать для себя о них вполне определенное мнение. Качество изготовления и материалов таково, что действительно комар носа не подточит. Что же касается самого проекта — ну что же, в известной мере это дело вкуса и предпочтений пользователя.
Нож отлично продуман и исключительно надежен, но преувеличением было бы утверждение, что он идеален и что ничего тут нельзя изменить или решить иначе. Надо, однако, признать, что, не будучи идеалом (таких ножей попросту не существует), нож представляет собой решение, весьма близкое к оптимальному для многоцелевого складного ножа. Почти 25 лет изготовления практически без конструкционных изменений — наилучшее тому подтверждение.
Стоимость ножа довольно-таки высокая, марочные ножи известных фирм, изготовленные из таких же материалов и близкие по своей конструкции, стоят, как правило, на 15−30 процентов дешевле. К тому же, не следует забывать, что ни один нож не выполнит работу вместо пользователя, даже если по-зулусски он и называется — «работа».