К дереву я и привязывался, обходясь без якорей. А у того ручья брали окуни на живцовую закидушку, крючки который были наживлены пескарями. Вся коса была тогда занята стайками пескарей, деловито копающихся в песке и азартно хватающих обрывок червя на крючке. Но песчаный пляж успел зарасти молодым тальником. Придется вырубать места под закидушки.
– Ну, чего, мужики, забрасываем снасти и по дрова? Надо будет еще и навес соорудить. Успеем? – интересуюсь, нетерпеливо разматывая донку с фидерной кормушкой.
Товарищи столь же торопливы и нетерпеливы. Стоило только у воды оказаться…
– Успеем, – отвечают дружно, лихорадочно готовя свои фидеры и прочие снасти.
Не успел я оглянуться, а Сашка уже успел обставить половину плеса своими разнокалиберными закидушками. Антон закинул фидер под самое упавшее дерево. Туда, где лещ когда-то попался. Эту историю я уже успел рассказать.
– Кормушку не жалко? Оборвешь ведь.
– А-а, другую привяжу.
Что удивительно, но упорно и точно забрасывая кормушку с патерностером ли, с петлей ассиметричной-симметричной под дерево, он даже ни разу не зацепил корягу. Хотя когда-то я там оставил на дне два или три поводка кольцовки…
Первым обрыбился Антон. Он был в стороне от своего фидера, но я увидел, как квивер его снасти вначале мелко задергался, а потом стал плавными толчками осаживаться назад.
– Антон, теребит! Не спи, замерзнешь!..
– А чего не подсек? – задыхаясь, торопится товарищ к снасти.
– Давай-давай сам…
На его фидер взял крупный елец. Такие не часто попадаются.
– Пойдет на резку, – нарочито равнодушно замечаю я.
Товарищу, наверное, жалко своего красивого ельца, но он понимает эту вынужденную необходимость.
– Лады…
Вскоре на его фидер взяла и сорожка с ладонь. Ее тоже предполагалось принести в жертву ночному хищнику. А пока елец и сорожка плескались в садке.
До темноты не успели больше ничего поймать. Надо было срочно заниматься дровами, навесом и костром. Вдобавок заморосил мелкий и настойчивый дождь. Когда же все было сделано, оставалось только забрасывать закидушки. Холодная ночь уже глядела равнодушно на нас, рыбаков полоумных, для которых мокнуть под октябрьским дождем лучше, чем сидеть у телевизора в тепле и пить пиво с воблой…
Зажигаем налобные фонарики, режем сорожку, берем банки с червями, закидушки, донки, фидеры и разбредаемся кто куда. Места на плесе не так много, а для четверых рыболовов тем более. Самую дальнюю закидушку мне досталось ставить в береговой траве, где и леску негде разложить, и размахнуться при забросе несподручно. Зашвыриваю грузило как камень, наложив на него крючок с долькой сорожки.
Другие закидушки пришлось ставить в прогалах среди вырубленного ивняка-тальника. И только две снасти, которые трудно идентифицировать по принятым канонам, я забросил с чистого песка, прямо перед навесом. Эти закидушки я оснастил фидерными кормушками весом в сто граммов. Они были предназначены для ловли леща, плотвы и прочей «белой» рыбы, но вполне годились и для ловли налима. Крючки этих двух закидушек я наживил червями.
Саша набросал своих коротких донок, Антон установил три фидера, опять прицеливаясь под самое дерево, а Дима забросил пяток закидушек с левой стороны плеса.
Все… Снасти в воде. Теперь можно приступить к торжественной части, которая является одной из слагаемых настоящей ловли. Лейтмотив ее – ну, за рыбалку! И, надо сказать, часть эта довольно приятна после хлопот и холодного дождя-моросяка… Тем более, что под навесом сухо и тепло. Потрескивает костер, в котором лежат дубовые стволы. Лежанка из уложенных поперек ивовых прутьев и сухой травы мягка и удобна. Что еще надо уставшему и обветренному рыболову?..
Только раскраснелись и разговорились, согретые внутренним теплом и теплом рыбацкого братства, как вдруг справа забренчал колокольчик… Этот звонок подкидывает нас с лежанки и мы торопимся к снасти, на которой побрякивает колокольчик. Именно торопимся… Не успел я и слова сказать, мол, подожди, дай ему как следует заглотить, как Саша уже взялся за леску моей дальней закидушки и начал ее выбирать. Но из воды выплеснулся только крючок с жеваной долькой сорожки.
– Ты, Саня, прямо из его пасти выдернул, – констатирую я.
– Да, наверное, поторопился, – Сашка несколько растерян. – Вроде, давно уже названивает. Думал, сидит.
– Ладно, возьмет еще. Только не надо спешить с подсечкой.
Но налим действительно брал в эту дождливую ночь вяло и ненадежно. И хотя я вскоре поймал на резку желто-камуфляжного налимчика, много было и пустых хваток, когда колокольчик бренчал долго и настойчиво, но на крючке была только мятая долька сорожки, а затем и ельца. И совсем уж удивительно было то, что один налим даже сорвался с крючка под самым берегом. Дима подвел его и собирался взять рукой, но налим изогнулся и плюхнулся в воду у самых ног товарища. В воде его, конечно, не поймаешь…
Результатом ночной рыбалки были три налима. Все они попались на мои закидушки. Думается, причиной Сашиной неудачи были его короткие закидушки-донки, не достающие до налимьей «тропы». Антон же зря старался забрасывать под коряжистый берег, который служит налиму дневной стоянкой, но не местом кормежки. А Диме просто не повезло.
И погода была, прямо скажем, дрянь. И для нас, и, наверное, для рыбы…
Но главное, что налим снова появился на плесе, пусть не на килограмм-полтора весом, как раньше, но место уже живое и от этого было тепло на душе…