Сколько уже раз убеждался в том, что иногда мы впустую ездим за рыбой в дальние дали и края чуть ли не заморские, а рыбьи тропинки бывают проложены совсем рядом. Причем находить их случается нередко совершенно неожиданно и при обстоятельствах чудных.
Так бывало, когда мы выезжали на волжское водохранилище за щукой, привозя по так называемому «шнурку» за два дня, проведенных на ветрах и снегопадах, проваливаясь в промоины. Между тем крупная щука попадалась вскоре буквально под боком, на городском водохранилище, где, кстати, и вода, наверное, почище будет, чем волжская. Все-таки проверяют воду на всякие там палочки и прочие бациллы, поскольку пляж городской под контролем.
В этот раз мы собрались чуть подальше, но тоже рядом с городом — на копаное водохранилище, расположенное за железнодорожным мостом. Нам нужны были сорожки-плотвички на живца, которых мы собирались увезти на Волгу, чтобы выставить жерлицы. Иногда бывает там труднее поймать мелкую рыбешку, чем собственно саму щуку.
Утро выдалось «сорожкино». «Сорожкиной погодой» у нас зовется тихая и мягкая оттепель со снежком, кружащимся над белыми просторами. Почему-то именно в такую погоду и берет плотвичка, а бывает, и крупная сорога тяжело осядет на леске.
За лещом поблизости
Перешли плотину и зашуршали рыбацкими «чунями» вдоль узкого русла речки, почти не замерзающей всю зиму. Здесь царство уток всех видов и расцветок, которые настолько обжились и обленились, что перестали улетать «на юга», а плескались себе в теплых водах городской реки, полоща горлышко и глотая всякую подводную живность.
На лед вышли, едва забрезжил рассвет.
— Ну, чего, по чаям, Сергей? — предлагаю товарищу.
Тот не возражает. Он всегда готов и по «чаям», и по прочим напиткам…
— Дык, давай… Время еще раннее, все равно пока не берет.
Но лунки мы все же предварительно пробурили, подбросив туда немножко прикормки из готовых смесей и панировочных сухарей и поставив удочки у лунок.
Пока пили чай из термоса, кивок удочки Сергея плавно приподнялся и осел вниз. Товарищ чертыхнулся и пролил чай на синтепоновые штаны. Закон подлости…
Он потянулся к удочке и вытащил вполне приличную сорожку. На живца она была крупновата, но для души рыбака в самый раз. Отставив в сторону термос, мы уселись у лунок и начали дергать сорожку. То на мотыля возьмет, то на крашеного опарыша. Но на мотыля и окуньки позарились. Нам они ни к чему. Дорогу все равно не выдержат. Сорожка более выносливая рыбка. И мы перешли на опарыша.
Вскоре и у меня, и у Сергея было достаточно рыбешки на живца. Стали и окуньков дергать на удочку. Но крупной рыбы не было. Нет ее просто здесь по льду, хотя летом ловятся на этом водохранилище неплохие лещи, караси до кило и щуки. Но вот зимой куда-то забивалась вся эта рыба или уходила в реку. А может, сонно дремала под зелеными корягами. Так мы считали, по крайней мере.
Решили с товарищем собираться домой. Надо ведь донести-довезти живца-сорожку, а дома в ведро с подведенным шлангом от компрессора определить рыбешек.
Тут к нам еще рыбак подошел.
— Ну, как, ребята, дела?
— Да вон, мелочи надергали для живца. Крупняка все равно тут нет.
— Э-э, не скажи… Загляни-ка в ящик.
Мы открыли его ящик и увидели подлещиков с правом называться лещами.
Выяснилось, что ловил он только на безмотылку с цепочкой, «кандалами» зовется.
Вскоре мы лихорадочно копались в своих припасах, отыскивая эти самые «кандалы» и забыв про живца-сорожку.
Пустыми мы в этот день тоже не остались, поймав несколько неплохих подлещиков. Есть, оказывается, крупная рыба здесь и по льду. Век живи…
На живца из городской речки
Выезжали мы на Волгу в настоящую зимнюю погоду с кружащимся крупным снегом, алым румянцем зари на востоке и легким морозцем. Чуть припозднились, хотя собирались затемно выехать. Но у нас живец с собой. Успеем...
В Сенюшкино встретились со своим старым товарищем Леонидом, поставили машину и — на лед. Хорошо на белом неохватном просторе. Соскучились по свободе и волжским далям. Похрустывает снежок под ногами, впереди в легкой завесе кружащегося снега — острова. Небо тихое и розовое, воздух пахнет арбузной коркой и чем-то неуловимо свежим, от чего мы отвыкли в городах…
У острова на старом месте выставляю девять жерлиц. Остальные живцы на смену пойдут, если здесь мелочь брать откажется. Так бывает, когда щука и крупный окунь разгоняют и подъедают всю мелкую рыбешку в округе. Живчики были пойманы на городской речке, которая не замерзает всю зиму у плотины. Поэтому и утки живут там круглый год.
Леня-Маленький с Сергеем взялись ловить окуней-окунишек, среди которых и горбач изредка попадался, топорща свой колючий гребень-корону. А я все сверлю лунки в надежде найти белую мелкую рыбешку: сорожку-плотву или густеру, на худой случай. По первому льду не было разницы, какой живец на тройнике. Ставил окунишек, карасиков, сорожек — результат был одинаковым. Щука жадно хватала любых рыбок. Но теперь, если можно так сказать, второледье, и хищник начал капризничать: только белотелую и нежную плотвичку ему подавай. А та, почуяв коньюктурный спрос на себя любимую, начала прятаться в траву да коряги.
Не берет сорожка, только окуньки бьют по мормышке в каждой новой лунке.
— Саня, флажок торчит! Вон, по краю острова! Шире шаг!.. — слышу сзади. Товарищи свистят, машут, шумят — «чайники», но «молодца», вовремя заметили.
Катушка жерлицы крутится не переставая. Надо спешить. Иначе размотает леску до конца, а там два варианта: наколется на тройник и бросит или сама засечется… Но лучше быть у снасти вовремя, чтобы сделать подсечку.
Успел… Лески оставалось метр, не больше. Подсекаю! Хрусть!.. Да-а, сколько раз говорил себе: надо проверять снасти перед рыбалкой… Но все на авось, мол, в том сезоне нормально было, пойдет и в этот раз. Времени нет снастями заниматься… Менталитет российский, туда его!..
Сломалась застежка с вертлюжком, и щука сделала хвостом прощальное «прости».
Друзья поют мрачными и фальшивыми басами Шопена си бемоль минор, ну, похоронный его знаменитый… Остряки… Тут впору самому запеть. Но нет…
Совсем рядом вскинулся еще флажок! К жерлице и бежать не нужно. Стою и смотрю, как крутится катушка. Только бы опять снасть не подвела. Пора… Подхожу, подсекаю и вываживаю щуку кило на два с половиной. Это удача!..
Заменять живцов свежими так и не получилось. Щуки слопали всех моих сорожек из городской речки. Местная же плотва так и не попалась. Но нам хватило на всех пойманных в этот день щук. А друзья крупными окунями поделились.
В снегопад
Нынешняя зима не отличается суровостью и нередко напоминает дождливый и серый ноябрь. И пусть январь на дворе, а рыбаки проваливаются в промоины, как в перволедье. Ну, а мы все равно собираемся на рыбалку, но только теперь уже знаем, что ходить по льду придется с оглядкой да опаской. Между островами и в протоках Чебоксарского водохранилища промоины появляются неожиданно, среди ровного, казалось бы, льда. А после дождей и сырых оттепелей лед начал таять, как весной.
В этот раз едем на день, без ночевки в землянке на острове. Нет с собой и живца. Значит, остается только удочка с мормышкой или блесенкой. Времени мало, не успеть за короткий зимний день наловить живца и выставить жерлицы. Пока еще до места дойдешь по чавкающей под ногами слякоти… А тут еще снег сырой повалил. Решили вначале отложить рыбалку, но внутри все запротестовало: не было еще у нас, чтобы вот так собраться, а потом — обратно на диван, к телевизору!.. Вперед!
Утром уже шли куда-то в белую пелену, едва находя под ногами тропинку и чертыхаясь теперь уже с другим настроем, мол, чего понесло в эту пургу? Сидели бы сейчас у «телека»...
На протоке Леня-Маленький крякнул и осел куда-то вниз. Помогать ему не пришлось, сам вылез, вспоминая местного водяного и его подружек кикимор болотных… Провалился он лишь до верха поднятых химчулков.
— Так ты по воде решил половить? — интересуется Сергей, отворачивая ехидную физиономию. — Рано еще, не сезон…
— Леня, чего тебя в осоку понесло? Там всегда коряги преют и трава. Знаешь ведь.
— Мы не ищем легких путей. Я здесь, помню, хороших окуней когда-то блеснил. Как раз у этого островка. А сейчас, как весной, все размыло, экология, туда ее в качель!..
Идем по протоке, бурим лунки у коряжек-топляков, чернеющих во льду, в надежде поймать матерого окуня. Но клевали только окуньки с палец да с ладошку.
Усаживаюсь у лунки, пробуренной в заливчике, где явно должно быть обратное течение. Малая «дробинка», блеснув серебром, провалилась в черноту лунки. И сразу кивок плавно приподнялся вверх. Подсечка!.. На леске приятная тяжесть. Что-то крупное… Но из лунки выплеснулись сразу две сорожки-плотвички, одновременно взявшие на мормышку и крючок выше. Ладно, не крупна рыбка, но берет, красноглазка!..
Как-то незаметно быстро надергал я с полтора десятка сорожек. А не поставить ли? Пяток жерлиц я все же захватил с собой.
Прямо тут же, на протоке, где никогда не ставил жерлицы, я и наживил снасти. Не успел отойти, как на одной флажок загорелся. Хватка или самострел на ветру?.. Но катушка уже вращалась, не останавливаясь.
Удалась и сегодняшняя рыбалка в этот сырой снегопад, хоть и невелика добыча: щучка на полтора кило да три килограмма сорожки. Но главное, не закисли в ленивой дремоте у телевизора, а пришли к волжским ветрам и к белому снегопаду, падающему на острова.