Озеро показал мне мой близкий друг и спутник по рыбалкам Володя Л., много поколесивший по лабиринтам левобережной поймы р. Суры в окрестностях ж/д станции Никоново. Оно носило название Линёвое; местные жители называли его коротко — Линёво.
К месту шли, увязая в топи между кочками и продираясь сквозь кусты и ольшаник. Наконец вышли на берег озера. Оценить его размеры не смогли, но, помню, как, примостившись между кочками, я забросил удочку с наживкой и вскоре мне повезло: вытащил подлещика граммов на 300, что заметно улучшило настроение.
Познакомиться подробно с озерком удалось лишь после того, как лед стал прочным для ходьбы. Выяснилось, что оно имело довольно малые размеры, было надежно укрыто от посторонних глаз окружавшими его деревьями и кустами. И чем больше мы его посещали, тем сильнее напоминало оно уютную, сокрытую со всех сторон комнатку, в которой так удобно было разместиться горстке людей, имеющих одно желание и ценящих одно качество — провести хотя бы несколько часов в одиночестве, вне общения с шумными и крикливыми толпами посторонних.
Тут можно было общаться между собой даже вполголоса из-за царящей вокруг тишины. Озерко имело какие-то детские, кукольные масштабы. И мы полюбили это удивительное, на первый взгляд, место, регулярно посещая и терпеливо осваивая его особенности.
Водный баланс в озере поддерживался двумя связанными с ним протоками: одной впадающей, текущей откуда-то из лесных далей, и другой, вытекающей в Суру и прорезающей до уровня реки ее крутой берег. Под втекавшей протокой дно ступенькой обрывалось вниз на большую глубину. Именно это место мы избрали для освоения, сидя тут на протяжение целого дня — до часа отправки в обратный путь, на вечернюю электричку. И убедились в том, что при надлежащем терпении можно было дождаться клева приличных по размеру окуней, небольших красноперок или — на худой конец — огромных ершей, поражавших своими неправдоподобными размерами. На других участках рыба ловилась много хуже. Именно поэтому кучки рыбаков, иногда приходивших на озеро, просидев некоторое время над лунками, снимались с места и уходили, к радости нашей, не нарушив тишины.
Привязанность к вновь обретенному месту доходила до того, что мы, часто не обсуждая, куда ехать на рыбалку, дружно шли к Линевому озеру. Народ мы были нежадный, о ящиках с рыбой не мечтали, довольствуясь скромными масштабами уловов. И помню, как покойная жена, вывалив из ящика на стол кучку оттаивающей добычи, доставала нож или терку и безропотно приступала к чистке рыбы, а назавтра умудрялась, по какому-то ей одной знакомому рецепту, сварить кастрюлю на редкость вкусной и ароматной ухи и подать на стол тарелку, после которой хотелось попросить другую…
Невдалеке от Линевого размещалось другое большое озеро — Лебяжье, на котором обычно собиралось до сотни рыболовов, ждавших заветного часа клева капризного окуня. Приходилось и нам, досидевшись от бесклевья до осатанения, надевать лыжи и мчаться на Линевое: а вдруг там повезет?.. Но оно одаряло удачей только терпеливых и любящих тишину, выносливых и не любящих суеты.
Меня часто одолевают мысли: а что там творится сейчас? Цивилизация проникла во все поры нашей жизни, и я не удивлюсь, увидев рядом с заветным «кукольным» озером многоэтажные промышленные корпуса, грохотом и лязгом наполняющие безмятежную тишину…