Выпавший снег раскисал от сильной оттепели, потом опять тут же подмораживало, и образовывалась ледяная корка, которая сильно ранила ноги собакам. По насту не было видно следа, и охотнику ходить неприятно по ломающейся, как стекло, корке.
План добычи куниц в этот сезон был больше прошлых лет, и мы с другом торопились, чтобы выполнить норму. Дело, конечно, шло хорошо с таким надежным товарищем: он опытен, энергичен и не ленив, это очень важно в охоте, хороши были и собачки.
Дело шло, но шло и время. Уже третья декада февраля, сезон подходил к концу. У нас было еще два разрешения на добычу куницы. Однажды в очередную охоту мы выбрали отдаленный участок угодий, где, точно знали, есть куница.
И вот испытанная труженица «Нива», пробиваясь сквозь снежные заносы, доставляет нас на место. Когда и «Ниве» невмоготу, я выскакиваю из авто и синхронно, под раскачку газующей машины, толкаю ее, и опять мы, оставив очередное препятствие, едем дальше. У меня на лбу испарина от таких разминок. Друг смотрит на меня и смеется: «Устал ехать? Может, пешком?» Но нет, пешком — это далеко до места, а там еще, бог знает, сколько вынуждены будем отсчитывать косых километров.
Наконец, мы на месте. Анатолий заталкивает машину в кустарник, и мы, разобрав свое имущество, готовы в путь. Собачки после тяжелой езды рады вырваться на свободу, так как в машине очень жарко и им осточертел запах масла и бензина. Собачки весело мечутся вокруг машины, хватая снег.
И вот мы в пути. Нам везет. Пройдя в наиболее вероятном направлении около километра, натыкаемся на вчерашний след крупного кота. Так и есть, предчувствие наше оправдалось, куничка обнаружена.
Теперь — в путь, отыскать свежий след.
Мы идем полукругом, обходя болотистый участок леса, поросший ельником, решив, что наверняка куничка будет на этом участке. Нам эта местность хорошо знакома, и, зная повадки куницы, мы пересекаем входной след, но он опять вчерашний, и мы пока не углубляемся в этот ельник, надеясь, что будет и свежий след. Так оно и есть.
Впереди нас старушка Пурга уже активно повела следом. Началось преследование зверька. Он несколько раз заходил в густой ельник, но опять же вскоре выходил из него и устремлялся по березняку. Котик шел на малых махах, делая петли, явно кормился, и мы надеялись, что он после удачных охот все же повернет к зарослям ельника, тянувшегося неширокой грядой по болоту.
Ходьба по болоту была нелегкой, мешал высокий кочкарник и валежник. Но вот котику удалось провести две удачные охоты, где он словил по мышке. Зная, что куницы малоедливы, мы предположили, что зверек пойдет теперь на дневку в ельник, но он пошел на больших махах по березовому взгорку, совсем в другую сторону. Что задумал кот, невозможно было предугадать. Ведь в этой стороне нет подходящего места для дневки, а сесть в каком-то птичьем гнезде он не должен.
В эти дни стояли приличные морозы, до 25 градусов. Мы по опыту знали, что зверь не останется в такой холод на дневку в открытом гнезде птицы. Но что же, наше дело — преследовать, и мы упорно шли за собачками и ускоряли шаг.
Лыжи, к счастью, в этот день скользили хорошо по свежему снежку. Так мы промчались около десятка километров, но кот все шел на таком же широком галопе, почти нигде не петляя. Когда встречались группы елочек, он подворачивал к ним, и мы в очередной раз думали, что куничка тут, но, осмотрев елочки, ничего не обнаруживали, кроме птичьих гнезд.
Мы упорно продолжали преследование. Места были уже незнакомы, и мы этот участок леса не знали. Лес был лиственный и не старый, так что дупел не было в молодых деревьях, и мы опять терялись в догадках: куда же он стремился, идя так ходко. Очевидно, путь у котика предстоял дальний, и он, конечно, хорошо знал, куда идет. Так оно и было.
Мы прошли в хорошем темпе около трех часов, и время уже было далеко за полдень. Остановиться перекусить мы себе не позволяли, экономя время, и это нас выручило. Прошли мы еще приличное расстояние, изрядно вымотавшись, но темп ходьбы мы не теряли.
И вот, когда солнце уже было низко над горизонтом, настырность наша увенчалась успехом. Кот вышел к небольшому ручью и по густо заросшему ивняком берегу пошел вдоль этого ручья. Что за оказия? Ведь впереди поле, где же он, постылый, может быть? Выйдя к полю, тут ручей круто сворачивал влево, мы увидели невдалеке старую плотину. По ее насыпи и по окружности когда-то бывшего пруда росли огромные ракиты.
Мы подошли к ракитам, они выглядели очень внушительно, в три человеческих обхвата. Ракиты были в огромных дуплах — от земли до самого верху. Были и такие дупла, где не то что куница могла жить, но и свободно мог поместиться на зимовку медведь. Так вот куда спешил кот! Тут было множество следов. Собаки активно облаивали несколько ракит.
Но в какой из них куница? Опять точнее всех лаек оказалась старая Пурга. Она, полаяв на несколько ракит, хорошо их обнюхав со всех сторон, остановила свой выбор на одной и настойчиво облаивала дерево. Вскоре и остальные присоединились к ней. Росла ракита на самой насыпи плотины и казалась еще выше. Мы осмотрели эту громадину.
Дупель было в ней множество, в какой из них кот, трудно предугадать. Но все же опыт нас не подвел, и мы обратили внимание на одно дупло, самое высокое. От него отходил почти горизонтально очень толстый сук, и на нем мы увидели, что нарушен снег. Но как добраться к этому месту, ведь внизу нет ни одного сука, а на приличную высоту дерева без сучьев не залезть.
Вечерело, мороз крепчал. Если мы на ходу распахивали куртки, то теперь их пришлось застегнуть на все пуговицы. Мы спешили и прикидывали всякие варианты и способы добраться до дупла. Даже дважды пулями туда стреляли, но это не принесло никакого результата.
Куница не выскакивала. Тогда мы обратили внимание на растущую поблизости березу с множеством толстых сучьев. А что если ее приспособить как лестницу? В ход были пущены острые охотничьи топоры, и вот лестница готова. Толстые сучья служили перекладинами. Мы подтащили ее к дереву и наклонно приставили к стволу. Конечно, влезать на эту ракиту пришлось моему другу, так как лазить высоко я боюсь, а ему все равно, хоть на Останкинскую башню.
Добравшись до конца этой импровизированной лесенки, Анатолий сошел на толстый, наклонно растущий ствол, полез по нему, как в гору, цепляясь за неровности толстой коры дерева. И вот он уже у цели и, наклонившись, смотрит в огромное отверстие. Собаки, следя за ним, заходятся в азартном лае.
Я с нетерпением спрашиваю: «Ну что там?» Он, не отрываясь от дупла, смотрит и кричит мне: «Павлуш! Тут полное метро, и куницы здесь живут давно. Какая тут куча помета!» И только он проговорил последние слова, как резко отшатнулся от дупла и вскрикнул: «Смотри!»
Я видел, как мимо его лица коричневой молнией метнулась куница и стремительно помчалась по стволу дерева. Три пары зорких лаячьих глаз сразу заметили зверька и, бросившись вперед по ходу куницы, преградили ей путь. Я крикнул: «Толя, спокойно, теперь наша, стреляю!»
Крупный кот стремительно был бит и, как валенок, неуклюже упал на снег, где его подхватила одна из собак, и тут же по команде был у меня в руках.
Я подстраховал слезающего с дерева друга. Мы ощутили радость победы, пожали друг другу руки. Наскоро сняв шкуру, обласкав собачек, мы поспешили в обратный путь.
Солнце тонуло за горизонтом, а путь обратно до машины предстоял далекий. Мы сориентировались на незнакомой нам местности и двинулись, сокращая путь. Мороз усилился, даже перехватывало дыхание. Куртки, отсыревшие за день от пота и снега, на спине и рукавах смерзлись и не гнулись, мы были словно закованы в стальные латы.
Машина наша стояла, покрытая мелким налетом инея, и нам, глядя на настывший металл, стало еще холоднее. Мы поспешили поскорее влезть внутрь, прогреть салон и отогреться. Анатолий стал копаться в потайном месте, где прятал ключи.
Покопавшись, с отчаянием в голосе сказал: «Все, Павлуш, уехали!..»
В чем дело? Оказывается, он уронил ключи, и теперь нужно отворачивать гайки и снимать всю эту деталь, чтобы достать ключи. Но как? Бежать в деревню — это еще четыре километра, да и у кого там просить инструмент? Но друг и тут не растерялся.
Он попросил меня помочь ему снять задубевшую на морозе куртку, чтобы залезть под машину и попытаться все же достать ключи. Кряхтит Толик и сопит там где-то, копошась под машиной. Я опять спрашиваю: «Может, мне все же бежать в деревню?» А он просит вырезать двойной сучок и обрезать его, чтобы получился крючок. Я кое-как в темноте отыскал такой сучок. Анатолий зацепил ключи и сам от радости крикнул: «Есть, Павлуш!»
И вот мы в машине, печь заработала, и вскоре в дороге мы отогрелись. Но вскоре решили остановиться слегка подкрепиться. Выпили весь чай, глотая его по очереди из крышки термоса, и со смехом обсуждали и погоню за куницей, и злополучный случай с ключами.
В обратную сторону по уже пробитому следу «Нива» бежала легче, толкать мне ее не пришлось, поэтому я подремывал, а друг вел машину, ему дремать нельзя.
Заподозрив, что в тех ракитах есть еще кунички, мы все же добрались туда еще раз и по свежевыпавшему снегу сразу обнаружили там следы небольшой кошечки, которую взяли, но на этот раз легче, чем первую. Так этой охотой мы закончили очередной сезон добычи пушнины.